Театр в России стал объектом агрессии со стороны политической администрации. Это сделало его, с одной стороны, субъектом политического действия, а с другой – предметом общественного внимания. Политические и деловые издания, никогда про театр не вспоминавшие, заинтересовались этой темой. У общественности появился шанс узнать, что почти все государственные театры по определению убыточны, а субсидии в последние годы стали каналом давления на их руководство. Система государственного финансирования театров чудовищно непрозрачна и неэффективна, но почти всегда гарантирует ежегодную стабильность. При этом наряду с государственными театрами в России существует значительное количество частных. Хорошо известен "Театр.doc" в Москве. Есть такие театры и в провинции. Мы поговорили с руководителями трех частных театров о том, как устроена их работа.

"Театр 18+", Ростов-на-Дону

Евгений Самойлов, учредитель:

Мы позиционируем себя как независимый театр, и эта позиция заключается прежде всего в выборе материала, с которым мы работаем, в свободе подходов и высказываний режиссеров, ставящих пьесы, в творческой свободе. Мы не сдерживаем себя ни в каких проявлениях, у нас свободное театральное пространство.

Основная проблема для частного театра – это, конечно, деньги. Именно она уже порождает ряд мелких, но от этого не менее значимых трудностей. У театра есть несколько основных статей расходов. И это как в пирамиде потребностей Маслоу: пока не удовлетворишь самые базовые – аренда помещения, коммунальные платежи, зарплаты сотрудников театра, актеров, – составляющие значительный процент бюджета, не сможешь добраться до потребностей более высокого уровня. Например, наш театр не раз приглашали на гастроли. Но возможности поехать пока нет: во-первых, из-за ограниченного бюджета с обеих сторон, во-вторых, из-за графика актеров, занятых в наших постановках. Мы не можем позволить себе содержать труппу, поэтому ребята, которые играют в наших спектаклях – актеры местных театров, и часто бывает сложно согласовать графики. Специальных программ, которые бы позволили это осуществить, насколько я знаю, уже нет. Раньше была. Кажется, называлась "Траектория", и вот "Театр 18+" ездил на гастроли в Глазов в театр "Парафраз", а театр "Парафраз" приезжал к нам.

Есть и другие риски. Например, помещение, которое у нас находится в аренде. Приобрести его в собственность – слишком дорогое удовольствие. И так, насколько я знаю, у многих других театров. У того же "Театра.doc". И все мы знаем, что в любой момент может произойти. Хорошо, если не происходит, но это риск, на который мы идем в силу данных обстоятельств.

К тому же программ, благодаря которым можно было бы получить поддержку для независимых театров, сейчас немного. И в тех, которые есть, возникают свои трудности: например, некоторые могут поддержать только некоммерческую организацию. Мы несколько раз вынуждены были отказаться от участия в конкурсе на финансирование проектов только потому, что мы не НКО.

Главные статьи расходов – это производство спектаклей, аренда, коммунальные платежи, зарплата сотрудников театра и актеров.

Основная статья доходов – это, в первую очередь, сборы за продажу билетов. Второй по важности я считаю сдачу площадки арт-центра MAKARONKA, на которой находится театр, в аренду для проведения разного рода мероприятий. К тому же, конечно, это корпоративные показы спектаклей. Плюс ко всему в последнем сезоне мы запустили программу специальных событий "Театр+", благодаря которой в дни, в которые не было спектаклей, мы показывали фильмы, читали пьесы и устраивали мастер-классы наших режиссеров и актеров для всех желающих. Цена билета на эти мероприятия была символической, но при этом позволяла покрывать какие-то мелкие ежедневные расходы площадки.

Были единичные случаи поддержки государственных органов. Два года подряд мы принимали участие в программе "Независимый театр + Общество", а в 2015-м реализовали социальный проект при поддержке Министерства культуры Ростовской области. Сейчас вот получили небольшой грант от СТД. Но говорить о какой-то систематической поддержке не могу.

В силу последних событий я считаю, что частный и проектный театр – это как раз один из самых перспективных форматов дальнейшего развития театра. Главное в этом – правильное планирование и наличие четкой стратегии развития, при которых он способен самоокупаться и даже приносить небольшую прибыль. Хотя, конечно, это достаточно долгий процесс.

Юрий Муравицкий, художественный руководитель:

Мы решили когда-то сделать театр в бывших цехах бывшей макаронной фабрики. Решили, что театр будет заниматься современной драматургией и активно сотрудничать с современными художниками. Театральный зал получился небольшой – всего на 80 зрительских мест. Но был бы этот цех больше – и зал был бы больше. Хотя спектакли сейчас идут не только в этом зале, так что это тоже не проблема.

Технического оборудования, которое есть в театре, для наших целей пока хватает. К тому же оно обновляется при любой возможности. Есть спектакли достаточно дорогие, есть которые обходятся дешевле. Но мы никого не заставляем делать спектакль на трех стульях, объясняя это отсутствием денег на продакшн. Приходят режиссеры с художниками, смотрят, выбирают пространство, появляются эскизы – театр делает декорации, покупает или заказывает костюмы. Конечно ,бескрайних государственных бюджетов у нас нет, но говорить о том, что мы ставим новую драму, потому что у нас нет денег на Шекспира, или что пространство частного театра не подходит для Чехова, не совсем правильно. Точнее, совсем неправильно.

Я бы так сказал: на данный момент техническое и пространственное обеспечение театра соответствует его художественной политике.

Отсутствие интеграции в "культурную среду" для меня не проблематично, потому что я его не ощущаю. Наш театр интегрирован в "культурную среду" города и страны настолько, насколько это необходимо для его развития. Постепенно начинаем интегрироваться в европейскую культурную среду – ездим на фестивали, приглашаем зарубежных режиссеров ставить в театре.

Безусловно, мы осуществляем взаимодействие с другими частными театрами. С "Театром.doc", например, мы осуществляем взаимодействие давно и постоянно. Планируем взаимодействие с костромской "Станцией".

​Из плюсов независимого театра, кроме творческой свободы, еще финансовая свобода и отсутствие необходимости отчитываться перед людьми, сидящими в безвкусно обставленных кабинетах и ничего в театре не понимающими.

Отношения с городскими/областными властями у нас "точечные". И это, по-моему, всех только радует. Мы как-то реализовали один благотворительный проект совместно с городскими властями. Все остались довольны. А в целом: мы к ним не лезем, не клянчим у них денег, и они к нам не лезут и не говорят нам, что делать. У них много других забот, например, государственные театры, которые без их поддержки загнутся через месяц.

Если бы нам сейчас предложили перейти под бюджетную опеку, я бы сказал: спасибо, не надо. Перспектива развития частного и проектного театра в России, на мой взгляд, есть. И очень неплохая. Конечно, до тех пор, пока не начнут сажать и расстреливать всех подряд.

Театр "КнАМ", Комсомольск-на-Амуре

Татьяна Фролова, основатель и художественный руководитель:

Кажется, у театра "КнАМ" нет проблем. Во всяком случае, мы их за 32 года работы научились преодолевать. Нам, естественно, иногда катастрофически не хватает средств, но всегда это каким-то мистическим образом разруливается: в последний раз, в декабре 2016 года мы обратились к людям с просьбой поддержать театр – и люди нам помогли. Это самое ценное, что у нас есть, – доверие зрителей со всего мира. Многие знают нас лично, знают, как мы живем, знают, что мы не получаем все эти годы заработной платы в театре – многих впечатляет такая преданность искусству и многие в критические моменты нас поддерживают. Что касается проблем с властью – нам тоже удается все эти годы жить в мире с властями города, которые предоставляют нам помещение на безвозмездной основе. Может быть, потому что я – женщина-режиссер, а женщину в маскулинной стране вообще редко воспринимают всерьез. Не знаю, но я каждый день просыпаюсь со словами благодарности, что так все сложилось и продолжается.

Самый ужасный несправедливый момент – это запрещение государственным структурам (таким как Министерство культуры) выделять деньги частным театрам на оплату коммунальных услуг и расходов ЖКХ: на тепло, электричество, связь – базовые, "выживательные" статьи расходов – без чего мы просто перестанем существовать. Ну и "разовость", нестабильность грантов: ты каждый раз должен доказывать, что ты полезен городу, краю, стране – исписывать тонну бумаг, чтобы подтвердить что? Что одному из сотни человек ты своим спектаклем спас жизнь? Или что твой театр продолжает дело Дягилева и создает имидж современной и прогрессивной России в мире? И аргумент ли это для чиновника? Каждый раз нужно "выигрывать" конкурс, кого-то оставляя без финансирования. Это ужасно. Не лучше бы театры, прошедшие испытание временем и до сих пор собирающие залы не только в Европе, но и у себя на родине, поставить на небольшое финансирование? Ведь мы работаем с группами населения, которые имеют более высокий культурный запрос или специфические культурные потребности.

В производстве спектакля для нас важна прежде всего идея. Сначала, когда идея только начинает пробиваться к жизни, мы позволяем себе воображать, что нас ничего не связывает – ни крохотная сцена, ни мизерные средства, – это нас спасает; мы никогда не ощущали себя нищими: все, что мы хотели, мы получали – так, мы создавали технологически сложную "Персональную войну" (она шла только на больших сценах) или потрясший европейцев работой с видео документальный спектакль "Я есть".

Мы встроены как в мировой театральный процесс, так и в культурную среду города. Сегодня мы создаем спектакль со стариками Комсомольска, а завтра – осуществляем коллаборацию с таким же частным театром в Сингапуре или Германии. Меня приглашают на международные конференции по современному театру в Европе и на встречу российских деятелей театра с президентом. Мы знаем все, что выпускают в других "оазисах" современного мирового театра: сегодня вся информация доступна, было бы желание.

Плюсы работы в частном театре – это правда, которую мы можем говорить в каждом нашем спектакле. Кажется, сегодня это самое востребованное в искусстве. Люди моментально ее чувствуют. И – время. У нас его много, нас никто не подгоняет: мы можем выпустить премьеру, а потом год набирать материал для следующего спектакля. Все остальное – не так важно.

За 32 года мы прошли все стадии от ненависти и равнодушия до признания со стороны местных властей. Однажды нам даже грозились заварить дверь местные чиновники, чтобы мы не могли войти в театр, а был момент, когда краевые власти по выбору жюри удостоили нас сразу двух премий в одни руки, назвав "Событием года" политически смелый спектакль "Убить Шекспира" и выдав премию в номинации "Лучшая режиссура" за спектакль "Гедда Габлер" в 2008 году. Но если коротко – отношений никаких. Наверное, просто повезло?

У нас бесплатное помещение от муниципалитета с 1985 года. И огромное им человеческое спасибо не только от нас, но и от сотен зрителей, которые ощущают потребность в "КнАМе". Мы выигрывали гранты от Министерства культуры РФ, от краевой администрации. Но это случается все реже и реже.

Мы бы с радостью перешли под бюджетную опеку, но это из области фантастики. Люди чувствуют, что с нами им не удастся говорить на языке материи и силы, а наш язык им кажется птичьим. Поэтому есть в Хабаровском крае такая добрая традиция – театр "КнАМ" как бы не замечать, и все хорошо: подведомственные театры автоматически поднимаются на высшую отметку, и все довольны – и администрация, и наши коллеги. "Вы – не наши" – это как мантра, которую повторяет череда сменяющихся министров и чиновников. Ну хорошо, пусть будет так, мы не претендуем на властное покровительство.

Перспективы развития частных театров в России нет. Если за 32 года существования "КнАМа" ничего не изменилось и все наши многочисленные попытки развивать культурное пространство, в общем-то, остались попытками, о каких перспективах можно мечтать?

Театральная лаборатория "Угол", Казань

Инна Яркова, соучредитель:

Частный театр – это оcобый мир, который существует совершенно иначе и по другим законам, нежели государственный репертуарный театр. И у каждого театра свои особенности и трудности в зависимости от среды, от города, от целей и задач. Поэтому я могу говорить конкретно только про наше пространство – про творческую лабораторию "Угол". Для нас самыми важными и сложными являются в первую очередь вопросы концептуального характера. Есть сложности с контентом – где взять режиссеров, способных формулировать и говорить о важных вещах. Очень мало режиссеров местных, приходится приглашать, а это финансовые затраты. Где взять деньги на постановки, на гонорары?

Частный театр вполне себе может существовать в форме АНО, и с этой точки зрения во многом нам проще, чем государственному театру: мы отвечаем за себя, у нас нет плана по заполняемости, госзадания и требований по репертуару. В то же время зачастую мы не можем подавать на какие-то гранты, которые существуют только для государственных театров.

Основные источники дохода: частные спонсоры, гранты, сдача площадки в аренду, продажа билетов. Расходы: заработные платы сотрудникам, постоянно возникающие сложности с техникой, постановочные расходы, содержание площадки.

Безусловно, при выборе материала мы в первую очередь думаем о том, какие пространственные и технические возможности у нас есть. Сложно себе представить многоактное костюмированное шоу на 72 квадратных метрах.

Я не чувствую отсутствия интеграции в культурную среду. Мне кажется, мы как раз и занимаемся тем, что создаем ее вокруг себя. Мы можем позволять себе искать какие-то новые форматы, проверять, пробовать, ошибаться. Самое важное – у нас есть право на ошибку, и мы отвечаем только за себя. Виноваты в чем-то можем быть только мы.

При всем этом в нашем регионе у властей (как региональных, так и муниципальных) очень лояльные отношения с молодежными структурами, если не сказать дружественные. Мы пользуемся их поддержкой в форме грантов.

Я все-таки думаю, что, несмотря на все организационные и финансовые сложности, частных театров в России будет все больше и больше.