Светлана Кармалита, жена и соавтор режиссера Алексея Германа – старшего, умерла в Петербурге на 78-м году жизни. Она работала над сценариями и участвовала в съемках таких известных картин Германа, как "Хрусталев, машину!", "Трудно быть богом", была главным редактором киностудии "Ленфильм", писала собственные сценарии.
Светлану Кармалиту вспоминает режиссер театра и кино Алексей Злобин, автор книги "Яблоко от яблони", значительная часть которой посвящена рассказу о работе над последним фильмом Алексея Германа "Трудно быть богом".
– Образ Светланы Игоревны я бы определил уже очень немодным, наверное, словом "верность". И эта верность шире и больше, чем, допустим, верность одного коллеги другому, в данном случае – своему супругу Алексею Юрьевичу Герману. Настолько сильно от Кармалиты зависели дух съемочной площадки, съемочного процесса, его атмосфера, его температура. Ведь в этом довольно продолжительном процессе создания фильма, на разных этапах его работы сам Алексей Юрьевич присутствовал далеко не всегда. Многое отдавалось в разработку, нужно было отрепетировать и приготовить какую-то сцену, провести какие-то пробы, и этот процесс далеко не всегда был в присутствии Германа. Но он всегда был в присутствии Кармалиты, он всегда был в ее очень точном творческом взгляде, в ее коррекции всего происходящего, в удивительной верности тому, о чем они с Германом сговорились, о том, какой должна быть сцена, какой должна быть краска, какой должен быть этюд. Она удивительным образом умела играть его как партнера, играть его замысел. Но при этом она безусловно была соавтором. Алексей Юрьевич часто повторял английскую поговорку, очень ее любил: "Привидение нельзя увидеть вдвоем". Он это говорил о кино, о том, что, вообще-то, соавторство, по большому счету, невозможно.
Но возможно супружество, общее служение какому-то тому найденному точному камертону правды в искусстве, в том, чему они себя оба посвящали. И он, например, описывал, как они вместе писали сценарий: Герман сочинял какую-то сцену, и спиной к нему, за письменным столом, за печатной машинкой сидела Светлана Игоревна. Он по ее спине понимал, туда или не туда идет фраза, туда или не туда идет мысль, точна или неточна реплика. Когда решался очень важный вопрос о том, кто будет играть главную роль в картине "Трудно быть богом", три блестящих, прекрасных кандидата – Александр Лыков, Аркадий Левин и Леонид Ярмольник – оказались лидерами в этом потоке проб. Это был сложнейший, напряженный момент, когда просматривались пробы, сделанные тем, другим и третьим, и нужно было выбрать, кто же будет играть главную роль в картине.
Тогда собрали всех – и администрацию, и режиссерский цех, и гримеров, и костюмеров… И все вместе смотрели эти пробы, и каждый должен был высказаться. Потому что Герман слушал каждого, ему было важно понять, какой краской, какой нотой откликается тот персонаж, с которым предстоит пройти такой большой путь в процессе создания этой работы. И когда дошло дело до Кармалиты (она была, естественно, предпоследней перед тем, как говорил Алексей Юрьевич), нужно было каким-то образом суммировать предпочтения членов съемочной группы, всего нашего творческого коллектива. И Кармалита тогда сказала замечательные слова, после которых я понял, что здесь нельзя разделять, кто первая, а кто вторая скрипка. Она сказала: "Леша, ты должен выбрать не актера, который у тебя сыграет главную роль, ты должен выбрать фильм, который ты будешь снимать. Если это будет Аркадий Левин, это будет сказка, равная тому, что написали Стругацкие. Если это будет Александр Лыков, это будет приключенческое, авантюрное, очень динамичное, энергичное кино. Если это будет Леонид Исаакович Ярмольник, это будет довольно страшная, правдивая, хроникальная и очень сложная картина". И тогда я понял, какая Кармалита умная. Герман две недели думал и выбрал Ярмольника, нам это известно. Но вот именно этот эпизод я вспоминаю, когда художник стоит не то чтобы в растерянности, а в ошеломленности перед большим количеством вариантов, решений того или иного эпизода или каких-то больших, серьезных решений картины. И как важно, когда он может быть уточнен верной, точной, настоящей формулировкой. И в этом, конечно, Светлана Игоревна была настоящим соавтором Алексея Юрьевича. Я уже не говорю о съемочном процессе.
Они встретились с Алексеем Юрьевичем на общую судьбу, о которой невозможно сказать, что из-за творческого авторитета или мощности одного из двоих этих людей чья-то жизнь не сложилась. Потому что в каждом кадре, в каждом решении, в любом моменте всегда был поворот Алексея Германа на Светлану Игоревну. И вопрос, либо звучащий, либо только в глазах: туда или не туда, так или не так? Вот этот детектор верности решения, он играет главную роль или второстепенную? Он опосредован или он безусловно главный? Это был дуэт! Здесь нельзя говорить о том, что кто-то оказался в тени кого-то. Потому что те риски и те сложности, на которые шел Герман, он, конечно, без такой мощнейшей, серьезной, глубокой, проникновенной, всеобъемлющей поддержки просто не смог бы преодолеть.
– О сложности характера Алексея Германа ходят легенды. Какой была по характеру Светлана Кармалита?
– Она была... трудно произносить в прошедшем времени... Она невероятно экспрессивный человек, импульсивный, невероятно умный! И знаете, бывают спонтанные какие-то ситуации тактического характера, когда может быть проявлена какая-то эмоция, пусть даже разрушительная или просто жаркая, опасная и так далее. Но она всегда очень точно чувствовала стратегию всего происходящего и совершала правильные ходы, вела этот огромный корабль, и она была его лоцманом, штурманом. Она держала фарватер, она все время держала этот маяк.
Конечно, это была взрывная пара. Известно тем, кто близко знал их, и во многом это в каких-то документальных фильмах, передачах о них рассказывалось, в интервью, какое было бесконечное количество расставаний и встреч. Но всем было понятно, что они друг без друга, конечно, совершенно не могут. Кармалита была подчас, конечно, невыносима, сложна. Но знаете, как важно в этих огромных процессах, когда такое количество составных, "продышать" ситуацию, как важно ее "промоторить", как важно придать ей ту энергию, которая позволит на определенных необходимых скоростях чему-то случиться. Без этого невозможно! Потому что что-то требует быстрых скачков, что-то требует какой-то обдуманности. И она вот эту партитуру очень точно чувствовала. И конечно, ее характер – не сахар. Для меня это был дебют в кино, я начинал только учиться кинематографу, и взаимоотношениям в группе, и всему-всему. И я помню, бесконечно, как она меня все время строила: "Почему артист идет из гримерной до режиссерской без сопровождения? Почему..." Я еще не имел никаких ответов на эти вопросы.
– Вы имеете в виду съемки фильма "Трудно быть богом"?
– Да, я имею в виду съемки фильма, в данном случае даже, скорее, подготовку фильма "Трудно быть богом". Потому что именно эта подготовка была моим входом в этот процесс. Когда была первая проба, огромная, на пленэре, на природе, зимой на Финском, с огромным количеством людей, массовки, коней, каскадеров, декорациями, впервые я был ассистентом на площадке и впервые начал с мегафоном в руках все это собирать, всем этим управлять... И тогда, я помню, подошла ко мне Светлана Игоревна и сказала: "Молодец, как ты здорово покрываешь площадку!" Я неслучайно употребил слово "дедовщина", она умела воспитывать круто и жестко. И мне казалось, что она надо мной издевается все время. А здесь я услышал слова поддержки, что у меня получается. И с этого момента я понял, что она выбрала меня как сотрудника, она поняла, что я в этих своих качествах полезен этому процессу. И дальше я все время чувствовал ее поддержку, мы на одну мельницу воду лили.
– Говоря об Алексее Германе и Светлане Кармалите, говорим ли мы о большой любви?
– Безусловно! Потому что то качество "я не думаю в первую очередь о себе, а я думаю в первую очередь о тебе", я думаю и делаю так, чтобы ты сказал, чтобы у тебя получилось, – конечно, это огромная, настоящая любовь, самопожертвование, отдача. Это бесконечное внимание, внимание со стороны Германа – туда или не туда, то или не то. Он был... Здесь очень хочется избежать личного аспекта этих отношений, потому что это всегда для нас тайна, и никто не вправе даже из самых близких людей говорить: "Да, это была любовь" или "Нет, это не было любовью". Такую близость, такое взаимопонимание, такое горячее и ревностное отношение друг к другу встретить сложно. Это было настоящей любовью, – заключает режиссер Алексей Злобин.
