Ключевые моменты программы:
- По официальным данным, за год работодатели в России подали почти 13 тысяч извещений о несчастных случаях на производстве, в которых пострадали 27 тысяч человек;
- Далеко не все несчастные случаи регистрируются, часто недобросовестные работодатели под разными предлогами убеждают работников подписать бумаги о том, что травма не связана с производством;
- Охрана труда - это сохранение здоровья и жизни работника в процессе его ключевой трудовой деятельности. Это относится не только к рабочим на производстве, но и к офисным работникам, и к удаленным работникам, и к курьерам;
- Необходимым условием для охраны труда является наличие трудового договора между работником и работодателем;
- Даже если работник полностью нарушил технику безопасности и охраны труда, то он будет виноват лишь примерно на 30%, работодателя все равно признают виновным, так как за охрану труда отвечает именно он.
Официальная статистика производственного травматизма в России не отражает реальную картину
Марьяна Торочешникова: По данным Федеральной службы по труду и занятости, за год работодатели в России подали почти 13 тысяч извещений о несчастных случаях на производстве, в которых пострадали 27 тысяч человек. Однако, по мнению юристов, осуществляющих защиту трудовых прав граждан, официальная статистика производственного травматизма в России не отражает реальную картину. Далеко не все несчастные случаи регистрируются, часто недобросовестные работодатели под разными предлогами убеждают работников подписать бумаги о том, что травма не связана с производством. Бывает, что сотрудника, ставшего нетрудоспособным, спешат уволить в кратчайшие сроки, а то и вовсе не оформляют на работе. Получить в таком случае какую-либо компенсацию от Фонда социального страхования или работодателя становится практически невозможно.
Полная видеоверсия программы
Ираклию Гарибову из Петрозаводска, лишившемуся двух пальцев руки во время производственной смены, пришлось через суд доказывать, что он действительно работал на заводе, когда произошел несчастный случай.
Ираклий Гарибов: Не знаю, как так получилось. Пользуясь лебедкой (там всего две кнопки), я начал затягивать камень, но в тот момент, когда трос еще не дошел до натяжки, получился щелчок. Я увидел свою руку в резиновой перчатке и практически не почувствовал боли, но понял, что случилось что-то страшное.
Корреспондент: Все произошло в одном из цехов Петрозаводского камнеобрабатывающего завода в феврале этого года. Ираклий Гарибов устроился сюда полировщиком, но никаких документов по трудоустройству не получил.
Ираклий Гарибов: Мы загружали целиковые камни на телегу, телега на рельсах, и дальше - лебедкой в цех.
Корреспондент: Медики не смогли сохранить рабочему разрубленные тросом пальцы. А работодатель после ЧП на производстве сделал вид, что не знает Ираклия. Никаких бумаг, подтверждающих право Гарибова на компенсацию, не было, он трудился нелегально. Пострадавшего работника списали со счетов.
Ираклий Гарибов: Мы обращались в прокуратуру, в Трудовую инспекцию - реакции ноль. Проходила проверка - ничего не обнаружили. Работодатель смотивировал всех рабочих на такую позицию, как будто меня там не было, и никто меня не знает.
Работодатель после ЧП на производстве сделал вид, что не знает работника
Корреспондент: Тогда Гарибов отправился в суд, чтобы доказать: травма получена именно на производстве.
Наталья Рабоченко, юрист: Нам удалось доказать факт трудовых отношений только благодаря свидетельским показаниям, видеосъемкам, фотографиям. Приходилось по крупицам все собирать, и только в совокупности это дало суду основания для того, чтобы установить, что это все-таки был факт трудовых отношений.
Корреспондент: В частности, доказательством в суде стали несколько снимков, которые Гарибов сделал на рабочем месте.
Наталья Рабоченко: Мой доверитель - молодой человек, сейчас все любят селфи, и он фотографировался на рабочем месте. Эти фотографии тоже легли в основу доказательств, которые могли использоваться судом.
Корреспондент: В итоге Гарибов выиграл суд, решение в его пользу уже вступило в законную силу. Однако эта победа в суде - только первый шаг. Нерешенным остается вопрос о компенсации морального вреда. Ираклий утверждает: после травмы его жизнь заметно изменилась.
Ираклий Гарибов: По какой-то причине - мне кажется, по причине затянувшегося стресса, появилось давление и всплески адреналина. Все это психологически тяжело переживать. Каждый день на нервах, этот постоянный стресс! Находишься в подвешенном состоянии, не знаешь, как ты будешь жить дальше: ты молодой мужчина, тебе 31 год, но ты не можешь писать и исполнять еще какие-то функции.
Рабочий утверждает: после травмы его жизнь заметно изменилась
Корреспондент: Защита Ираклия Гарибова будет добиваться выплаты компенсации морального вреда. Помимо этого, травмированный не производстве работник готов настаивать на том, чтобы бывший работодатель принял участие в финансировании операции по протезированию фаланг пальцев. Если компания откажется от добровольных компенсаций, впереди у Гарибова еще один суд.
Марьяна Торочешникова: Кто отвечает за безопасность труда на предприятиях? Как защитить права после несчастного случая на производстве? На какие компенсации можно рассчитывать, и как их получить? Спросим об этом у экспертов сегодняшней программы - Ксении Михайличенко и Евгения Кудрявцева.
Диктор: Ксения Михайличенко - практикующий юрист в сфере трудового права и права социального обеспечения. Автор научно-практических статей по различным вопросам трудового права. Член профессиональной ассоциации "Юристы за трудовые права".
Евгений Кудрявцев - генеральный директор "Межотраслевого центра охраны труда", специализируется на расследовании несчастных случаев на производстве, оценке рисков для российских и международных компаний и представлении их интересов при проверках инспектирующими органами.
Марьяна Торочешникова: Евгений, кто отвечает за организацию охраны труда на предприятии? И что вообще нужно понимать под охраной труда?
Евгений Кудрявцев: За все отвечает работодатель, непосредственно генеральный директор, директор - не важно, как это прописано в уставе. Но, в соответствии с Трудовым кодексом РФ, работодатель имеет право делегировать эти полномочия, то есть он может возложить часть охраны труда, наблюдение за безопасностью трудовых процессов на непосредственных руководителей структурных подразделений: мастера цеха, начальника производства и так далее. И последняя ступень - это уже работник, то есть он сам тоже отвечает за охрану труда.
Марьяна Торочешникова: Что понимать под охраной труда?
Под производством надо понимать не только станки, машины и механизмы
Евгений Кудрявцев: Это сохранение здоровья и жизни работника в процессе его ключевой трудовой деятельности, то есть трудовой деятельности при заключении трудового договора. Причем под производством надо понимать не только станки, машины и механизмы. Это относится и к офисным работникам, и к удаленным работникам, и к курьерам.
Марьяна Торочешникова: А можно считать производственной травмой, например, сердечный приступ, который случился с сотрудником потому, что была плохая вентиляция, а работодатель за этим не уследил?
Евгений Кудрявцев: В принципе, это может считаться несчастным случаем на производстве. Но был ли сам этот несчастный случай – это уже устанавливает комиссия по расследованию несчастных случаев.
Марьяна Торочешникова: То есть доказать это будет сложно.
Евгений Кудрявцев: Я по своей практике могу сказать, что виновных у нас ищут очень легко. А вот что делать – тут вопрос остается открытым. Вот, допустим, ребята, которые здесь находятся, вышли на обеденный перерыв, катаются на скейте, и кто-то получил травму, - будет ли это считаться несчастным случаем? Нет, это будет бытовая травма, никак не связанная с производством. Часто работодатели скрывают – например, говорят, что был сердечный приступ, а по факту человек работал на действующих электроустановках, и его ударило током. Но все это быстро выясняется на судмедэкспертизе.
Марьяна Торочешникова: А при каких обстоятельствах должно произойти несчастье на работе, чтобы это было признано производственной травмой?
Ксения Михайличенко: Мы не говорим про охрану услуг или про охрану работы, у нас четко сформулировано: охрана труда, то есть человек в первую очередь должен находиться в трудовых отношениях с организацией, с работодателем.
Трудовые отношения - это заключенный трудовой договор, где прямо указано - работодатель и работник
"Охрана труда" - это понятие, которое предусмотрено в Трудовом кодексе, а Трудовой кодекс у нас регулирует только трудовые отношения. Трудовые отношения - это заключенный трудовой договор, где прямо указано - работодатель и работник. Если трудового договора нет, то презюмируется, что нет и трудовых отношений, а значит, никакой охраны труда быть не может, там либо гражданско-правовые отношения, и тогда ты сам отвечаешь за то, что делаешь, потому что оказываешь какую-то услугу. То есть конкретной организации важно, чтобы ты просто оказал услугу, а как ты ее окажешь, и что, собственно, с тобой случится, - не имеет для этой организации никакого особого значения.
Сейчас мы очень часто видим ситуации, когда вообще нет никаких документов: ни гражданско-правового, ни трудового договора. Прокуратура очень редко проводит расследование, она отправляет это по подведомственности. Инспекция труда говорит: я не рассматриваю индивидуальные трудовые споры (если спор возникает о том, работал человек или не работал), потому что у нас в ТК прямо написано, что Инспекция не имеет права рассматривать индивидуальные трудовые споры. Поэтому самый лучший вариант - сразу идти в суд.
Если мы посмотрим практику судов города Москвы в части установления факта трудовых отношений, то в последние пять лет увидим очень плохую динамику. По регионам ситуация немного лучше. В регионах, где много предприятий, и таких случаев много, судьи ориентированы на рассмотрение этих споров, и у них уже выработана определенная стратегия. Там, где таких споров мало, и мало производства, ситуация абсолютно другая.
Марьяна Торочешникова: Евгений, а какой смысл работодателю скрывать факт трудовых отношений с работником или договариваться о том, чтобы он сказал, что это была бытовая травма, если работодатель все равно перечисляет все необходимые взносы за этого сотрудника в Федеральный фонд социального страхования?
Евгений Кудрявцев: Если нет трудового договора, то работодатель ничего не перечисляет (если, допустим, есть договор гражданско-правового характера). Самая выгодная позиция – это когда работодатель и пострадавший работник договариваются.
Ты можешь сам нарушать технику безопасности, но закон сделает так, что в этом будет виноват работодатель
Я расскажу, как действует наша государственная машина, и в итоге страдают и работодатель, и работник. Происходит несчастный случай на производстве: легкий, тяжелый, со смертельным исходом, групповой. Легкий несчастный случай расследуется внутренней комиссией на предприятии, в том числе, там может быть представитель от пострадавшего. Тяжелый несчастный случай расследует уже не внутренняя комиссия предприятия, туда входит Фонд социального страхования, Трудинспекция, территориальный орган местного самоуправления, профсоюзная организация, - набирается комиссия в составе примерно десяти человек. И все данные по тяжелому случаю передаются в прокуратуру, которая решает, заводить или не заводить уголовное дело и на кого. Виноватых находят быстро, и это либо работодатель, либо...
Марьяна Торочешникова: Сам работник?
Евгений Кудрявцев: Нет, самого работника виновным у нас не делают. Ты можешь сам нарушать технику безопасности, но закон сделает так, что в этом будет виноват работодатель. Штраф Инспекции труда при проведении внеплановой проверки системы управления охраной труда на предприятии может составлять больше миллиона рублей.
Но Трудинспекция - это цветочки: самое интересное наступает в прокуратуре. Там уже за деньги ничего не получится, и там на работодателя могут завести уголовное дело по 143-ей статье. На работника не могут завести. Эта статья предусматривает уголовную ответственность за несоблюдение требований охраны труда лицом, на которое возложены эти функции. После этого несчастного случая собирается комиссия и решает, кто виноват и что делать, а работника полностью нельзя признать виноватым, даже если он нарушил все требования безопасности.
Марьяна Торочешникова: Был пьян, свалился в бетономешалку...
Евгений Кудрявцев: Нет, если был пьян или под психотропными препаратами, то это не будет несчастным случаем на производстве. Но это уже определяет экспертиза. Если же работник был трезв, в сознательном состоянии, но полностью нарушил технику безопасности, охраны труда, все предписания и нормы, то он будет виноват примерно на 30%, и Фонд социального страхования выплатит ему страховку минус 30%. Работодателя все равно признают виновным. По закону работодатель должен постоянно находиться возле работника и следить, чтобы он не нарушал требования безопасности и охраны труда.
Марьяна Торочешникова: А правда ли, что, если сотрудник нарушал правила техники безопасности, но при этом его под роспись ознакомили с этими правилами, в таком случае его шансы на получение компенсации при несчастном случае на производстве стремятся к нулю?
Самый лучший вариант - сразу идти в суд
Ксения Михайличенко: Нет, шанс есть в любой ситуации. В акте расследования указывается процент вины работника и работодателя, и, исходя из двух показателей – это процент утраты нетрудоспособности, который устанавливается медиками, и то, кто больше виноват: работник или работодатель, - Фонд социального страхования и рассчитывает выплаты.
Есть два основных вида выплат. Это единовременная страховая выплата - сейчас ее максимальный размер составляет 92 тысячи с копейками. Если у тебя стопроцентная утрата работоспособности, и ты полностью невиновен, то есть в акте указано, что вся вина только на работодателе, то ты получаешь единовременно 92 тысячи. А если нет, то смотрят: во-первых, сколько у тебя утрата работоспособности: 30% - значит, 30% от суммы (40, 50 и так далее); и, во-вторых, какой процент твоей вины установлен, и каков процент вины работодателя. И я действительно не видела ни одного акта, в котором было бы указано, что стопроцентная вина на работнике.
Евгений Кудрявцев: Здесь ключевой момент - не выплаты Фонда социального страхования, а заведение уголовного дела! Если это будет тяжелый несчастный случай, на 80% уголовное дело будет заведено.
Марьяна Торочешникова: Раиса Тайгина из маленького закрытого города в Красноярском крае два года пытается выяснить обстоятельства гибели мужа на работе, привлечь к ответственности виновных и добиться от работодателя компенсаций, однако пока все ее попытки выиграть в споре с руководством режимного предприятия, на котором трудился ее муж, безуспешны.
Раиса Тайгина: Я же ему говорила, чтобы он бросил эту работу, что ничего хорошего не будет, что обманут. И обманули, и загубили!
Корреспондент: В закрытый город Железногорск Раиса Тайгина переехала вместе с супругом в 2015 году, чтобы быть ближе к детям. Пока Раиса Юрьевна помогала семьям сыновей, ее муж, Борис Сергеевич, нашел работу на режимном объекте – "Информационные спутниковые системы" имени академика Решетнева. Там предложили заключить договор подряда, а чуть позже оформить его на постоянной основе. Этот договор Раиса Юрьевна увидела лишь через несколько месяцев после гибели мужа, и только в следственных материалах.
Раиса Тайгина: Сын звонит: "Мама, ты где? Я сейчас приеду". Приехал ко мне на дачу и сообщил, что отца нет, он погиб. (плачет) Он приступил к работе на холодном складе. Накануне, чтобы ускорить работы, прораб Морозов выдал ему электропилу "Парма", которая не была испробована под нагрузкой, освидетельствована в рабочем состоянии, и неизвестно, была ли она исправна. Мой супруг приступил к работе, и пила нанесла ему раны в области шеи со смертельным исходом.
Корреспондент: Ответственность за произошедшее никто не понес, и о компенсации Раисе Юрьевне предложили забыть, потому что по бумагам Борис Тайгин был не сотрудником "ИСС", а подрядчиком, а следовательно, в трудовых отношениях с организацией не состоял.
Мой супруг приступил к работе, и пила нанесла ему раны в области шеи со смертельным исходом
Раиса Тайгина: Как же не было трудовых отношений, если мой супруг приходил на работу к восьми часам и уходил с работы в семнадцать часов, переодевался в отведенном в РСУ-905 месте, где у него была своя кабинка?
Корреспондент: С 2015 года Раиса Тайгина пытается доказать, что ее супруг фактически работал на предприятии. Она неоднократно судилась, писала жалобы в надзорные органы, в прокуратуру, в Следственный комитет, дошла даже до Верховного суда, но ей всюду отказали.
Раиса Тайгина: Я буду добиваться! Я верю, что, может быть, справедливость восторжествует, и виновные в смерти моего мужа понесут наказание.
Евгений Кудрявцев: Представляете, мы говорим уже о неком полугосударственном предприятии – это закрытый режимный объект, где человек по факту исполняет свои трудовые функции, а ему предлагают подписать ГПД! В принципе, мы все выбираем соглашательскую позицию, то есть работодатель предложил, работник согласился. Это происходит и под Петрозаводском, где десять человек и один работодатель, и на предприятиях на три-пять тысяч человек. А мы говорим о некой справедливости и законности… Это масштабная ситуация, она происходит повсеместно. Если такое бывает на крупном предприятии, что же говорить о маленьких?
Марьяна Торочешникова: Согласно данным Росстата, ежегодно на мероприятия по охране труда в России расходуются миллиарды рублей, в среднем – по 11,5 тысяч рублей на одного работающего. 238 858 407 000 было потрачено на мероприятия по охране труда, и 20% от этих миллиардов работодатели могут вернуть.
Евгений Кудрявцев: Да, и останется еще 80%. Представляете, сколько денег тратится только на страхование от несчастных случаев на производстве, то есть сколько компании платят денег в Фонд социального страхования? 20% можно вернуть, если ты провел специальную оценку условий труда: это выявление опасных, вредных производственных факторов; если у работника есть вредность, чтобы было досрочное начисление трудовой пенсии; опять же, за обучение по охране труда, за спецодежду, но при одном условии – если это будет одежда российского производителя.
Марьяна Торочешникова: Но работодателю или государству разве не нужно, чтобы его работник был защищен, и у него снижался бы уровень профессиональных заболеваний? За это тоже платит Фонд социального страхования?
Нужно смотреть, насколько эффективен будет твой сотрудник через пять, десять лет
Ксения Михайличенко: Так это Фонд социального страхования в итоге и платит, а не работодатель!
Евгений Кудрявцев: Да, возвращает, то есть платит в случае несчастного случая либо на улучшение этих мер – не более 20%. А почему не 40%?
Ксения Михайличенко: Есть работодатели, которые очень сильно заморачиваются по поводу внедрения всяких вещей, связанных с охраной труда. Это в основном западные компании. Российский работодатель больше считает деньги. Хотя, в самом деле, нужно смотреть, насколько эффективен будет твой сотрудник через пять, десять лет. У него будет больше опыта, значит, по идее, он должен быть более эффективен, но у него будет меньше здоровья. И ты должен соотносить свои издержки: возможно, тебе сейчас нужно потратить больше денег на то, чтобы сохранить его здоровье, но в будущем он принесет тебе больше.
Евгений Кудрявцев: Ни один здравомыслящий работодатель не хочет, чтобы у него были проблемы, связанные с несчастным случаем, и задача специалиста по охране труда – минимизировать риски, в том числе, доказать эффективных тех или иных методов, чтобы работодатель купил какие-то средства защиты и так далее. А у нас специалист по охране труда обычно говорит: "Работодатель меня не слушает, я ни за что не отвечаю, ну, и все, и ладно…"
Если бы специалист по охране труда приходил к работодателю и говорил: "Смотрите, мы сейчас потратим на эти мероприятия 200 тысяч рублей, давайте разобьем это на 12 месяцев, получается в районе 8-9 тысяч рублей. У вас за это время офис больше выпивает чая". Но никто этим не занимается! Специалист по охране труда никакой ответственности не несет, и при проверках, при несчастных случаях он просто самоустраняется.
Жизнь на лавочке или в коробке под снегом и дождем стала привычной для матери шахтера, получившего производственную травму
Марьяна Торочешникова: Жизнь на лавочке или в коробке под снегом и дождем стала привычной для Веры Шиховой, матери шахтера, получившего производственную травму на шахте "Зиминка". Александр не может работать, с годами из-за полученных травм утрачивает способность ходить, а чиновники уже пять лет не исполняют решение Верховного суда России, обязавшего их присвоить сыну Шиховой первую группу инвалидности и назначить социальные льготы. И Вера вновь и вновь приезжает на пикеты в Москву, чтобы отстоять права своего сына.
Вера Шихова: В тот раз я не довела дело до конца. Здоровье не позволит мне в третий раз приезжать в Москву. Акция будет продолжаться до тех пор, пока не будет восстановлен в правах мой сын. Я делаю выводы, что президент очень плохо относится к своему народу.
Корреспондент: Одиночный пикет длиной в пять лет: жительница Прокопьевска Вера Шихова стоит на улице не за себя, а за своего сына. Александру было 24 года, когда производственная травма на шахте "Зиминка" сделала его инвалидом. Канат оторвался от лебедки, захлестнул Сашу за ногу и поднял в воздух на высоту 24 метра, оттуда молодой человек рухнул.
У меня девять переломов позвоночника, разрывы связок, черепно-мозговая травма
Александр Шихов: У меня девять переломов позвоночника, разрывы связок в подколенной ямке, поясничный перелом, шесть грудных, шейный подвывих и черепно-мозговая травма. Ухудшения по здоровью очень серьезные, и руки отказывают. В этом году кисть у меня уже висит. Ноги тоже отказывают. Боли в позвоночнике: ни сидеть, ни стоять, ни лежать на спине я не могу. Лежу на животе.
Корреспондент: Медицинская экспертная комиссия в Прокопьевске установила, что Александр был инвалидом с детства, а авария на шахте здесь не при чем: якобы он работал уже со сломанным позвоночником. Тогда Шихов подал в суд, где оспорил решение комиссии. Но власти не спешили исполнять решение.
Вера Шихова: В 2013 году, когда я стояла в Ильинском сквере, на улице, жила на лавочке, дали гарантийное письмо в представительство Кемеровской области, что они исполнят первое решение суда по квартире и исполнят решение суда от 2011 года, где сыну установлена полная утрата профессиональной трудоспособности, и они установят ему группу инвалидности. Но когда 24 декабря 2013 года нас привезли на МСЭ, сыну установили 20% утраты профессиональной трудоспособности и третью группу инвалидности по общему заболеванию, то есть издевательства продолжались. Но квартиру они выдали в феврале месяце по первому решению, от 2011 года.
Корреспондент: Сейчас Шиховы живут на пенсию Веры. Когда она на пикете в Москве, Александру в Прокопьевске помогают родственники. Но содержать двоих детей у него просто нет возможности.
Вера Шихова: У меня внуки, им без меня очень трудно. Нас лишили всего, и еще бабушки у них нет. И сыночке никак не могу помочь, только вот по телефону даю ему указания, что попить…
Корреспондент: Пикеты Шиховой не остаются без внимания властей. Но женщина добивается не такой реакции.
Они планомерно, целенаправленно убивают нашу семью
Вера Шихова: Они организовали ряд моих задержаний. Они намеревались задавить меня еще и штрафами. Представляете, что такое для меня штраф в 30 тысяч? Они планомерно, целенаправленно убивают нашу семью.
Марьяна Торочешникова: Вот произошел несчастный случай, человек был травмирован в рабочее время, на своем рабочем месте. Что делать дальше?
Ксения Михайличенко: Открывать Трудовой кодекс, в котором в главе "Охрана труда" прямо указана статья – "Несчастный случай на производстве" и последовательность действий: созывать комиссию…
Марьяна Торочешникова: Ну, вот у его кровища хлещет, два пальца отрезало…
Евгений Кудрявцев: В первую очередь ему, конечно, должны оказать врачебную помощь! Нужно вызвать медиков.
Марьяна Торочешникова: Приехала бригада "скорой помощи". Врачи фиксируют, что это производственная или не производственная травма?
Евгений Кудрявцев: Врачи просто определяют степень тяжести. У нас есть сутки, чтобы известить определенные органы, тяжелый это или легкий случай. Работодатель в течение суток должен известить о тяжелом несчастном случае Инспекцию труда, Фонд социального страхования, прокуратуру, местные органы территориального самоуправления, профсоюзы. А теперь ключевое: медицинское учреждение сутки и даже больше может выдавать по МКБ-10 извещение о том, тяжелый это случай или легкий. А время уходит, и потом это могут признать фактом сокрытия несчастного случая, и инспектор может это расследовать в единоличном порядке.
Марьяна Торочешникова: Правильно ли я понимаю, что работодатель должен составить некий акт о производственной травме?
Ксения Михайличенко: Да, и для этого есть специальная форма.
Марьяна Торочешникова: А если он отказывается это делать, не хочет признавать травму производственной, не хочет на месте составлять акт, хочет все замять?
Ксения Михайличенко: Тут еще вопрос – в каком состоянии сам работник. У меня был случай, когда человек упал с крыши, и, пока ехала "скорая", он был в невменяемом состоянии, и работодатель подсунул ему расписку: "Я шел по улице во время обеденного перерыва, споткнулся, упал…" И потом работодатель в суд и везде ходил с этой бумажкой и говорил: "Какая крыша? Я ничего не знаю…"
Когда работник в ужасном состоянии, ни за чем не следит, он узнает об этом только тогда, когда, скорее всего, прошли уже все сроки, и ему остается только идти в суд. И в суде, возможно, ему придется признавать трудовые отношения, если вдруг их не было, а если трудовые отношения были, тогда просто признавать факт наличия несчастного случая на производстве. В этом же иске можно сразу взыскивать моральный вред.
Максимальная единовременная выплата – 90 тысяч
Марьяна Торочешникова: А вообще стоит работнику этим заниматься? Вы сказали, что максимальная выплата – 90 тысяч…
Ксения Михайличенко: Это единовременная выплата. У нас есть также листок временной нетрудоспособности. Если это несчастный случай, то по этому листку человеку выплачивают 100% его среднего заработка. А еще есть ежемесячное страховое пособие, которое выплачивается Фондом социального страхования, на сегодняшний день максимальная сумма – 72 тысячи рублей, если есть стопроцентная утрата трудоспособности, и на тебе нет никакой вины, а дальше это варьируется. Еще можно взыскать с работодателя моральный вред. С этим в России сложно. У нас во Владивостоке за моральный вред могут заплатить 100 тысяч рублей, а в Калининграде, например, 2 тысячи.
Марьяна Торочешникова: А если человек погиб на производстве, кто и какую компенсацию получит в этом случае?
Ксения Михайличенко: Тут тоже есть единовременная выплата, в данном случае она четко установлена – один миллион рублей выплачивает Фонд социального страхования. Но нужно понимать, кто будет ее получать. Если супруга не пенсионного возраста, работает, детям уже больше 23 лет, и они не учатся, собственно, и получать-то некому, потому что получать должны иждивенцы. И они еще могут получать ежемесячную выплату – 72 тысячи.
Евгений Кудрявцев: То есть работающая жена не сможет получить деньги?
Ксения Михайличенко: Нет. Но она может взыскать с работодателя моральный вред. В среднем в Москве по практике последних лет взыскивают миллион рублей.
Марьяна Торочешникова: А если человек остался жив, можно ли взыскать какие-то средства для реабилитации, например, - на протезы, на специальное серьезное лечение, на операцию за границей?
Евгений Кудрявцев: Это делает сам работодатель, он полностью берет лечение на себя. У меня было несколько таких случаев.
Марьяна Торочешникова: То есть законодательно это никак не прописано, это добрая воля работодателя?
Ксения Михайличенко: Нет, можно пойти и законодательным путем. Есть возможность пойти через 125-ый закон и взыскивать у ФСС, но там есть определенные сложности, потому что операцию за границей, например, вам ФСС не оплатит, а протезы оплатит только российские.
Евгений Кудрявцев: Но это никак не повлияет на возбуждение или не возбуждение уголовного дела.
Диктор: Как понять, что моя травма – производственная?
Не признаются несчастными случаями ситуации, когда работник получил травму из-за своего алкогольного или наркотического опьянения
Юрий Стародумов, юрист "Центра социально-трудовых прав": Это травма, полученная работником во время исполнения им своих обязанностей, при этом не важно, исполнялись эти обязанности на территории работодателя или за ее пределами, если работник был куда-то направлен для выполнения своих задач. Ни при каких обстоятельствах не признаются несчастными случаями, связанными с производством, ситуации, когда работник получил травму только из-за своего алкогольного или наркотического опьянения.
Диктор: Я получил травму на работе. Что сделать, чтобы мне заплатили компенсацию?
Юрий Стародумов: Право на получение выплат по страхованию имеют только те лица, за которых уплачиваются страховые взносы, то есть работники, работающие по трудовому договору. Если человек приступил к работе без оформления трудового договора, это уже будет достаточно проблематично.
Диктор: На какую сумму я могу рассчитывать? От чего она зависит?
Юрий Стародумов: На период нахождения на больничном из-за травмы работник может получать 100% своего среднего заработка за последние 12 месяцев. Единовременная выплата, которую работник получает в связи с травмой, уже не у работодателя, а в Фонде социального страхования, сейчас составляет 94 тысячи с копейками. Работнику будет выплачена максимальная сумма только в том случае, если он на 100% лишился профессиональной трудоспособности. Ежемесячные выплаты в случае стойкой утраты работником профессиональной трудоспособности также назначаются Фондом социального страхования, при этом размер ежемесячной выплаты не может превышать 72 тысячи рублей в месяц.
Диктор: А если работодатель не хочет признавать, что травма производственная?
Юрий Стародумов: Тогда работник может оспорить эти выводы либо в Государственной инспекции труда, либо в суде.
Диктор: Какие документы подписывать, а какие нет?
Юрий Стародумов: Нельзя подписывать объяснение от имени работника, подготовленное работодателем, где вся вина переложена на сотрудника, или где говорится, что травма получена вне территории работодателя, вне исполнения им своих обязанностей.
Марьяна Торочешникова: Что нужно знать российскому работнику, чтобы обезопасить себя от последствий приключившегося с ним несчастного случая?
Я бы посоветовала каждому работнику хотя бы раз в жизни просто прочитать Трудовой кодекс
Ксения Михайличенко: Я бы посоветовала каждому работнику хотя бы раз в жизни просто прочитать Трудовой кодекс. Нужно знать, что обязательно должен быть трудовой договор, нужно на этом настаивать. Нужно знать, что есть такой акт по форме Н-1, который работодатель должен составить и с которым он должен ознакомить работника. Если там написано совсем не то, нужно написать возражения. Перед тем, как бежать в суд, нужно обязательно поговорить с работодателем. Очень многие споры, которые доходят до суда, можно было решить на стадии переговоров.
Марьяна Торочешникова: Но это тоже желательно документально фиксировать?
Ксения Михайличенко: Конечно! Вообще, любые утверждения работодателя, что "я тебе заплачу, но подожди, когда-нибудь контрагент переведет", скорее всего, свидетельствуют о том, что вы ничего не дождетесь, только пропустите все сроки. По несчастным случаям у нас нет сроков исковой давности. Но для факта установления трудовых отношений срок исковой давности есть, и суды сейчас исходят из трехмесячного срока. А если работодатель не идет на контакт, идите в суд. Шансы есть всегда!
Евгений Кудрявцев: Добавлю, что работник должен прочитать документы, относящиеся в охране труда.
