15 февраля исполнилось 95 лет со дня рождения Елены Георгиевны Боннэр – общественной деятельницы, правозащитницы, публицистки, жены академика Андрея Сахарова.
Медсестрой Елена Боннэр участвовала в Великой Отечественной войне, в послевоенные годы окончила первый Медицинский институт в Ленинграде, работала участковым врачом, врачом-педиатром в клинике, редактором медицинского издательства, печаталась в журналах "Нева", "Юность", в "Литературной газете", писала для программы "Юность" Всесоюзного радио.
Прямая трансляция из Сахаровского центра вечера, посвященного Елене Боннэр:
В 1960-е она для моральной поддержки много ездила на процессы над правозащитниками и во время одной из таких поездок, в Калуге, познакомилась с академиком Сахаровым. В 1972 году вышла за Андрея Дмитриевича замуж и отважно разделила его судьбу общественного активиста.
К 1975 году относится яркий эпизод в жизни Елены Георгиевны, когда академик Сахаров поручил ей представлять его, невыездного, на церемонии вручения Нобелевской премии мира. Незадолго перед этим Елена Боннэр находилась в Италии, где проходила глазную операцию. Из Италии она прибыла в Осло и огласила перед публикой речь Сахарова, озаглавленную "Мир. Прогресс. Права человека".
Выступление Боннэр транслировалось в прямом эфире на волнах Радио Свобода в специальной программе, которую вели из норвежской столицы Владимир Матусевич и Александр Перуанский.
Вот фрагмент краткого благодарственного слова с некоторыми сахаровскими тезисами.
"Ваше Величество, Ваши королевские Высочества, Ваше превосходительство, уважаемые члены Нобелевского комитета, дамы и господа!
Я нахожусь здесь потому, что по странностям страны, гражданами которой являемся мой муж и я, его присутствие на Нобелевской церемонии оказалось невозможным. Сегодня он не здесь, а в Вильнюсе, столице Литвы, где идет суд над ученым-биологом Сергеем Ковалевым, и по тем же странностям нашего государства Сахаров находится не в зале суда, а на улице, второй день на холоде, ожидая приговора своему ближайшему другу. Он просил, чтобы его допустили в суд, он просил, чтобы ему разрешили защищать Ковалева, он просил судить его вместе с Ковалевым за то, что Ковалев, так же, как и он, борется за гласность, законность и права человека. И получил отказ. Но несмотря на все это, Сахаров считает, что праздник присуждения Нобелевской премии мира, в самом названии которой заложен такой символический и такой человеческий смысл, должен состояться. И слова, которые он хотел здесь сказать, должны прозвучать. Поэтому он поручил мне зачитать текст его выступления.
Я испытываю чувство глубокой благодарности и гордости, я горжусь тем, что мое имя поставлено в одном ряду с именами многих выдающихся людей, и в их числе Альберта Швейцера.
Тридцать лет назад половина моей страны и половина Европы лежали в развалинах. Миллионы людей оплакивали и продолжают оплакивать своих близких. Для всех, переживших Вторую мировую войну, одну из самых ужасных в истории, само восприятие войны как величайшего общечеловеческого бедствия, величайшего зла стало не столько абстрактным убеждением, а глубоким личным переживанием, одной из основ мироощущения. И каждый человек, если он хочет уважать самого себя, не может не соизмерять свои поступки с общечеловеческим стремлением к миру, к истинной разрядке, к действительному разоружению. Поэтому меня так волнует и трогает ваша оценка моей деятельности как способствующей миру.
Но меня особенно обрадовало, что в решении Комитета подчеркнута связь защиты мира с защитой прав человека, а именно отмечено, что защита прав человека обеспечивает надежное основание для подлинного и долговечного международного сотрудничества. Это не только объяснение характера моей деятельности, но и авторитетная, мощная ее поддержка.
Самый факт присуждения международной премии человеку, выступающему за гражданские и политические права, против произвола и беззакония, является утверждением тех принципов, которые играют такую важную роль в определении будущего человечества. Сотни знакомых и незнакомых мне людей, многие из которых платят за защиту этих принципов очень дорогой ценой (лишением свободы, безработицей, нуждой, преследованиями, изгнанием с родины), восприняли ваше решение как праздник, как большую личную радость.
Я знаю это, но я знаю и другое. В современной обстановке присудить премию человеку, чьи взгляды не совпадают с официальными концепциями руководства великой и грозной державы, – акт интеллектуального мужества и высокого беспристрастия. И именно так, а также как проявление духа терпимости, духа истинной разрядки я воспринимаю решение Нобелевского комитета. Я хочу надеяться, что со временем эта точка зрения будет разделяться и теми, кто сейчас относится к вашему решению с сомнением и даже с раздражением.
Борьба за всеобщую политическую амнистию – борьба за будущность человечества
Власти моей страны отказали мне в поездке в Осло, используя в качестве предлога мою осведомленность в военно-государственных секретах. Я думаю, что на самом деле было не трудно найти приемлемое для властей решение проблемы безопасности, но, к сожалению, этого не произошло. Мне не удалось лично участвовать в сегодняшней церемонии.
Я благодарю моих друзей, живущих за рубежом, которые оказали мне честь быть здесь в качестве моих гостей. Я пригласил также друзей из моей страны – Валентина Турчина, Юрия Орлова и находящихся в следственной тюрьме благороднейших поборников справедливости, законности, гласности и чести Сергея Ковалева и Андрея Твердохлебова. Не только последние двое, но и первые не могли поехать. Для получения в СССР разрешения на зарубежную поездку разница в их положении несущественна. Но я прошу вас считать их моими официальными гостями.
Я хочу закончить выступление, выразив надежду на торжество принципов мира и прав человека. Лучшим предвестником этого была бы всеобщая, всемирная политическая амнистия, освобождение узников совести во всем мире. Борьба за всеобщую политическую амнистию – борьба за будущность человечества.
Я глубоко благодарю Нобелевский комитет за присуждение мне Нобелевской премии мира 1975 года и прошу считать, что эту честь со мной разделяют все узники совести в Советском Союзе и в других странах Восточной Европы, а также и те, кто борется за их освобождение".
С конца 1980-х годов Елена Боннэр была постоянным участником программ Радио Свобода – и живя в Москве, и после отъезда к семье в Соединенные Штаты.
Елена Георгиевна скончалась 18 июня 2011 года в Бостоне.
