Дарья Беляева из Екатеринбурга заказала себе антидепрессант из Польши через интернет-магазин, а когда пришла за ним на почту, была задержана сотрудниками таможни. Теперь ей грозит до 20 лет лишения свободы: Дарью подозревают в контрабанде наркотиков в крупном размере.

Днем 8 апреля 2019 года Дарья Беляева пришла на почту, чтобы получить свою посылку с лекарством. Уже на выходе к ней подошли трое мужчин, рассказывает она:

– И начался ад. Я вообще не понимала, что происходит, меня привезли в отделение таможни, которое находится в местном аэропорту.

В отделении Беляеву продержали шесть часов. Дознаватели взяли у нее объяснения и надолго оставили в кабинете, затем еще раз допросили, уже ночью.

– У меня забрали телефон, сказали, что это вещдок. Но позвонить близким с других устройств тоже не дали. Мне не предоставили адвоката. А еще угрожали, что если я не напишу явку с повинной, то меня поместят в изолятор временного содержания, – рассказывает Дарья.

"Мне явно не верили"

Беляеву полдня продержали в отделении, чтобы провести предварительное исследование антидепрессанта. Рассмотрев формулу препарата, сотрудники таможни решили, что бупропион является производным наркотика эфедрон: на бумаге химические формулы этих веществ выглядят похожими. Распространение эфедрона и его производных в России запрещено, кроме препаратов, внесенных в Государственный реестр лекарственных средств. Бупропион ранее входил в Госреестр, но в 2016 году был из него исключен.

– Меня все время спрашивали, не заказывала ли я до этого опиоидные препараты, мне явно не верили, никаким моим словам, – говорит Дарья. – Я не знала, чем это мне грозит, явку с повинной подписала, потому что мне обещали максимум условное наказание. И только после явки с повинной мне дали свидание с дежурным адвокатом по назначению. Это было уже ночью. Только тут я узнала, сколько мне светит и почему!

Сейчас ее обвиняют в незаконном приобретении наркотических средств и их контрабанде в крупном размере. "Крупным размером" следователи посчитали одну упаковку лекарства, содержащую тридцать таблеток. Максимальное наказание, которое может грозить Беляевой, – до двадцати лет лишения свободы.

После ночного допроса и явки с повинной, написанной под давлением, защитник по назначению велел подозреваемой не общаться с прессой, признавать вину и надеяться, что ее посчитают невменяемой. Но вернувшись домой, Дарья обратилась за советом к друзьям, а те помогли ей связаться с Ириной Ручко – известным в Екатеринбурге адвокатом, которая помогает активистам, задержанным во время политических акций.

Ручко выбрала иную линию защиты – она уверена в невиновности своего клиента.

– Дарья приобретала медицинский препарат для лечения имеющегося у неё заболевания, она не знала и не могла знать, что исследование определит его как производное наркотического средства, – считает адвокат. – В действиях Дарьи отсутствует умысел и нет состава преступления, уголовное преследование должно быть прекращено.

По мнению Ручко, "сама процедура отнесения веществ к запрещённым в процессе исследования их химической формулы – несовершенна". Каждый, кто приобрёл медицинский препарат за пределами России, рискует попасть в руки полиции, считает Ирина.

– Наша задача в этом процессе – доказать невиновность Дарьи. Невменяемость устанавливает судебно-психиатрическая экспертиза, мы не можем предсказать выводы экспертов. В любом случае, применение принудительных мер медицинского характера означает признание судом Дарьи виновной, и я не уверена, что нахождение в психиатрическом учреждении намного приятнее, чем в колонии, – заключает адвокат.

"Депрессия – это не просто грусть"

Даше 24 года, она работает программистом-фрилансером. В 2012 году ей поставили диагноз "шизотипическое расстройство личности" и назначили антидепрессанты.

– Апатия, усталость и тревога не позволяют мне работать полноценный день в офисе, я могу только частные заказы выполнять, – объясняет она свой выбор рода деятельности.

Для досуга Даша выбирает художественную литературу, сериалы, игры. На большее, по ее собственному признанию, у нее просто не хватает сил: "Депрессия – это не просто грусть, депрессия – это нарушение химического баланса в мозгу, депрессия – это когда у тебя нет сил даже встать с кровати".

По словам специалистов, причины депрессивного состояния бывают внутренние (биохимические) и внешние (стресс-факторы). У людей с шизотипическим расстройством сохраняется интеллект, но проявляется повышенная эмоциональность, тревожность, возникают проблемы при общении с окружающими. Биохимические нарушения корректируются при помощи лекарств – антидепрессантов, которые назначает психиатр. Антидепрессанты могут оказывать на пациентов очень серьезные побочные действия, от тремора рук до сексуальных расстройств.

– Антидепрессанты сложно подбирать, нельзя это делать самостоятельно, они могут быть только рекомендованы врачом. Потому что они стимулируют не только психическую активность, но и физиологическую. Например, сердечную деятельность. Для людей, имеющих кардиорасстройства, это может быть даже опасно, – объясняет клинический психолог и психиатр из Екатеринбурга Дмитрий Халяпин.

Несмотря на то что сама Даша постоянно живет в Екатеринбурге, она нашла себе врача в Москве. Чаще всего она общается со своим психиатром по скайпу. За три года Даша и ее лечащий врач перепробовали много препаратов, но пока ей ничего не подошло.

– Препараты оказались плохи либо своей неэффективностью, либо побочными эффектами, либо всем сразу. Амитриптилин вызывает целый букет побочных действий, убил мне пищеварительную систему, – рассказывает Дарья Беляева. – Ещё от него же страдает зрение. Другие антидепрессанты класса СИОЗС (селективные ингибиторы обратного захвата серотонина. – РС) тоже мне не подходили, а их было много. Тысячи выкинутых на воздух денег. От некоторых усиливалась моя и так не слабая тревога.

Потерпев несколько неудач, Даша и ее лечащий врач решили попробовать заказать препарат из-за границы. Специалисты знают, что ряд лекарств, лицензированных за рубежом, не включают в Госреестр не потому, что они плохие – просто поставщики не хотят связываться с российским Минздравом. Во-первых, очень долго готовятся документы, во-вторых, в России сильное лобби конкретных фармакологических компаний.

– Допустим, некая фирма из европейской страны поставляет некий препарат, а другая фирма, из другой страны, предлагает его аналог, но дешевле. Чтобы проникнуть на российский рынок, второй фирме придется преодолевать множество бюрократических преград, и еще не факт, что эти усилия оправдаются, – говорит психиатр Дмитрий Халяпин. – Никто из российских чиновников не заинтересован оптимизировать расходы, деньги же бюджетные! По-хорошему, это представители нашего Минздрава должны носиться по миру, искать лучшие и самые дешевые аналоги и завозить в Россию. Но никто никуда не едет, все сидят на месте и ждут, кто им что предложит, да еще и деньги за это берут.

Дмитрий Халяпин, работающий в сфере психиатрии всю свою жизнь, убежден, что люди с ментальными нарушениями – самая незащищенная группа среди пациентов, причем не только в России, но и во всем мире. Они подвергаются бытовой дискриминации больше всех.

– Когда мы видим слепого человека, мы к нему относимся соответственно, делаем скидку на его недуг. А для лиц с особенностями поведения мы не делаем скидку, мы замечаем эти особенности, но не умеем с такими людьми вступать в коммуникации, – говорит Халяпин.

В том, что жительница Екатеринбурга нашла себе психиатра так далеко от дома, он не видит ничего удивительного:

– Кто-то должен был Даше помочь. У таких пациентов может быть тревога, что их госпитализируют, поэтому они могут и не пойти к врачу из местной поликлиники, а предпочитают общаться с врачом по скайпу, потому что им так безопасней.

В отличие от пациентов-шизофреников, которые обычно не хотят принимать лекарства, человек с шизотипическим расстройством сам осознает свое болезненное состояние и не только готов лечиться, но и активно ищет пути исцеления, говорит Халяпин. Поэтому вполне логично, что Дарья, когда безуспешно перепробовала все доступные ей препараты, решила расширить зону поиска.

– Галоперидол не спас мир, как считает наша психиатрия. Вся наша психиатрическая структура не сказать, что карательная, но все равно она довольно суровая, фармакологическая. А для людей с шизотипическим расстройством самое сложное – грамотно вести себя в социуме. И в этом им нужна помощь социальных работников. Но они предоставлены сами себе, они стигматизированы, часто не знают, что делать, и никому не могут доверять. Они испытывают дискомфорт, ищут способ себе помочь, находят самостоятельно какие-то варианты и запросто могут оказаться в такой же беде, как Дарья. Умысла на совершение преступления у них нет, они просто хотят излечиться, – объясняет Халяпин.

Бупропион не наркотик

Перед тем как заказать злополучный антидепрессант, девушка по интернету проверила все реестры и списки запрещенных препаратов и лично убедилась, что бупропиона там нет. Более того, в 2016 году бупропион был рекомендован Минздравом для лечения синдрома никотиновой зависимости. Это значит, что лекарство прошло в России все необходимые испытания. Адвокат Ирина Ручко направила компании-производителю адвокатский запрос и получила ответ, что в 2016 году регистрация препарата была отменена "по коммерческим соображениям".

– Бупропион никогда не считался наркотическим средством, он всегда был лекарственным средством обычной рецептурной формы отпуска, – говорит юрист Арсений Левинсон, специализирующийся как раз на похожих случаях. – Официально нигде не опубликовано, что бупропион является производным эфедрона, следовательно, бупропион не может быть предметом контрабанды. Сейчас человек не может оценить последствия покупки такого препарата, потому что не ведется законченный исчерпывающий список всех веществ, которые запрещены на территории РФ. Регистрация препарата на территории России отменена по инициативе самого производителя, а не нашего государства.

С точки зрения закона, приобретение лекарства, не входящего в Госреестр, но и не включенного ни в какие перечни запрещенных веществ, может повлечь разве что административную ответственность. Это штраф от 70 до 100 тысяч рублей по статье 6.33 КоАП РФ.

– Если гражданин ввозит лекарство для собственного применения, то практически по этой статье к административной ответственности никого никогда не привлекают, потому что с точки зрения общественной опасности такие действия считаются незначительными, – отмечает юрист.

По мнению Арсения Левинсона, у органов правопорядка есть свой резон трактовать административные проступки нуждающихся в импортных препаратах людей как особо тяжкие преступления – чтобы улучшить показатели раскрываемости. Эти показатели напрямую влияют на заработную плату и премии сотрудников, на их карьерный рост.

– Реальная борьба с контрабандой наркотиков – это тяжелая оперативная работа. Следствию противостоят группы с высокой конспирацией, это влиятельные силы, которые откупаются, которых преследовать гораздо сложнее. Гораздо проще изображать борьбу с наркотиками, привлекая таких людей, как Дарья, которые даже не прячутся. Никто на это не обращает внимания, пока история не станет известной. Начальство оценивает по формальному критерию. Перекрыт ли при этом реальный канал поставки наркотиков, действительно ли наркотрафик был ограничен – это никого не интересует. Сейчас закон позволяет считать особо тяжким преступлением ввоз одной пачки лекарства! И пока закон это позволяет, то именно такими "особо тяжкими" органы и будут отчитываться, только такие преступления и будут раскрываться, – считает Арсений Левинсон.

По его мнению, пока не будет изменено законодательство, ни один человек не может быть уверен, что не станет обвиняемым за какие-то наркотические преступления.

– Люди заказывают БАДы, спортивное питание, и они вообще не думают, что они как-то ограничены в обороте, а потом их обвиняют в контрабанде и применении наркотиков, – подытожил юрист.

В прошлом году в Москве подобным образом уже пытались привлечь за сбыт наркотиков Екатерину Коннову, которая купила для своего ребенка за рубежом противосудорожное лекарство и потом хотела продать остатки. Это резонансное дело было закрыто после проверки, проведенной по поручению главы МВД Владимира Колокольцева. Зато две жительницы Оренбурга, заказавшие себе через интернет средство для похудения, в мае 2019 года были осуждены. Одна покупательница получила условный срок, другая – реальный, полтора года в исправительной колонии общего режима.

"Заложниками становятся живые люди"

Скорее всего, в ближайший месяц в рамках уголовного дела Дарье придется пройти стационарную психиатрическую экспертизу. Врач Дмитрий Халяпин опасается, что из-за стресса состояние здоровья Беляевой может значительно ухудшиться.

– В Екатеринбурге психиатрическая экспертиза для лиц под подпиской о невыезде проводится в специальном отделении, и с гуманитарной точки зрения там все в порядке. Однако во время экспертизы пациентов не лечат, таблеток не дают, она должна идти на чистом фоне. Телефон отбирают, звонить можно только в определенное время, есть ограничения на свидания. 60 процентов пациентов стационара – люди с серьезными нарушениями психики, там много асоциальных личностей, такова специфика учреждения. И эту девчонку тоже туда положат, у нее отберут компьютер, она выпадет из своей жизни. Это может быть дополнительным шоком для нее, – предупреждает Халяпин.

Адвокат Ирина Ручко считает, что уголовное преследование вредит и без того слабому здоровью ее подзащитной.

– Дарье очень тяжело, у нее и так депрессия и тревожность, она сейчас не знает, чем ей лечиться. От этого ей уже стало хуже! – переживает Ирина.

Специалисты говорят, что лекарство бупропион, которое у Дарьи отобрали сотрудники таможни, отлично себя зарекомендовало и не имеет аналогов. Психиатр Елисей Осин в своем интервью газете "КоммерсантЪ" говорил, что этот антидепрессант принимают тысячи россиян, в том числе его назначают детям с синдромом дефицита внимания и гиперактивности. Поскольку препарат перестали продавать в России, люди вынуждены заказывать его за границей. Юрист Арсений Левинсон знает о трех уголовных делах, возбужденных за ввоз бупропиона. Но уже в самое ближайшее время их может стать намного больше.

– Есть такая проблема: качество законодательства, и заложниками этой проблемы становятся абсолютно конкретные, живые люди, – считает депутат городской думы Екатеринбурга от партии "Яблоко" Константин Киселев. – Законодательство, связанное с экспортно-импортными операциями, связанное с регулированием интернета, и целый ряд других направлений часто не лезет ни в какие ворота.

– Для того, чтобы Дума принимала качественные законы, нужно, чтобы туда попадали качественные депутаты в результате качественных выборов, – комментирует экс-депутат гордумы Дмитрий Головин. – А выборы у нас превращены в фарс. Нарушены принципы разделения ветвей власти. Цель многих современных законопроектов – что-то контролировать, и с этого еще и денег поиметь.

Перед принятием любого законопроекта предусмотрено его обсуждение в Госдуме и различные исследования – проверка на соответствие Конституции и законам РФ, антикоррупционная экспертиза, оценка отдаленных последствий его реализации. В качестве экспертов депутаты могут привлекать любых специалистов и исследовательские учреждения.

– Но все это сейчас лишь игры в песочнице, – считает Головин. – Ты экспертов приглашаешь на заседания, люди тратят время, силы и средства для того, чтобы писать свои предложения или альтернативные проекты, потом выходит Путин и говорит: "Будет вот так". И все! Все экспертизы законопроектов сейчас делаются спустя рукава, потому что есть так называемая "вертикаль власти", и все зависит от верховной воли. Если она высказана, то уже экспертиза не нужна.