Прошло ровно два месяца с начала действия международного соглашения о временном сокращении добычи – стран ОПЕК и других нефтедобывающих стран, включая Россию. Пока цены держатся на относительно высоких, для последних двух лет, уровнях, каких не видели с июля 2015 года. А продление действия нынешнего соглашения, если такое решение будет принято, может оказать им дополнительную поддержку. Однако уже в ближайшие месяцы в дело могут вмешаться и другие мощные факторы, от самих добывающих стран, участвующих в этом соглашении, мало зависящих, отмечает эксперт нефтяного рынка.

Цены на нефть остаются в диапазоне 54-57 долларов за баррель (сорт Brent) уже три месяца подряд – то есть ровно с того времени, когда было впервые объявлено о действующем ныне соглашении стран ОПЕК и не-ОПЕК о временном, на полгода, сокращении добычи. Хотя сомнений в том, что оно будет выполняться, на рынке было предостаточно.

Что именно удерживает цены на текущих уровнях? Просто – сам факт того, что соглашение как-то более или менее выполняется? Ведь оценить реальное изменение текущего баланса спроса и предложения на рынке нефти – именно в результате действия соглашения о сокращении добычи – вряд ли еще возможно: слишком мало времени прошло и слишком мало пока действительно достоверной информации об этом. Наш собеседник – партнер консалтингового агентства RusEnergy Михаил Крутихин:

– Когда мы видим, что цена на нефть взлетает на доллар и более в течение одного дня, а на следующий день обваливается на 1,5 доллара, после чего снова растет, такое не может происходить по фундаментальным причинам соотношения спроса и предложения. Это – реакция рынка “бумажной” нефти. На нем идут спекуляции, причем их драйверами становятся разного рода “словесные интервенции”. Вот, например, сообщили, что в Китае в течение месяца сократилась добыча нефти. Тут же цена “бумажных” нефтяных фьючерсов скакнула вверх на 1,5%. А потом сообщили, что, мол, где-то не соблюдаются квоты сокращения объемов добычи нефти, и цена немедленно начинает падать – опять на процент. Так что это – нервная реакция спекулянтов, а не соотношение цены и баланса спроса и предложения.

– Сколь велика сегодня разница между ценами “реальной” нефти, то есть физически поставляемой, и “бумажной”, как вы ее называете, то есть торгуемых на нефтяной бирже нефтяных фьючерсов? И как она отражается в цене уже нефти российской?

– Я вижу, что “физическая” нефть Brent, так называемая Dated Brent (подразумевается нефть этого сорта, которая имеет конкретную дату погрузки в танкер. Ее называют еще на рынке “мокрыми” баррелями. Нефть же без такой даты и считается “бумажной”. – РС), продается по цене примерно на 2 доллара ниже, чем на “бумажные” фьючерсы. При этом цена на российскую нефть Urals – еще на 1,5–2 доллара ниже. Плюс надо еще учитывать комиссию “перекупщиков”. Дело в том, что российские нефтяные компании чаще всего не сами продают свою нефть, а отдают ее так называемым “off-takers”. Это такие, например, как Glencore, Vitol, Trafigura или другие компании, которые за определенные комиссионные, в среднем составляющие примерно 1 доллар за баррель, уже перепродают эту нефть дальше. То есть российская нефть – еще дешевле. В какие-то периоды ее реальная цена, та, которую и получают компании, может отличаться от цены Brent вплоть до 7 долларов за баррель.

​– На рынке и в прессе появляются сегодня самые разные оценки, в какой именно мере соблюдается, мол, соглашение о сокращении добычи странами ОПЕК и не-ОПЕК – и на 92%, и на 90%, и на 86%... Сами по себе эти проценты выполнения соглашения сколь значимы для рынка, по вашим представлениям?

– На мой взгляд, и сами подобные оценки, и скачки в них имеют три главных источника – палец, пол и потолок. То есть берутся неизвестно откуда. На 92%, 96% или 86% – это происходит по воле того, кто делает такие заявления. И ориентироваться на подобные оценки нельзя никак.

​– ​По некоторым экспертным оценкам, даже при выполнении соглашения о сокращении добычи на 90% или чуть более, на мировом рынке нефти якобы все равно сохраняется “навес” ее текущего предложения над реальным спросом в 700–800 тысяч баррелей в сутки, то есть около 1% общемирового потребления. Но если так, то это – лишь ненамного меньше, чем было, скажем, осенью 2016 года…

– “Навес” по-прежнему существует, однако определить его точно невозможно – ведь он может меняться с приходом очередного нефтяного танкера в любой порт назначения. Хотя по оценкам, на мой взгляд, более-менее достоверным, можно считать, что этот “навес” сейчас все же меньше – примерно 500 тысяч баррелей в сутки.

​– ​Есть и другая его составляющая. “Навес” предложения нефти над реальным спросом на нее, который и привел к обвалу нефтяных цен в 2014 году, существует сегодня не только в виде избыточного текущего предложения, но и в виде избыточных накопленных в мире запасов уже добытой нефти. Хотя, собственно, когда же еще ее запасать, как не в периоды низких цен!.. Но в итоге эти запасы превратились в один из ключевых факторов ценообразования – ведь эта нефть может появиться на рынке в любой момент. Так вот появлялись и такие прогнозы, что, мол, в случае продления нынешнего соглашения еще на шесть месяцев уже к началу 2018 года может исчезнуть и “навес” предложения нефти, сложившийся в виде избыточных накопленных ее запасов…

– Не стоит спешить с такими выводами. Я видел и еще более радикальные прогнозы – что, мол, и все избыточные накопленные запасы будут исчерпаны уже к концу первого полугодия. Думаю, здесь несколько факторов будут иметь значение. Во-первых, что происходит со стратегическими запасами нефти, которые аккумулирует Китай? Во-вторых, запасы в США могут несколько сократиться с началом “автомобильного сезона” в марте-апреле. В каких объемах все это может происходить – сказать трудно. Пока же более-менее достоверно можно говорить о том, что запасы, которые накапливал, например, Иран в танкерах и в наземных хранилищах для последующей реализации, несколько сократились. Но отнюдь не так, чтобы исчезнуть совсем. Здесь по каждой стране нужно смотреть отдельно. И более того, чрезвычайно трудно определить, как меняются те запасы нефти, которые хранятся ныне в танкерах, стоящих где-то на рейде? В ожидании, пока возникнет спрос на эту нефть…

– ​С фактором “автомобильного сезона” в США понятно: в стране – крупнейший в мире парк автомобилей. С танкерами на рейде – тоже. А что имеется в виду с запасами нефти в Китае?

– Китай уже заполняет “до краев” так называемую “вторую очередь” стратегического резерва нефти. Сначала они заполняли “первую очередь”, когда нефть еще стоила более 120 долларов за баррель. Что стало большой ошибкой. Ведь эти закупки сильно влияли тогда на цены на нефть, толкая их вверх. Но когда цены стали снижаться, китайцы начали вводить в строй вторую очередь нефтехранилищ, предназначенных для стратегического резерва. Теперь же и их заполнение завершается, хотя никаких точных объемов Китай не раскрывает. И уже идут разговоры, что будет еще и “третья очередь”.

– ​Если обратиться теперь к производству нефти в Соединенных Штатах, ни в каких соглашениях о сокращении добычи не участвующих. И прежде всего – к сектору сланцевой нефти, на долю которого сегодня приходится уже более половины всей американской нефтедобычи. Последние по времени оценки американской нефтегазовой сервисной компании Baker Hughes показывают, что количество действующих нефтяных буровых установок в США выросло за последние 12 месяцев ровно на 50%: в конце февраля прошлого года их насчитывалось 400, а теперь – 602. Тем не менее, пока общее влияние этого фактора на мировые цены на нефть представляется весьма умеренным, хотя очень многие участники рынка ожидали совсем другого. Почему, на ваш взгляд? Или просто должно пройти еще какое-то время?

– Действительно, нужно подождать еще некоторое время, чтобы оценить, как именно вводимые в эксплуатацию новые буровые установки увеличат добычу нефти. Ведь речь идет не только о новых промыслах, но и о более или менее “опустошенных” нефтяных месторождениях, где бурятся дополнительные скважины, пусть и с меньшей потенциальной отдачей.

– ​Встречались и такие экспертные оценки: расширение масштабов бурения в США в последние месяцы лишь замедлило темпы спада добычи на сланцевых месторождениях. А чтобы она вновь стала расти, необходимо увеличить масштабы этого бурения еще как минимум наполовину…

– Да, я понимаю, что необходимо еще очень сильно нарастить количество буровых установок. В идеально случае – до 2-2,5 тысяч. Вот тогда уже, конечно, это стало бы фактором, оказывающим огромное влияние на мировые цены на нефть. Пока следует смотреть, скорее, на объемы добычи, а не просто на количество буровых. Это – лишь косвенный показатель того, что может сделать американская нефтяная отрасль.

​– Но 2-2,5 тысячи действующих буровых, о которых вы говорите, это в 3-4 раза больше, чем их работает в США сегодня. То есть путь еще немалый… А прирост общей добычи нефти в стране пока ожидается весьма умеренный. Скажем, в 2016 году, по данным Министерства энергетики США, он составил в среднем 8,9 млн баррелей в день, а на 2017 год прогнозируется 9 миллионов баррелей…

– Многие буровые установки были законсервированы и просто еще не запущены вновь. А ведь когда-то их было и 900, и больше тысячи... Но сам этот показатель демонстрирует и другое. Скажем, еще недавно многие американские нефтяные компании считали “порогом” своей рентабельности цены на нефть в районе 65-70 долларов за баррель. Теперь же все больше этих компаний считают, что на наиболее рентабельных своих месторождениях они спокойно могут работать даже при цене в 25 долларов за баррель!..

​– ​Помнится, еще в конце прошлого года, когда нефтедобывающие страны только договорились временно сократить добычу, в экспертной среде появилось немало предположений-сомнений. В частности, что, мол, нефтяные компании этих стран будут стремиться относить к грядущему сокращению отнюдь не ключевые свои промыслы, а менее для них значимые. Да еще и включать в отчетность по этому сокращению те, на которых планируются некие профилактические работы, или такие скважины, которые они и так хотели бы, по возможности, законсервировать ввиду низкой рентабельности. Но даже имея в виду и такую возможность, тем не менее, в какой мере заявленное Россией в рамках соглашения сокращение добычи нефти в стране может повлиять на объемы ее предложения на внутреннем рынке? Читай – на цены на бензин? Если вообще стоит говорить о таком влиянии…

– Нет, думаю, что серьезного воздействия это не окажет. Тем более что цены на бензин в России состоят всего примерно на 6% из цены добываемой нефти. Все остальное – другие компоненты. В основном, то есть примерно на 60% и более, – это налоги и акцизы, которые регулируются государством. Скажем, повысили акциз – повышается цена бензина. Повысили налог на добычу полезных ископаемых – вновь повышается цена бензина. У самих компаний очень мало рычагов влияния на цену бензина – в зависимости от объемов нефтедобычи.

– ​Ну, 60% или даже 65% налогов в розничной цене бензина – это еще немного. В странах Европы их доля может достигать 75%, как, например, в Германии, и даже более 80%, как в Великобритании…

– В России нужно особо учитывать еще и стоимость транспортировки. У нас – гигантские расстояния. И затем, естественно, какую-то норму прибыли тех же нефтепереработчиков и сетей бензозаправочных станций… Сама же стоимость нефти не превышает в России 6% цены бензина.

​– ​Пришлось ли вам пересмотреть в последние пару месяцев собственные недавние прогнозы в отношении цен на нефть к концу 2017 года? Или вы по-прежнему исходите из того, что среднегодовая останется на уровне примерно 45 долларов за баррель, как было и в 2015-м, и в 2016 годах?

– Нет, пока никаких прогнозов я не пересматривал. На мой взгляд, вполне возможно сохранение среднегодовой цены в 45 долларов – ну, может быть, плюс-минус 1-2 доллара… Где-то начиная со второго квартала или с середины года могут возникнуть новые факторы, способные заметно снизить нынешние цены на нефть. Это прежде всего ожидаемое решение ФРС США (Центральный банк Соединенных Штатов. – РС) о дальнейшем повышении ключевой процентной ставки, что может резко повысить курс доллара. И, соответственно, снизить цены на нефть, которая в долларах и торгуется. Во-вторых, можно ожидать некоторых решений новой американской администрации – ну, как бы выполнения обещаний ввести новую пошлину на импорт нефти в США. То есть “заградительную” пошлину на импорт нефти из региона Персидского залива, из Венесуэлы и прочих стран. А это может привести к резкому увеличению предложения нефти на других рынках, в той же Европе, например, и, соответственно, к снижению цен на нее, – отметил в интервью Радио Свобода партнер консалтингового агентства RusEnergy Михаил Крутихин.