На улице в долгах

Основные тезисы программы:

• Сотни российских семей, взявших ипотечные кредиты в валюте, по-прежнему рискуют остаться на улице; проблема резко обострилась после обвального падения курса рубля относительно доллара;
• Даже отдав банку взятое в ипотеку жилье, люди зачастую остаются должны огромные суммы, в которые входят проценты за просроченный период, штрафы и пени;
• Центробанк не вмешивается в эту непростую ситуацию, считая, что это право банков – принимать решения по взысканию задолженностей;
• Программа господдержки валютных заемщиков работает плохо: выделенных средств недостаточно. А тем, кто собирается ею воспользоваться, банк пересчитывает сумму задолженности от решения суда до сегодняшнего дня и обязывает дополнительно платить огромные деньги;
• Так называемые валютные кредиты на самом деле были рублевыми, все расчеты производились в рублях, и никакая валюта при этом никуда не двигалась.

Мобильное приложение Радио Свобода.

Подпишитесь!

Еще не поздно

Марьяна Торочешникова: К концу 2017 года просроченная задолженность по валютным ипотечным кредитам в России превышала 18,5 миллиардов рублей и составляла треть от плохих ипотечных долгов. Несмотря на то, что правительство обновило программу помощи заемщикам по жилищным кредитам, выделив на нее дополнительно два миллиарда рублей, сотни российских семей, взявших ипотечные кредиты в валюте, по-прежнему рискуют остаться на улице.

Помощи от государства российские валютные заемщики добиваются более трех лет. Они считают, что именно власти страны виновны в падении курса национальной валюты и, как следствие, в проблемах заемщиков. Посмотрим ретроспективу борьбы валютных заемщиков.

^{Полная видеоверсия программы}

Корреспондент: 20 января 2016 года курс доллара на Московской валютной бирже перевалил за 80 рублей, евро стоило 88. Около 200 валютных ипотечников в этот день штурмовали офис "Дельтакредитбанка" в центре Москвы, на Моховой улице, требуя встречи с руководством. Охрана банка забаррикадировала вход, в офис пускали только по паспортам. Несколько протестующих приковали себя наручниками к дверям. Слово валютным заемщикам.

- Обращалась в банк - банк говорит: "Вас никто не просил рожать второго ребенка". Если бы не было девальвации рубля, мы могли бы исполнять свои обязанности по ипотеке, а так как этот курс поднялся, мы теперь не можем платить. У мужа зарплата - 30 тысяч рублей, ипотека у нас - 76 тысяч. Скажите, пожалуйста, чем платить? Чем кормить детей?

- Здесь есть люди настолько отчаявшиеся, что вчера были разговоры об акте самосожжения здесь, на территории банка.

- Путин сказал, что обвал рубля открывает новые возможности. К сожалению, не для нас!

Корреспондент: Большинство заемщиков брали ипотеку с 2005 по 2008 год, на волне социальной рекламы о поддержке властями такого решения квартирного вопроса. Цены на жилье стабильно росли, а курс доллара в 25 рублей был нормой. Брали в валюте: одни - потому что рублевый кредит банк не давал, другие хотели сэкономить на процентной ставке. Впрочем, до 5% выгоды клиенты теряли тут же - с конвертации суммы. Сделки в валюте в России запрещены.

Валютная заемщица: У меня муж - ветеран боевых действий в Афганистане, ребенок - инвалид. Что нам делать?

Корреспондент: Первый массовый пикет, объединившийся во Всероссийское движение заемщиков, прошел у здания Центробанка России в День конституции. Протестующие напомнили ведомству, что по главному закону страны в его обязанности входит защита и обеспечение устойчивости национальной валюты.

Участник пикета: В нынешней ситуации, в ситуации падения цен на нефть, в ситуации санкций, если это невозможно, мы тоже просим снять с нас ответственность. Мы не можем платить по сегодняшнему курсу.

Корреспондент: Спустя четыре дня ЦБ повысил ключевую ставку до 17% годовых. Неоднозначное решение Центробанка совпало с еще большим обвалом рубля, и этот день вошел в историю как "черный вторник". С тех пор пикеты у главных правительственных зданий страны стали регулярными. Заемщики стояли с плакатами у Администрации президента, Белого дома, Госдумы и Центробанка. Они устраивали митинги, объявляли голодовки, блокировали работу офисов своих банков. Они заваливали обращениями различные ведомства, от ЦБ до приемной партии "Единая Россия". Нередко приходилось общаться и с полицейскими.

Часть банков пошла навстречу клиентам и перевела остаток долгов в рубли по льготному курсу. Рекомендованная ЦБ ставка в 36 рублей не устраивает банки, особенно филиалы иностранных компаний. Чаще всего они предлагают реструктуризацию по текущему курсу и с повышенной процентной ставкой. Более 20 тысяч валютных заемщиков остаются в заложниках у кредиторов. Даже те, кто уже отдал жилье в счет долга, продолжают платить по ипотеке.

Марьяна Торочешникова: О том, почему двух миллиардов рублей, выделенных государством в помощь заемщикам валютной ипотеки, не хватает, чтобы решить проблему, о позиции судов, части банков и коллекторов в этой истории расскажут гости сегодняшней передачи - Михаил Голованов и Олег Коновалов.

Диктор: Олег Коновалов - ипотечный заемщик, представитель Всероссийского движения валютных заемщиков, координатор сбора статистической информации движения.

Михаил Голованов - адвокат, возглавляет Центр юридической поддержки заемщиков.

Марьяна Торочешникова: Для начала поясните мне, пожалуйста, сколько же все-таки сейчас в России валютных ипотечных заемщиков? В разное время назывались самые разные цифры, и последняя более-менее официальная, которую приводил Центральный банк РФ в начале 2016 года, это 25 тысяч заемщиков. Что случилось дальше с валютными заемщиками - непонятно, цифры взять негде.

Олег Коновалов: Эти цифры так и остались - на уровне 25 тысяч, с членами семей - до 75 тысяч. В настоящий момент в кризисном положении, в судах находятся 2,5 тысячи семей. Правительство брало в расчет, что помочь безотлагательно нужно примерно 1000-1200 заемщикам, и эта оценка была положена в основу постановления правительства, принятого совсем недавно, а августе 2018 года, о помощи определенным категориям граждан, попавшим в сложную жизненную ситуацию. И вот деньги, которые были выделены, как раз посчитаны из расчета примерно такого количества заемщиков, которые находятся в трудной жизненной ситуации (назовем их валютными заемщиками условно, потому что господин Моисеев, заместитель министра финансов, признался, что никакая валюта, оказывается, никуда не двигалась, все операции шли в нашей национальной валюте). Вот это количество людей сейчас обращается за помощью к правительству, и в АИЖК находится примерно это количество заявок – тысяча.

Марьяна Торочешникова: Просто не ту цифру взяли за основу.

Михаил Голованов: Цифры, которые обычно выдаются, очень сложно оценивать и анализировать. Мы помним историю, когда банк "ВТБ-24" утверждал, что у них всего лишь 500 заемщиков, которые принесли банку убытки на пять миллиардов, а потом оказалось, что их пять тысяч. Цифры меняются, и очень сложно понять, какова эта проблема на самом деле.

Марьяна Торочешникова: Да, в том числе, меняются и цифры долга, ведь мало того, что когда-то курс скакнул, и рубль обвалился, а после этого ведь начали добавляться пени, штрафы, проценты, и у многих эти цифры растут. Даже известны ситуации, когда у человека и жилье отобрали, его выселили, а он все равно остался должен.

Олег Коновалов: Начислили все необходимые сборы и штрафы, и если не хватило жилья, продолжают обсчитывать. Исполнительские сборы - в размере 7% от долга, то есть 7% - это уже миллион или два миллиона с человека, который все потерял, и это катастрофично. Кстати, вот эти 1000-1200, которые должны были претендовать на два миллиарда, это не только валютные, а все ипотечники: рублевые и валютные, - то есть посчитали тех, кто нуждается в немедленной помощи.

Марьяна Торочешникова: Жизнь многодетной матери Яны Червяковой перевернулась в одночасье. После развода бывший муж перестал выплачивать валютную ипотеку на дом и землю, и Яне пришлось передать имущество банку. Банкиры же, забрав недвижимость, продали долг Червяковых коллекторам: теперь они требуют и дом, и остаток по кредиту, многократно выросший после обвала рубля в 2014 году.

Яна Червякова: В воскресенье совершенно неожиданно приезжают к дому люди на черных джипах и начинают требовать, чтобы я освободила дом, пустила их, потому что это их дом, и в доме находится их имущество.

Корреспондент: Яна Червякова жила за городом с мужем, тремя детьми и собакой; участок с домом семья приобрела в ипотеку еще в 2007 году. Курс доллара был стабилен, поэтому решили взять валютный кредит в Райффайзенбанке. Червяковы исправно выплачивали его, пока муж не ушел из семьи.

Яна Червякова: В тот момент я не могла себе позволить закрывать долг, так как была домохозяйкой, в отпуске по уходу за ребенком, и у меня еще двое маленьких детей. Банк подал на нас в суд, поскольку возник долг по выплате за кредит.

Корреспондент: Рос не только долг, но и курс доллара. Червяковы успели выплатить половину - 500 тысяч долларов. По старому курсу они оставались должны банку примерно 14 миллионов рублей, но из-за обвала рубля долг вырос до 40 миллионов. Тогда Яна решила передать имущество банку.

Октябрина Сакалы, адвокат: Банк принял эту недвижимость на баланс в качестве исполнения обязательств. Пристав, в свою очередь, окончил исполнительное производство. И, согласно закону, с того момента, как имущество ставят на баланс кредитора, все обязательства должника перед кредитором прекращаются, даже несмотря на то, что стоимость этой недвижимости меньше или равна сумме долга.

Корреспондент: Но "Райффайзенбанк", не предупредив Червякову, продал ее долг коллекторам, а те, в свою очередь, требуют отдать им и дом, и участок, и 40 миллионов.

Яна Червякова: Я была одна дома с детьми. Пожарные вместе с коллекторами стали ломиться с чужого участка, разбивая заборы, один из коллекторов кричал: "Это мой дом, у меня здесь пожар!" Я кинулась им навстречу и говорю: "Пожалуйста, не заходите сюда! У меня ничего нет, у меня там трое детей, вы их напугаете".

Корреспондент: Чтобы защитить детей, Яна срочно покинула дом и хотела заселиться в квартиру, где зарегистрирована она и дети. Но выяснилось, что бывший муж сдал это жилье и не собирается выселять квартирантов.

Яна Червякова: У нас было решение суда о том, что я имею право проживать в этой квартире с детьми до совершеннолетия младшего ребенка. И мы попросили жильцов освободить квартиру. На следующий день ночью, часов в 12, мой бывший муж привел туда цыган, стал ставить какие-то диваны, кричать: "Мы здесь будем жить, и сейчас здесь будет целый табор". Более того, он сейчас вместе со своей сожительницей сдружился с коллекторами, и они теперь ходят в суды против меня и пытаются вместе с банком вернуть долг 40 миллионов, хотя пристав закрыл производство.

Корреспондент: Яне с детьми приходится жить на съемной квартире, за которую платят друзья. Работать пока не получается. Но даже если Яна найдет работу, погасить такой долг вряд ли получится.

Марьяна Торочешникова: Вот ситуация: ни мужа, ни дома, 40-миллионный долг, непонятно каким образом сохранившийся за героиней сюжета. Хотя, как пояснил юрист, все должно было быть списано после того, как банк получил имущество - землю и дом, находившиеся в ипотеке. Как такое возможно? И много ли подобных историй?

Олег Коновалов: Здесь имеет место нечистоплотность как банков, так и коллекторских агентств, которые взаимодействуют с банками. Таких примеров множество - чуть ли ни каждый второй. Эти долги в основном складываются из основной ссудной задолженности, которая представляет собой иногда вполне вменяемую сумму, а остальное - это проценты за просроченный период, штраф и пени, процентная ставка по которым в иностранных банках достигает иногда 300% в год. Вот эти искусственно накрученные суммы даже после суда не останавливаются в росте. Пока банк не получит полностью возмещение этой суммы, даже если основной долг будет погашен, он будет взыскивать проценты, штрафы и пени, пока бывший заемщик не ляжет в гроб. Такая возможность у банков есть, законодательство это позволяет, и пока не всем удается решить эту проблему путем договора с банком.

Михаил Голованов: Да, такая проблема есть. А эта история, конечно, очень показательна, потому что статус заемщика - многодетная семья. История Червяковых уже год блуждает по соцсетям. Как мне известно, материалы этого дела передавали депутату Государственной Думы Гартунгу, и на пленарном заседании он задавал вопрос по поводу того, что ситуация с продажей долгов набирает какие-то неслыханные обороты. И звучал вопрос главе Центрального банка: что делает Центробанк, как он должен реагировать на эту ситуацию, и почему это происходит?

Ситуация непростая, и Центробанк не вмешивается, он считает, что это право банка - принимать решение относительно тех задолженностей, которые они планируют или не планируют взыскивать.

Здесь можно дискутировать на тему, насколько правомерно было вообще продавать этот долг. Цифры, конечно, чудовищные и циничные, потому что долг Червяковых в 40 миллионов рублей, так называемая задолженность, оставшаяся после того, как имущество было не реализовано и передано банку, был продан за 500 тысяч рублей, то есть это менее 1%. Конечно, по рынку это не особо выдающиеся цифры, коллекторам продают задолженность и за более скромное вознаграждение. Мы прекрасно понимаем, что регулятор неизбежно должен понуждать к диалогу, но то, что сейчас происходит, в том числе и в банке, который предоставлял кредит семье Червяковых, просто не находит никаких логических объяснений.

Олег Коновалов: На Центральный банк сейчас возложили чрезвычайно важную задачу - обеспечить выполнение постановления об оказании помощи заемщикам. Но возложить возложили, а необходимого инструментария и полномочий не дали. Поэтому Центральный банк говорит, что сейчас вроде бы он хочет помочь, но по закону не имеет права вмешиваться в отношения банка и заемщика.

"Райффайзенбанк" - это не российский, а иностранный банк. Наши банки, такие как "Сбербанк" или "ВТБ", практически закрыли этот вопрос. Я знаю, что "ВТБ" почти решил эту проблему, остается буквально на пальцах пересчитать заемщиков, с которыми вопрос не закрыт. Но иностранные банки, такие как "Райффайзенбанк", "ОТБ", "Москоммерц", "Росбанк", "Дельтакредит", заняли непримиримую позицию: из заемщика нужно выжать как можно больше. Они оправдывают это своими целями по выплате дивидендов конечным бенефициарам, и Центральный банк с ними беседует, но не может их заставить решить вопрос. Люди продолжают валом идти в суды, продолжается отъем жилья, передача жилья на баланс банков, начисление процентов по исполнительным производствам. То есть к тому, к чему призывает Центральный банк: остановить это безумие, - прислушиваются только российские банки.

Михаил Голованов: Ситуация осложняется еще и тем, что по многим заемщикам уже есть вступившие в силу решения судов - удовлетворить два требования банка, которые заявляются в 100% случаев: обратить взыскание на заложенное имущество и взыскать сумму задолженности. Соответственно, банки имеют на руках исполнительные листы. Они предъявляют их в Службу судебных приставов, и, невзирая на то, что люди имеют право воспользоваться программой государственной поддержки, перевести свои кредиты в рубли, с них в принудительном порядке взыскивают денежные средства, в том числе, за счет реализации заложенного имущества.

Казалось бы, есть решение суда, и в нем уже зафиксирована сумма задолженности. Сейчас, если заемщик гипотетически найдет некоторую сумму денег, чтобы расплатиться с банком, его долг будет закрыт. Но если он хочет воспользоваться программой господдержки, то банк пересчитывает ему сумму задолженности от решения суда до сегодняшнего дня. И получается, что заемщик говорит: да, я хотел бы воспользоваться программой, мне государство выделяет полтора миллиона... А банк ему говорит: хорошо, мы согласны, но, чтобы воспользоваться этой программой, ты должен сейчас единовременно заплатить нам полтора миллиона, потому что сумма задолженности с момента решения суда по сегодняшний день у тебя выросла как раз на эту сумму. Заемщик говорит: подождите, но мне же государство дает эти деньги, почему я должен платить вам? А если я сейчас не воспользуюсь этой программой, то этих денег я могу не платить? И банк говорит: да! И вот сейчас люди оказываются заложниками этой ситуации.

Марьяна Торочешникова: Один из высокопоставленных представителей правительства РФ обратил внимание на то, что валюта никуда не двигалась, кредиты на самом деле были рублевыми. С моей точки зрения, тут должны были озадачиться уже в Следственном комитете РФ и в прокуратуре, потому что есть признаки мошенничества, причем на государственном уровне, и суммы миллиардные.

Олег Коновалов: Работа в этом направлении ведется, но не очень успешно. Следственный комитет озадачен, с какой стороны зайти. Следователю местного следственного отдела, скорее всего, не совсем по зубам покуситься на банковскую систему.

Марьяна Торочешникова: Еще и потому, что в части капиталов некоторых российских банков, по некоторым сведениям, задействованы капиталы компаний, аффилированных с высокопоставленными сотрудниками следственных комитетов, МВД.

Михаил Голованов: Экзотические валюты, в которых выдавал кредиты "Банк Москвы", скорее всего, никогда даже не ввозились, и этот банк как раз первым столкнулся с неплатежами с этих валютах в 2008 году. И ситуация у заемщиков изменилась только после объединения с "ВТБ".

Известна фраза господина Задорнова, которую он сказал, проходя мимо одиночного пикета: "Выселяли, выселяем и будем выселять". Никогда и никто не даст вам возможность заемщику сохранить квартиру. Если вы соглашаетесь на реализацию заложенного имущества, банк до последнего будет следить, когда пройдет регистрация, чтобы то лицо, которое ее приобрело, не было с вами аффилировано. Заемщики не должны жить в своих квартирах – это позиция банка, и она чудовищна! Люди, которые находят возможности закрыть этот вопрос, сталкиваются с сопротивлением. Откуда такая кровожадная позиция? Именно эти вопросы сейчас пытаются задать надзорные органы: почему вы создаете сложности для реализации программы господдержки, почему вы заинтересованы в том, чтобы жилье было реализовано?

Марьяна Торочешникова: Предлагаем вашему вниманию обзор соцсетей по проблеме валютных заемщиков, который подготовил наш корреспондент Антон Бенедиктов.

Антон Бенедиктов: Историй валютной ипотеки в социальных сетях множество. Оказавшиеся в долгах после падения курса рубля объявляют голодовки, штурмуют банки и пытаются привлечь к себе внимание. В прошлом году даже вызвали правительство России на дуэль.

Галина Саморокова, координатор Всероссийского движения валютных заемщиков: Я сегодня тоже с перчаткой, принесла маленькую перчатку своего семилетнего сына. Он тоже хочет решить эту проблему, это проблема тысяч российских семей!

Антон Бенедиктов: Вот один из призывов на акцию у Центробанка: "Бессонные ночи, сумасшедшие дни, боль, слезы, инфаркты… Нельзя допустить, чтобы все пошло прахом! Либо ты сегодня в ЦБ, либо завтра на вокзале". Многие пользователи социальных сетей устали от новостей про заемщиков: "Мам, а валютные ипотечники – дураки?" – "Не смей называть отца дураком!"

Люди спорят, жалеть ли таких должников. "Никогда не понимал мотивов тех, кто за них заступается. Вы с ними поговорите – жалость как рукой снимет: "Монголии долг простили, и мне должны"". – "Но ведь желание сэкономить вполне естественно, когда влезаешь в многолетний долг – разве нет?" – отвечают недовольному. Другой аргумент: "Валютные ипотечники должны были осознавать последствия, когда топили за Крымнаш. А они топили, я более чем уверена". А в ответ: "Это было за шесть лет до Крымнаша!" Кто-то возмущается: "Пока нам втирают про Трампа и Украину, по всей стране голодовки ипотечников". – "Но если бы бакс упал, вряд ли они побежали бы доплачивать разницу", - отвечают ему.

"Есть такое понятие – "существенное изменение обстоятельств", когда ни одна из сторон договора не могла их разумно предвидеть. Мне непонятно ваше злорадство", - заступаются за валютных ипотечников в Инстаграме. "Ситуации бывают запутанными. Пара взяла квартиру в ипотеку, вложила в нее материнский капитал, а потом развелась, и как теперь эту ипотеку делить? Банк не в курсе развода, и в случае чего придут к обоим".

В социальных сетях заемщики пытаются придумать, как выкупить квартиры: "Я не имею в виду суды и походы в батюшке царю, там все куплено". И делятся опытом: "Банк предложил перейти в рубли. Я спросил: "А не связано ли это с падением курса доллара? Почему, когда он рос, вы молчали?"

Многие ждут помощи сверху в прямом и переносном смысле. В Твиттере вспоминают молебен о ниспослании Божьей помощи ипотечным заемщикам. А вот женщина выплатила кредит в японской йене, говорит, что "последние два года были просто адовыми", и делится причинами проблем: "Уже несколько лет я изучаю астрологию, и оказалось, что десять лет назад, когда брала ипотеку, Юпитер и Меркурий были не в том доме".

Блогеры шутят о том, в какой еще валюте можно взять ипотеку: "А те, кто покупает биткойны, после того, как лопнет этот мыльный пузырь, так же, как валютные ипотечники, будут винить Путина и просить у него помощи?"

Марьяна Торочешникова: Исполнительский сбор является частью исполнительного производства. Он нужен для того, чтобы как-то стимулировать приставов?

Михаил Голованов: Не совсем так. Приставы должны, согласно своим должностным инструкциям, работать в соответствии с законом, и если на них возложена обязанность исполнять решение суда, то они должны это делать вне зависимости от того, получат они этот сбор или не получат. Если ранее было законодательно предусмотрено взыскание сначала исполнительского сбора, а потом уже оставшейся части в пользу кредитора, то впоследствии закон изменился, и исполнительский сбор взыскивается в последнюю очередь.

Это административный штраф, и он высчитывается в процентном соотношении от общей суммы долга. То есть получается, что если заемщик в течение пяти дней (а некоторые приставы считают, что и одного дня достаточно) не исполнил решение суда, то есть не вернул все деньги, все эти миллионы, которые банк потребовал через суд, то он виновен, и наказание достаточно жесткое – 7%. Соответственно, те люди, которые могли бы исполнить это решение суда до того, как они оказались в исполнительном производстве, наверное, сделали бы это. Это вполне очевидная ловушка. Даже если люди получили одобрение от АИЖК, согласовали условия с банком, а банк уже предъявил исполнительные листы, и возбуждено производство, при отзыве, даже добровольном, у нас закон не предполагает освобождение заемщика от этого штрафа. То есть одной рукой государство дает тебе полтора миллиона, а другой рукой забирает три.

Марьяна Торочешникова: Олег, а много таких людей?

Олег Коновалов: Сейчас у нас уже около 200-300 человек столкнулись именно с этим исполнительским сбором. Когда мы встречались с федеральными судебными приставами, они объясняли, что им необходимо взыскивать эти 7%, чтобы покрыть расходы на взыскание. Но я подозреваю, что раньше федеральные приставы взыскивали задолженность, и соотношение между стоимостью работы федерального пристава и взысканного имущества была около 7%. Сейчас это составляет примерно один миллион, а может быть, и больше в случае изъятия квартиры. Конечно, у федеральных судебных приставов нет затрат на миллион.

Михаил Голованов: В законе указано, что этот штраф должен быть в отношении каждого заемщика, то есть вот семья – муж с женой, они – солидарные должники, и с каждого нужно взыскать 7%, итого – уже 14%, и это закон.

Марьяна Торочешникова: А как ведут себя в этой ситуации другие государственные органы? Например, органы опеки: они же должны следить за тем, чтобы дети валютных заемщиков, оказавшихся в такой ситуации, не были выкинуты на улицу, не остались в угрожающих жизни условиях существования.

Олег Коновалов: Для банка это одно из средств давления. Когда в неофициальных телефонных разговорах мы пытаемся договориться, банк говорит: "Вот встретитесь с опекой, тогда запоете: потеряете не только свое жилье, но еще и детей".

Михаил Голованов: Да, это способ давления, чтобы заемщик согласился на кабальные условия рефинансирования, оформил еще один кредит в этом же банке и закрыл те требования, которые выставляются.

Олег Коновалов: Вот некоторые использовали для оплаты первоначального взноса средства материнского капитала, и Пенсионный фонд, который выделял эти деньги, абсолютно не контролирует, каким образом они используются. Мы пытались заручиться поддержкой Пенсионного фонда, говоря: государство выделило вполне приличные деньги, и они сейчас у банка, банк изымает квартиру – и эти средства пошли, получается, не на поддержку семьи, не детям, а банку. Но государство в лице Пенсионного фонда говорит: нас не интересует, где эти деньги, мы не контролируем, как они были потрачены.

Опять же, хороший вопрос – как исполняется программа помощи. В ноябре 2017 года валютные заемщики, особенно иностранных банков, которые мы перечислили, столкнулись с тем, что программа пробуксовывает именно на их банках. Как ни старается Центральный банк, Министерство финансов, Министерство строительства, в программе не был продуман механизм побуждения банков принять в программе участие наравне с заемщиком и государством. Банки могут игнорировать любые усилия и отказаться от участия в этой программе, что они и пытались сделать.

У нас есть замечания к программе, в том числе и по поводу дискриминации. Там идет ограничение по возрасту, по потолку соотношения зарплаты к платежу, а также в связи с тем, имеются ли дети. А то, что человек за время ипотеки вырастил уже троих детей, и они отдают родине долг, никого не интересует. Очень много недоработок. Мы все это подготовили, принесли в министерства и надеемся, что разум восторжествует.

Михаил Голованов: Бывают неожиданные ситуации. Заемщики, которые в течение длительного времени все безупречно исполняли, двигались по карьерной лестнице, были оценены работодателем и стали зарабатывать больше, как раз не имеют возможности получить максимально комфортные условия. Их доходы анализируют и говорят: "О какой помощи вы смеете заикаться с вашими-то зарплатами?" Но они же стремились стать лучше - в чем же их вина? Они готовы и дальше платить, но дайте им возможность оставить за собой квартиру! Многие иностранные банки разрабатывают программу таким образом, что платеж, который якобы посилен для заемщика, должен быть равен всему доходу, то есть, если человек зарабатывает сто тысяч рублей, то у него платеж должен быть сто тысяч рублей. И банку абсолютно не интересно, на какие деньги человек будет жить. И для этих людей эта программа не работает.

Олег Коновалов: И вот эти миллионные проценты по исполнительному производству, искусственные штрафы и пени с 300% годовых съедают эту государственную помощь, и человек остается вообще ни с чем.

Михаил Голованов: Мы считали – лучше отказаться от господдержки, это будет дешевле.

Олег Коновалов: И сейчас Центральный банк и министерства как раз обращают внимание на то, что, оказывается, помощь идет не человеку, а банкам, а человек не выбирается из этой ямы. Банки получают деньги, а проблема не решается.

Михаил Голованов: Еще один замечательный пример – как подписывается договор рефинансирования. Обычно подписывается доп. соглашение, в котором та сумма, которая выделяется в программе господдержки, якобы прощается банком как задолженность, то есть это не государство выделяет, а банк отказывается от требования этих полутора миллионов. Технически это объясняется просто: банк должен сначала отразить эту сумму у себя на балансе и простить, а потом получить возмещение от государства. Тем не менее, выглядит это абсурдно.

Олег Коновалов: И с этой прощенной суммы заемщик должен заплатить 13% налога, как будто он получил доход. Банк зарабатывает на любом шаге, либо заемщик должен платить и платить.

Марьяна Торочешникова: Хочется сказать: никогда не берите ипотеку, особенно валютную!

Михаил Голованов: Прошло десять лет, и сейчас хотят законодательно предупредить о рисках валютной ипотеки. Но я думаю, что здесь нужно предупреждать еще и о том, что вы должны, подписывая этот договор, понимать всю ответственность, в том числе, то, что у вас могут отнять жилье, которое вы приобрели, на вас могут напасть коллекторы, вы, вполне возможно, останетесь с требованием выплатить виртуальные долги. Это должно быть на первой странице договора, чтобы люди понимали, что они делают.