Александр Генис: А сейчас в эфире - Книжное обозрение Марины Ефимовой.
Марина Ефимова: Сейчас по российским телеканалам часто идут передачи о недавно умерших или о стареющих актерах советского времени. Не обязательно о звёздах, но и просто о тех, кого мы столько раз видели на экране, что они волей-неволей стали частью нашей жизни - как друзья юности. Нас беспокоило их здоровье, будоражили их романы, сердили их скандалы, но любовь к ним оставалась неизменной, потому что питалась благодарностью за то волнение и удовольствие, которое доставляли нам их персонажи.
В Америке я не заметила массового внимания к актерам так называемого «второго плана», хотя о звездах написаны целые библиотеки. Но как раз в этом году опубликованы сразу три работы об актрисе Мэри Астор: статья Роберта Готтлиба «Блистательная, трогательная, жёсткая» в «NY Review of Books» и две книги: одна нарисована художником Сорелем, другая написана журналистом Эганом. Обе книги называются примерно одинаково: «Лиловый дневник Мэри Астор и самый сенсационный голивудский скандал 1930-х годов».
Фамилия Астор в первую очередь вызывает в памяти красавицу леди Нэнси Астор, которую рисовал Джон Сарджент, которая стала членом английского парламента и обменивалась язвительными замечаниями с Черчиллем. У неё-то «Астор» была настоящей фамилией, в отличие от актрисы Мэри Астор, у которой и имя, и фамилия - сценические псевдонимы. Роберт Готтлиб пишет:
Диктор: «Люсиль Лангханке родилась в 1905 году в Иллинойсе, а актриса Мэри Астор появилась в 1921 году в манхэттенском театре Риволи. Там 16-летней Люсиль дали её первую роль в немом фильме и придумали аристократический псевдоним. Вскоре её фотографию увидел в светском журнале великий актер Джон Барримор и сделал Люсиль своей партнёршей в фильме «Бью Бруммель». Барримор был сражён красотой и одарённостью Мэри Астор, она даже стала его «любовью всей жизни», правда, ненадолго. А он, похоже, стал любовью всей её жизни».
Марина Ефимова: Мэри Астор успела сыграть в сорока немых фильмах и в конце 20-х годов довольно легко перекочевала в звуковое кино. Помните коварную красавицу Бриджит О’Шонесси в фильме Хьюстона «Мальтийский сокол»? Это – Мэри Астор. Помните привязанную к дереву весёлую, легкомысленную губернаторшу в знаменитом «Урагане» Джона Форда? Помните самовлюблённую, ошеломительно красивую пианистку в фильме Голдинга «Большая ложь»? Это всё – Мэри Астор. За «Большую ложь» она получила в 1937-м году Оскара. (Смешно, что роль good girl в этом фильме играла Бет Дэвис). Дэвис и Астор стали друзьями – обе терпеть не могли сладкие, сентиментальные роли, обе прекрасно играли сложные характеры, неуправляемые страсти, коварство, мстительность. Без таких сложностей Мэри Астор было неинтересно играть. И это тем удивительней, что она начинала свою жизнь и карьеру безвольной и послушной рабыней.
Диктор: «В детстве и юности Мэри Астор была жертвой необычного вида домашнего насилия. Ее отец Отто Лангханке – немец, эмигрант в первом поколении, – не преуспев ни в одном деле, решил, что кормильцем семьи будет дочь. Он держал ее взаперти, не разрешал иметь друзей, не давал развлекаться. Она должна была только заниматься и читать. Сперва Отто думал использовать ее музыкальные способности. Началась музыкальная муштра. (Она, надо сказать, не пропала даром: играя пианистку в фильме «Большая ложь», Мэри так точно воспроизводила движения рук пианистки, что даже музыкальным критикам казалось, что Первый концерт Чайковского в фильме исполняет сама актриса). Но музыка не приносила миллионов, и Отто сделал ставку на красоту дочери, так ценившуюся в новом виде развлечения – кинематографе».
Марина Ефимова: А красота была чарующей. В Мэри Астор смешались три крови: прусская от отца, ирландская и португальская от матери. Она не походила на красоток, которых пекли в Голливуде дюжинами. У неё были лицо и фигура изысканной и изящной европеянки. Догадливый Отто перевез семью в Нью-Йорк, и в 14 лет Мэри уже снималась. Появились деньги, и Отто занимался только их приумножением. Лилиан Гиш прозвала его «ходячим кассовым автоматом». Но жизнь Мэри не изменилось.
Диктор: «Мэри и в Нью-Йорке сидела взаперти: ни гостей, ни вечеринок, ни свиданий. Отец не пустил ее с Барримором в Лондон играть с ним Офелию!.. (Театр денег не приносит). Из-за Отто Мэри не взял к себе великий Дэвид Гриффит, объяснив: «При таком папаше невозможно по-настоящему работать с этой девочкой». На съёмки 16–17-летняя Мэри ездила с матерью. Когда ей исполнилось 18, семья перебралась в Лос-Анджелес, а в 19 лет Мэри Астор взбунтовалась. Даже самые бесправные жертвы восстают на тиранов. И однажды Мэри, которую подначивал Джон Барримор, вылезла вечером из окна спальни, спустилась по веткам росшего под окном дерева и ушла жить в ближайший отель. Нет ничего удивительного в том, что девушка, которая с 14-ти лет только работала, начав развлекаться, развлекалась без удержу».
Марина Ефимова: Скандал, который оба биографа считают таким сенсационным событием, что включили его в названия своих книг, произошёл в 1936 году. Мэри Астор судилась со своим вторым мужем – гинекологом Франклином Торпом – за родительские права на их дочь Мерилин. По нынешним временам дело обычное – все судятся, но в процессе Мэри Астор была одна, действительно, взрывоопасная деталь – её «лиловый дневник». Там были описаны истории ее бесчисленных романов со знаменитостями из кругов политических, литературных и голливудских. Коварный гинеколог выкрал дневник у Мэри и грозил приобщить к делу, если она не согласится отдать ему дочь. Серьезность своих намерений он подтвердил, дав просочиться в прессу двум страничкам из дневника с намёками на знойный роман со счастливо женатым драматургом Кауфманом – человеком ярким и остроумным. (В разгар эпидемии гриппа он говорил знакомым: «Чтобы избежать большого скопления народа, ходите на мою пьесу»). После публикации отрывка из дневника публика валом повалила на процесс. Но Мэри сдаться отказалась. К счастью, «лиловый дневник» попал в руки мудрого судьи, понимавшего, сколько браков, карьер и судеб поставлено на карту. (Интересно, кого бы это остановило в наше время?). Судья отказался приобщить дневник к делу, а позже добился его уничтожения. Мэри победила: и дочь осталась с ней, и карьера взлетела – всех покорила ее смелость и решимость. Газеты писали: «Актриса рискнула всем ради ребенка». Читаем у Готтлиба:
Диктор: «При всех перипетиях личной жизни Мэри Астор усердно, неустанно и успешно работала над усовершенствованием своего ремесла. Правда, далеко не все это замечали. Её ценили за красоту и обаяние, она была нарасхват, но часто ей приходилось сниматься в фильмах, которые она презирала. «В них нет и намёка на реальность, - писала она, - Какие-то пленения гуннами, снежные лавины, ритуальные убийства, пытки голодом... И всё это невероятным образом завершается хэппи эндом». Однако когда Мэри предлагали потенциально звёздные роли, она неизменно отказывалась. Она писала в своей замечательной книге «Жизнь в фильме»: «Я была практична. Звёздность – азартная игра. А я не могла позволить себе стать игроком. Я предпочитала разнообразные роли, требующие актёрской работы, и избегала ответственности за окончательный продукт. Я знала, что перед людьми, попавшими на звёздную вершину, лежит лишь один путь – вниз».
Марина Ефимова: Только хорошие режиссёры знали настоящую цену Мэри Астор. И именно благодаря им, она играла во многих лучших фильмах 1930-40-х годов: в фильме «Додсворт» Уильяма Уайлера; «Узник Зенды» Джона Кромвеля, где она играла с Дэвидом Нивеном; в фильме «Полночь» с Барримором; в нашумевшем тогда фильме Хатэвэя «Бригам Янг»; в великолепном фильме Стёрджеса «Приключения в Палм-Бич» ну и, конечно, в уже упоминавшихся «кинохитах» - «Большая ложь», «Ураган» и «Мальтийский сокол». Она ушла из кинематографа в 45 лет, когда ее начали брать на роли матерей (кстати, она играла их очаровательно, особенно в фильме «Маленькие женщины»). Но это уже было однообразие, которого она не выносила.
Для нынешней публики Мэри Астор – смутная легенда 1930-х годов, но не для знатоков. Гениальный британский кинорежиссер и критик Линдси Андерсон (автор фильмов «Такова спортивная жизнь» и «Одиночество бегуна на длинную дистанцию») написал однажды: «Когда соберется 2-3 человека, по-настоящему любящих кино, имя Мэри Астор неминуемо всплывает в разговоре. И все соглашаются с тем, что она была актрисой особой привлекательности. Глубокое и редкое понимание реальных душевных движений человека всегда окрашивало роли, которые она играла».
