Легендарный ресторан и клуб "Русский самовар" в Нью-Йорке, совладельцами которого были Иосиф Бродский и Михаил Барышников, настоящая достопримечательность театрального района в самом центре Манхэттена, объявил о банкротстве. Однако, как рассказывают его управляющие, банкротство в данном случае означает не закрытие заведения, а обретение им шанса на реструктуризацию долгов и вторую жизнь.
"Русский самовар", или просто "Самовар", как принято его называть, появился на свет в 1987 году. Его создатель, иммигрант из Ленинграда искусствовед Роман Каплан, работал сперва в знаменитой художественной галерее Нахамкина, а вечерами устраивал посиделки с сослуживцами и приятелями у себя дома. "Если хочешь кормить и поить своих друзей каждый вечер, открой ресторан", – настаивала жена Лариса. И муж внял уговорам. Обстоятельства появления ресторана отразились на всей его последующей судьбе. Это было место встречи друзей. И друзей друзей. Единомышленников с разных концов света. Причем не обязательно русскоязычных. Бизнес и культура – понятия не антагонистические. Каплан-искусствовед нисколько не мешал Каплану-ресторатору. Как раз наоборот: "Самовар" был в равной мере феноменом культурным и кулинарным. И в немалой степени, наверное, состоялся во второй своей ипостаси благодаря состоятельности в первой.
В "Самоваре", словами одного крупного государственного деятеля, "соединился русский размах с американской деловитостью". Первый обеспечивал сам Роман Каплан, второй – его жена и ее дочь. На втором этаже "Самовара" разместилась сигарная, как полагается любому ресторану, являющемуся по совместительству клубом. Сигарную оформлял художник Феликс-Лев Збарский, отец которого бальзамировал Ленина. К курительному залу примыкает помещение, в котором устраиваются разнообразные выставки и литературные чтения. Там-то и состоялся разговор корреспондента Радио Свобода с управляющей достопримечательностью Владой фон Шац, дочерью Ларисы Каплан. Начали мы, разумеется, с информационного повода – банкротства:
"Мы вынуждены были, как говорят в США, объявить "Chapter 11", что означает воспользоваться возможностями Главы 11 Кодекса США о банкротстве, допускающей реорганизацию. Реорганизация разрешает нам не закрывать бизнес, не ликвидировать наше имущество, чтобы выплатить долги. Долгов у нас не так много, лишь один главный, перед арендодателем. Тяжба с ним длится около 5 лет. В результате Роман Аркадьевич заболел, у него было несколько операций на сердце. И Лариса, его жена и моя мама, тоже заболела".
Как поясняет Влада фон Шац, арендодатель полагает, что его обманывали, и пытается взыскать с "Самовара" 199 тысяч долларов за задолженность по аренде, причем требует единовременно внести 120 тысяч как залог в счет будущих арендных платежей на весь срок действия договора аренды – 15 лет. Одновременно управляющая компания Russian Samovar Management Group судится с "Самоваром" за преждевременное расторжение контракта с ней. Мысль, к которой Влада фон Шац возвращалась несколько раз: речь идет не о закрытии ресторана, а только о реструктуризации долгов. При этом дела у ресторана, по ее словам, в прошлом году шли отлично. В "Самовар" по-прежнему заглядывают нью-йоркские театралы, о нем пишет пресса, он фигурирует в популярных телесериалах. Иосиф Бродский как-то написал: "Роман на перемены лют/он любит перемены блюд/но так как в этой перемене всегда присутствуют пельмени/я, перебравшись на Луну, нагряну тотчас к Каплану".
"Русский самовар" дважды попадал в список журнала New York: один раз за свою коллекцию водок, второй – как самый любимый ресторан интеллектуалов, продолжает Влада фон Шац:
– Мы пытались сделать традиционное меню. Роман очень хорошо готовил, придумывал, всегда бегал на кухню и сам что-то делал в начале. А кто-то приходил со своими кулинарными мыслями. Юз Алешковский выдавал какие-то рецепты. Я знаю, что Бродский как-то редактировал меню, вносил то, что он любит.
– Это очень занимательно – блюда знаменитостей…
– Бродский любил пельмени, а Миша Барышников – клюквенную водку. Если бы не было Романа Аркадьевича Каплана, здесь не было ни Бродского, ни Барышникова, ни Юрия Башмета, ни Майи Плисецкой, ни Алешковского, Довлатова, Ростроповича, Ахмадулиной, Окуджавы, и еще десятков людей с именами, известными во всем мире. У нас есть альбомы, архивы, которые Роман хранил много-много лет, недавно только он открыл их. 30 лет своей жизни Роман посвятил этому. Сам он гениальный человек, говорит на пяти языках, переводит постоянно поэзию, он ее запоминает, как никто никогда. Он был профессором литературы, и понял, чего людям в эмиграции не хватает. По сей день у нас проходят поэтические чтения, выставки, Евгений Евтушенко здесь был...
– Любопытно, что все они потом популяризировали этот ресторан среди американской творческой интеллигенции…
– Верно, потом стали приходить такие люди, как Сьюзен Зонтаг, или Лайза Минелли – у нас есть фотография, как она здесь поет. Модные люди. Барбара Стрейзанд, Джек Леммон, Милош Форман, Синди Лаупер, очень многие. Но сейчас мы меняемся и смогли привлечь молодежь, следующие поколения. Во-первых, у меня трое детей, старшему 28 лет, он приводит своих сверстников, где-то 30+. Я вижу, как все меняется, и уже в баре пьют дети тех людей, которые здесь когда-то гуляли. Мы продолжаем поддерживать русскую культуру, у нас есть театр, которому мы предоставляем помещение для спектаклей. У идут концерты по понедельникам. Продолжаем наши поэтические чтения, выставки.
– А они с коммерческой точки зрения успешны?
– Поэтические чтения никогда не были доходными. Мы же все знаем, что поэты не из самых богатых людей…
– И привлекают они не самую богатую клиентуру.
– Да это не имеет значения. Главное, что у них есть всегда место, куда они могут прийти. Это принцип, который Роман культивировал. Я буду его поддерживать, и мои дети сейчас понимают, насколько это важно, – рассказывает Влада фон Шац.
Василий Аксенов оставил в альбоме клуба следующую запись: "Входи сюда, усталая мужчина/и отдохни от чужеземных свар/нам целый мир является чужбиной/отечество нам – "Русский Самовар".
В главном зале клуба-ресторана на первом этаже у вас висит картина, иллюстрирующая аксеновские строчки: артель литературных и артистических звезд подобно бурлакам тянет барку с огромным самоваром, символизирующим, надо полагать, русскую душевность. Эмигранты: Бродский, Аксенов, Барышников, Вайль и Генис, сам Роман Каплан, Эрнст Неизвестный. И родные им по духу россияне: Окуджава, Ахмадулина, Гафт. Многих уж нет. Как уже нет и щемящего для многих чувства разлученности иммигрантской диаспоры и родины, которое "Самовар" был призван преодолевать.
