Александр Генис: Наш мастер исторического репортажа Владимир Абаринов раскопал для слушателей и читателей АЧ любопытный материал о взаимоотношениях Карла Маркса с Америкой.
Владимир Абаринов: Недавно я нашел в одном выступлении Джона Кеннеди упоминание о Карле Марксе как американском журналисте.
Джон Кеннеди: В наши дни на вас лежит огромная ответственность, и статья, которую я когда-то прочел, напомнила мне об этой ответственности вашей профессии. Вы, возможно, помните, что в 1851 году New York Herald Tribune взяла на работу своим лондонским корреспондентом малоизвестного журналиста по имени Карл Маркс. Этот корреспондент, сидевший без гроша в кармане, семья которого страдала от недомогания и недоедания, постоянно обращался к издателю и редактору с просьбами повысить его необыкновенно щедрый гонорар, составлявший пять долларов за статью, который он и Энгельс неблагодарно называли «самым отвратительным надувательством, свойственным мелкому лавочнику». Но когда все их финансовые претензии были отвергнуты, Маркс обратился к другим способам снискать средства к существованию и славу, прекратил свое сотрудничество с Tribune и всецело посвятил свои таланты тому посеву, который взошел такими плодами, как ленинизм, сталинизм, революция и холодная война. Будь нью-йоркская капиталистическая газета добрее к нему, останься Карл Маркс ее иностранным корреспондентом, история могла бы пойти другим путем.
Владимир Абаринов: Я использовал эту цитату в своем материале, а потом подумал, что было бы неплохо раскопать и рассказать эту историю подробнее. В Америке ее довольно хорошо знают, статьи Маркса для Tribune изданы отдельной книгой.
Начнем с газеты. Кеннеди называет ее New York Herald Tribune, но так она стала называться позже. А при своем основании и в период сотрудничества в ней Маркса она называлась New York Daily Tribune - «Нью-йоркская ежедневная трибуна». Ее основателем и издателем был Хорас Грили – впоследствии известнейший общественный и политический деятель, кандидат на президентских выборах 1872 года. Грили вырос в семье бедного фермера, в 15 лет бросил ученье и поступил подмастерьем в типографию, а в 20 добрался до Нью-Йорка с одной котомкой за спиной и 10 долларами в кармане. За два года упорной работы наборщиком он скопил небольшой капитал и вместе с товарищем начал свой первый издательский проект. Эта попытка провалилась. Другие оказались успешными.
Наконец, он решился на издание ежедневной газеты и сразу же столкнулся с жесткой конкуренцией. Делившие в то время рынок ежедневной прессы в городе New York Sun и New York Herald объявили Хорасу Грили газетную войну. Преимуществом Грили стали серьезность, солидность. Он критиковал погоню своих конкурентов за сенсациями, их, как он выражался, «рвение ради прибыли отравлять общественный ум и разжигать пламя страстей, которое спит на дне общества».
Для солидности газете потребовались корреспонденты в Европе, тем более что в конце 1840-х годов там происходили бурные революционные события. Из Кельна об этих событиях сообщал молодой американский журналист Чарльз Андерсон Дана. В Кельне в 1848 году жил и издавал «Новую Рейнскую газету» Карл Маркс. Вот отрывок из советского художественного фильма «Год как жизнь», снятого в 1965 году режиссерами Азербайжаном Маметовым и Григорием Рошалем по сценарию Галины Серебряковой. Это - диалог Маркса и Энгельса в редакции «Новой Рейнской газеты» о событиях в Париже. Июнь 1848 года. Маркс – Игорь Кваша. Энгельс – Андрей Миронов. Между прочим, фраза о лицемерии, которую произносит Маркс, - это афоризм Ларошфуко.
Карл Маркс: Смотри, корреспонденция из Парижа. Посмотри, что они делают. Социальные демократы! Эти мелкие лавочники! Они предают пролетариат буржуазии, потеряв всякий стыд! Они отбросили даже лицемерие – дань, которую порок платит добродетели! А буржуазные депутаты! Канальи! Они просили рабочих три месяца мириться с нуждой, а теперь? Теперь они готовы надеть на них старое ярмо!
Фридрих Энгельс: Вот-вот закроются национальные мастерские. Десятки тысяч рабочих будут на улице. Они хотят посадить революцию на цепь, задушить ее голодом. Военный министр у них Кавеньяк – душитель Алжира, палач.
Карл Маркс: Это неизбежно вызовет взрыв.
Фридрих Энгельс: Это будет революция отчаяния.
Владимир Абаринов: Чарльз Дана и Карл Маркс познакомились. Затем Дана вернулся в Америку, стал главным редактором и совладельцем Tribune, а Карл Маркс стал изгнанником и оставался им до конца своей жизни. Вот что об этом говорил американский биограф Маркса Фрэнсис Уин в интервью телекомпании C-SPAN.
Фрэнсис Уин: Он покинул Германию, отказался от своего немецкого подданства и переехал в Париж в 1844 году. Потом его выслали из Парижа, он жил некоторое время в Бельгии, пока его не выгнали и оттуда. Он вернулся в Германию в период революций 1848 года, но его выслали из Германии. Маркс там издавал газету, очень недолго, она была закрыта властями. Его изгнали, он поехал в Париж, изгнали из Парижа, и он окончательно осел в Лондоне. Это было последнее прибежище политических эмигрантов. Город просто кишел этими обломками кораблекрушения, которые прибило волной к британскому берегу. Маркс приехал туда после поражения революций 1848 года и оставался там, пока не умер в 1883 году. Таким образом, он прожил в Англии 34 года. Но так и не стал даже близко похожим на англичанина ни в каком отношении. Он, собственно, почти не общался с англичанами, за редкими исключениями. Круг его общения составляли немецкие и французские эмигранты, но на самом деле, мне кажется, он был чужаком для всех. Он оставался лицом без гражданства. Начиная с 26 лет у него не было ни государства, ни паспорта. Он был в буквальном смысле воплощенным отчуждением.
Владимир Абаринов: Материальное положение Маркса было крайне тяжелым. Он нигде не работал, ютился с женой и тремя детьми в квартирке из двух комнат без водопровода и канализации в районе Сохо. Сейчас это фешенебельный, дорогой район, а тогда там жили бедняки, и Маркс был одним из них. Переписка Маркса с Энгельсом заполнена описаниями его отчаянного положения. Это просто достоевщина, когда закладываются вещи детей, включая обувь. В конце 1849 года в Англию перебрался и Энгельс.
Опять - Фрэнсис Уин.
Фрэнсис Уин: Энгельс был сыном довольно состоятельного текстильного фабриканта. Его отец, Энгельс-старший, владел хлопкопрядильными фабриками в Ланкашире, который тогда был центром торговли хлопком. То есть у него с партнером была текстильная фирма в Германии, но был и аванпост в Манчестере. А когда Маркс оказался в изгнании в Англии, он позвал туда своего друга Энгельса, и он приехал. Вскоре стало ясно, что Марксу не выжить. У него не было денег. И тогда Энгельс вызвался поехать в Манчестер и заняться там делами фирмы. Отец был очень доволен: «Мой мальчик идет по моим стопам! Поезжай в Манчестер и руководи там фабрикой». И Энгельс 20 лет делал это. Но единственной причиной, почему он туда поехал, было желание субсидировать Маркса. Не то чтобы он не имел никаких удовольствий. Он весьма недурно жил в Манчестере, вел образ жизни, характерный для фабриканта. Держал нескольких лошадей, ездил на лисью охоту, имел большой винный погреб и так далее. И все же все это было ради другого, о чем не знали его деловые партнеры. Он ежедневно переписывался с Марксом, посылал ему деньги, но посылал и идеи, спорил об этих идеях и даже писал статьи за него.
Владимир Абаринов: В 1851 году в жизни Маркса наступила черная полоса. Революции в Европе разгромлены, причем в Пруссии этим занимался шурин Маркса, брат его жены Фердинанд фон Вестфален, занимавший пост министра внутренних дел Пруссии. Лондон заполнился политическими эмигрантами из разных стран, которые враждовали друг с другом, а Маркс называл эти склоки «возней обезьян, которые бомбардируют противника своими экскрементами». Из-за такой позиции и из-за родства с Вестфаленом его самого подозревали в том, что он агент прусского правительства. Капитализм, которому Маркс объявил войну, переживал расцвет. В Лондоне открылась Всемирная выставка, поражавшая публику достижениями науки и промышленности, а Маркс даже пойти на нее не мог, потому что у него не было приличного костюма. Ко всему этому добавилась личная трагедия – рождение внебрачного ребенка. Энгельс согласился признать себя отцом и позаботиться о нем, но в семейной жизни Марксов образовалась глубокая трещина.
Разумеется, в советском фильме о Марксе не могло быть и намека на его супружескую измену, но одну многозначительную фразу я все-таки нашел. Это сериал Льва Кулиджанова «Карл Маркс. Молодые годы» по сценарию Анатолия Гребнева и Бориса Добродеева.
Итак, декабрь 1847 года. Маркс и Энгельс возвращаются на борту парусника из Англии на континент. Маркс – Венцислав Кисёв, Энгельс – Александр Сафронов.
Карл Маркс: Когда я возвращаюсь домой, я каждый раз волнуюсь: как она там? Я оставил ее одну, с ребенком... Это ужасно. Никто так не жесток со своими близкими, как люди, пекущиеся о всеобщем благе.
Владимир Абаринов: Именно в этот тяжкий период Маркс получил письмо из Нью-Йорка. Чарльз Дана предлагал ему стать европейским корреспондентом Tribune. Для Маркса это предложение было манной небесной. На ближайшие 10 лет гонорары от Tribune стали его главным доходом.
Газета платила Марксу два фунта стерлингов за статью. Каждую неделю он должен был писать две статьи. Получается 192 фунта в год. Немного, но и немало. Такое жалование получал банковский клерк с 15-летним стажем. Машинист подъемника на угольной шахте зарабатывал 40 фунтов в год. Продавщица – от 20 до 50.
Проблема была в том, что Маркс часто не укладывался в срок, и тогда статьи для Tribune писал Энгельс. Статьи, написанные Энгельсом, публиковались за подписью Маркса. Это, например, относится ко всем статьям о Крымской войне. Авторство Энгельса было установлено много лет спустя, когда была собрана и изучена их переписка. Кроме того, Энгельс переводил статьи Маркса, пока Маркс не овладел языком настолько, что смог сам писать по-английски.
Корреспонденции Маркса не были в полном смысле слова журналистикой. Он никуда не ездил, не был очевидцем событий, о которых сообщал. Он писал по материалам прессы. Это была скорее аналитика. Tribune часто публиковала их в качестве редакционного комментария. Маркс обижался, что его тексты публикуются без подписи, но это было свидетельством признания их высокого качества.
Чтобы составить представление о журналистском стиле Маркса и его политической прозорливости – вот заключительный абзац из статьи о грядущей отмене крепостного права в России, опубликованной в январе 1858 года:
"Император, разрываясь между государственной необходимостью и практической целесообразностью, между страхом перед дворянством и страхом перед разъяренными крестьянами, наверное будет колебаться; и крепостные, возбужденные до крайности большими ожиданиями и считающие, что царь на их стороне, но что дворяне связывают ему руки, теперь неизбежно начнут восстание. А если это произойдет, то настанет русский 1793 год; господство террора этих полуазиатских крепостных будет невиданным в истории, но оно явится вторым поворотным пунктом в истории России, и в конце концов на место мнимой цивилизации, введенной Петром Великим, поставит подлинную и всеобщую цивилизацию".
Владимир Абаринов: Маркса по-прежнему душило безденежье, он пытался требовать повышения гонорара и ревновал газету к другому корреспонденту. Он пишет в апреле 1854 года Энгельсу:
"Эти господа должны были бы платить, по меньшей мере, 3 ф. ст. за статью. Они тратят 500 ф. ст. на посылку в Индию Тейлора, а субъект этот пишет оттуда хуже и меньше, чем я о том же предмете отсюда. Да и что может он узнать при столь стремительной поездке по такой стране? При 3 ф. ст. за статью я, наконец, вылезу из трясины".
Владимир Абаринов: Но дело в том, что Бейярд Тэйлор, о котором говорит Маркс, был не только дипломатом и журналистом, но и поэтом, и его путевые очерки никак нельзя было заменить статьями Маркса. Они стали классикой жанра травелога и издавались отдельными книгами.
Осенью 1857 года в связи с экономическим кризисом в США редакция Tribune вдвое урезала гонорар Марксу. Он был вынужден согласиться. Вообще удивительное дело. Кризис опустошает и без того тощий кошелек Маркса, а он радуется: «Американский кризис… прекрасен». Энгельс, чья текстильная фабрика страдает от нехватки американского хлопка, в ответном письме называет кризис «превосходным». Все-таки это были очень особенные люди.
А в марте 1862 года сотрудничество прекратилось вовсе: в США началась Гражданская война, и американцам стало не до тонкостей европейской политики.
В комментариях к собранию сочинений Маркса и Энгельса сказано, что «значительную роль в разрыве New York Daily Tribune с Марксом сыграло усиление в редакции сторонников компромисса с рабовладельческими штатами и отход газеты от прогрессивных позиций». Это абсолютно не соответствует действительности. Хорас Грили и его газета как раз последовательно выступали за отмену рабства. В августе 1862 года газета опубликовала открытое письмо Грили Аврааму Линкольну под заголовком «Мольба 20 миллионов». Его автор призывал президента незамедлительно объявить свободными рабов в южных штатах. Именно на это обращение Линкольн дал ответ, который, так же как и письмо Грили, вошел в анналы:
"Моей высшей целью в этой борьбе является сохранение Союза, а не сохранение или уничтожение рабства. Если бы я смог спасти Союз, не освободив ни одного раба, я бы сделал это; и если бы я мог спасти его, освободив всех рабов, я бы сделал это, и если бы мог спасти его, освободив одних рабов, и не освободив других, я бы сделал это".
Владимир Абаринов: При окончательном расчете с редакцией не обошлось без недоразумений. Именно по этому поводу Энгельс написал о газете: «Ее социализм сводится на деле к самому отвратительному надувательству, свойственному мелкому лавочнику», а Хораса Грили назвал «старым ослом с ангельским ликом». Что поделаешь, основоположники за словом в карман не лезли.
