Александр Генис: В сегодняшней Америке идет вечный для этой страны спор о роли США во внешней политике. В новом выпуске Книжного обозрения Марина Ефимова рассказывает о книге, которая ставит эту фундаментальную проблему в исторический контекст.
Марина Ефимова: С появлением в американской политике Доналда Трампа, на страницах и экранах средств массовой информации замелькало слово «изоляционизм». Слово это старое и многомерное (изоляционизм экономический, культурно-идеологический, внешнеполитический), поэтому за время своего существования в политике оно не раз меняло эмоциональную окраску во мнении общества.
Во внешней политике Соед. Штатов с середины 19 века происходили частые конфликты между политиками-изоляционистами и теми, кто им противостоял. Историю этих конфликтов рассматривает историк Стивен Кинзер в книге «Старый, добрый флаг. О Теодоре Рузвельте, Марке Твене и рождении американской империи». Он пишет:
Диктор: «С 1930-х годов (с зарождения фашизма, с Гражданской войны в Испании) слово изоляционист приобрело уничижительный характер. Так называли тех, кто сопротивлялся применению американской военной силы за рубежом в борьбе за правое дело. Однако замечу, что сопротивление нелимитированному военному вмешательству в международные конфликты нельзя свести к изоляционизму».
Марина Ефимова: Кинзер считает, что «сопротивление нелимитированному военному вмешательству» уходит корнями в историю Америки и является «классическим (как он пишет) республиканским неприятием имперских методов в международной политике». (конец цитаты) Однако в том, что касается Соед. Штатов, ни о каких имперских захватах речь давно не идёт. Изменились и методы, и термины, и цели. Суммируя доводы Кинзера, рецензент Джексон Лир пишет в NY Review of Books:
Диктор: «Уже много десятилетий назад в американском обществе исчезли анти-имперские настроения, как и само понятие «империализм». Его подменило понятие «интернационализм». Само это слово рождает представление о глобальной кооперации с другими государствами (как союз многих стран в борьбе с фашизмом; как сейчас кооперация в борьбе с изменениями климата, и тому подобное). Никто не может отрицать необходимость конструктивного вмешательства Соед. Штатов в дела мира. Проблема в том, что часто цели этого вмешательства остаются имперскими, а методы – военными. Соед. Штаты давно ушли от практики 19 века – имперского захвата чужих территорий. Сейчас мы фактически – империя неофициальная, которая базируется на дружественных правительствах и поддерживает их власть периодическими военными вторжениями».
Марина Ефимова: Переход от термина «империализм» к термину «интернационализм» Кинзер называет «санобработкой внешней политики». Он описывает зарождение этого процесса на примере Американо-испанской войны 1898 года, которая велась ради освобождения Кубы и Филиппин от испанского владычества. Уже тогда американское общество разделилось на сторонников этой освободительной войны и на её противников. Инициаторов войны представляли: Теодор Рузвельт (тогда помощник морского министра); сенатор Генри Кэбот Лодж; сенатор, историк Альберт Беверидж и газетный магнат Уильям Хёрст, разжигавший анти-испанские настроения. Противников войны представляли: президент Маккинли; будущий министр иностранных дел Уильям Дженнингс Брайан; политический философ Уильям Джеймс и писатель Марк Твен.
Диктор: «Противники войны с Испанией за независимость Кубы и Филиппин считали себя прагматиками. Прагматизмом они называли способность оценивать идеи и политические ходЫ с точки зрения их практических результатов и последствий – как для страны-защитника, так и для страны, которую хотят защитить. Среди сторонников войны тоже были прагматики, правда, их прагматизм был простым - экономическим: война обещала новые рынки и новые источники сырья. Но главные инициаторы войны выставляли причины моральные, используя такие термины, как «ответственность, цивилизация, прогресс». Они верили в то, что у Америки есть миссия – заниматься переустройством, перерождением мира. Эта вера сопровождалась не менее горячей верой в то, что весь остальной мир жаждет перерождения».
Марина Ефимова: Сенатор Лодж говорил просто: «Мы должны освободить Кубу, потому что наша страна символизирует дух свободы и нового времени, а Испания - страна жестокая, средневековая и умирающая». Но, как и предвидели противники войны, ее последствия оказались сложнее, чем предполагалось: на Филиппинах американцы встретили ожесточённое сопротивление партизан, которых газеты называли «дикарями». Война затянулась и к 1902 году, как пишет Кинзер, «стала чем-то далёким, о чем в Америке читали в газетах за завтраком». Между тем, эта война шла еще несколько лет и унесла 4200 жизней американских солдат и 20 000 филиппинских. 200 000 филиппинцев умерли от голода и болезней. А главный инициатор войны – Теодор Рузвельт (которому в те годы война ещё казалась проверкой силы и мужественности) – писал:
Диктор: «Я бы приветствовал почти любую войну, потому что наша страна в ней нуждается. Любой враг годится, но самые праведные войны – войны с дикарями».
Марина Ефимова: После этого заявления Марк Твен сказал: «Такой страшной катастрофы, как Теодор Рузвельт, в Америке не было со времен Гражданской войны». Кстати, интересная деталь: роман Марка Твена «Янки при дворе короля Артура» написан за 10 лет до Американо-испанской войны. Толковый и энергичный янки учит жителей средневековой Англии делать велосипеды, телефон, радио. Но он не учит их демократии. Американский социолог Уильям Самнер уже тогда, в 1900-е годы, писал:
Диктор: «Нам кажется, что всё, что мы ценим, включая наш образ жизни и практику общественного устройства, будет с благодарностью принято и любым другим народом. Но другие народы любят собственные ценности, традиции и образ жизни, и если мы явимся к ним со своими правилами, это вызовет лишь социальный разлад».
Марина Ефимова: Кажется, что написано про сегодняшнюю ситуацию. И Кинзер сравнивает освободительную войну за Кубу и Филиппины с нынешними попытками «смены режимов» в Ираке и Ливии.
Книга Кинзера вызывает в памяти последнюю работу американского философа Фрэнсиса Фукуямы «Политическое устройство и политический упадок». В ней апологет демократии Фукуяма признаёт, что «либеральную демократию (которая бесспорно показала себя лучшим политическим режимом) нельзя пока назвать универсальной для всего человечества». (конец цитаты) Фукуяма убедительно показывает, что «функциональная демократия невозможна там, где отсутствует современная эффективная государственная машина с центральным правительством». Впрочем, Фукуяма оптимистичен: «В будущем, - пишет он, - только одна система управления будет признана легитимной – либеральная демократия». Но его оппонент – британский политический философ, профессор Джон Грэй – советует повременить с таким прогнозом:
Диктор: «Политическая легитимность – скользкая почва. Народы часто имеют совсем не те стремления, которые естественны для жителей демократических стран (то есть, стремление к благоденствию, к власти закона, к политической подотчётности). Иногда они требуют признания их национальной идентификации и национальных мифов, удовлетворения ву национальных амбиций, свободы проявления религиозной вражды. В такие периоды для них всё это гораздо важнее, чем демократия».
Марина Ефимова: Но вернёмся к книге Кинзера «Старый добрый флаг». Оценивая политику военного смещения диктаторских режимов и замены их режимами демократическими, автор вспоминает старую республиканскую мудрость, выраженную когда-то Джорджем Вашингтоном: «Те страны, которые многократно нападают на другие страны, теряют свои добродетели и своё везенье». Кинзер признаёт, что Америке, как всякой современной стране, необходимо отстаивать свои национальные интересы, необходимо иметь сферы влияния, «но, - пишет он, - нам так же необходимо яснее понять, в чём именно состоят наши национальные интересы. Еще не поздно изменить наш курс в мировой политике».
