Члены Французской академии, занимающейся вопросами сохранения французского языка, пришли к выводу, что аббревиатура COVID (Corona Virus Disease) во французском языке женского рода и должна писаться с артиклем la, хотя слово "вирус" по-французски – мужского (le virus). Академики, которых во Франции называют "бессмертными", на днях опубликовали свое заключение по итогам встречи, состоявшейся еще в марте. При этом в большинстве французских средств массовой информации аббревиатура COVID используется с артиклем мужского рода le.

В заключении отмечается, в частности, что во французском языке к определению рода аббревиатур, составленных из иностранных слов, применяются те же принципы, что и из французских. Род определяется базовым словом в аббревиатуре. Академики приводят пример аббревиатур FBI (Federal Bureau of Investigation, Федеральное бюро расследований) и CIA (Central Intelligence Agency, Центральное разведывательное управление). Первая на французском пишется с артиклем мужского рода le, поскольку по-французски слово "бюро" – мужского рода, а вторая – с la, так как "агентство" – женского.

Более того, "бессмертные" выразили сожаление, что в мире утвердилась именно аббревиатура COVID, а не COVIM (corona virus morbus). Академики считают, что латинское слово morbus (болезнь) более универсально и лучше подходит для определения связанного с коронавирусом заболевания, чем английское disease.

Журналист Наталья Маршалкович, много лет живущая во Франции, отмечает, что мнение академиков имеет общественное значение, но к нему вряд ли многие будут прислушиваться. Возможно, "бессмертные" просто опоздали с публикацией своего решения.

– Почему членов Французской академии называют "бессмертными"?

– Академия существует с 1635 года, ее основал кардинал Ришелье, чтобы следить за развитием французского языка и утверждать языковую норму. Потому что он считал, практически как авторы поправок к российской Конституции, что язык – это государствообразующая вещь. Тогда для Франции это было актуально, и, собственно, для укрепления этой "скрепы" и создана была Академия. На печати Академии, которую кардинал подарил этой новой тогда организации, высечено "Во имя бессмертия", и поэтому академиков называют "бессмертными". За все эти годы по большому счету единственное, чем занималась Академия, – это выпуск словаря. Сейчас французы пользуются восьмым изданием этого многотомного словаря, в работе девятый. Выпуск этих словарей занимает десятки лет. Нынешняя версия начала выходить в 1980-е годы, и она все еще свежая, можно сказать. Так что вы понимаете, какие масштабы работы у Академии.

– Да, подход очень серьезный. И чем академики мотивировали то, что COVID женского рода?

– Как известно, саму эту аббревиатуру – COVID-19 – Всемирная организация здравоохранения придумала 11 февраля. Они тогда объявили, что новая болезнь называется Corona virus disease и 19 – это год ее появления, 2019-й. Поначалу французы исходили из того, что слово disease ("болезнь") по-французски – maladie, и это слово женского рода. И французский сайт ВОЗ тоже употреблял аббревиатуру в женском роде. Но очень скоро стало понятно, что это как-то не прижилось. Журналисты стали употреблять мужской артикль le. И объясняют это сейчас тем, что в COVID смысловой упор делается не на базовое слово "болезнь", а на слово "вирус", а вирус во французском – мужского рода. Французская Академия еще в марте однозначно решила – нет, все-таки давайте исходить из того, как должны формироваться аббревиатуры. Но к тому моменту, когда они об этом объявили, во французских медиа уже достаточно крепко укоренился COVID мужского рода. Не очень понятно, насколько мнение Французской академии будет учитываться, потому что у нее есть только моральный авторитет, это не закон. То есть они так считают – но так, возможно, не считают те, кто употребляет это слово.

– Для того чтобы специально собираться во время пандемии и обсуждать этот вопрос, нужно быть очень мотивированным...

– В Академии 40 кресел, 35 из них заняты живыми "бессмертными", остальные пять пустуют. Этим людям глубоко за 70. Достаточно сказать, что пожизненный секретарь этой организации – 90-летняя Элен Каррер д'Анкосс, урожденная, кстати, Зурабишвили, двоюродная сестра нынешнего президента Грузии. Это такие люди-мыслители. Среди них, что характерно, нет ни одного лингвиста последние сто лет. Это писатели, дипломаты, историки, переводчики. Как бы мы сказали, литераторы, труженики слова. И с их точки зрения, то, что они принимают, – это решения на века.

Например, много лет во Французской академии велся спор о феминитивах, может быть, в некотором смысле сходный по характеру с темой нашего разговора. Огромная была дискуссия – как называть женщин, которые занимаются определенными профессиями. И вот, наконец, в прошлом году Академия сдалась и сказала: да, пусть будут феминитивы. Но сама госпожа пожизненный секретарь попросила называть ее Madame le secretaire, то есть не секретарь женского рода, а секретарь мужского рода. Потому что она как раз совершенно против всех этих феминитивов профессиональных. И спор, кстати, ведется не менее горячий, чем в русском языке.

– Но все-таки защита языка – это защита от каких-то нововведений? Борьба против отхода от существующих норм, англицизмов, другого иностранного влияния? Какая из причин самая главная, на ваш взгляд?

– Да, конечно, это защита прежде всего от англицизмов. Французская академия известна тем, что блюдет чистоту языка в этом вопросе. Хотя, конечно, в живом французском языке не так все однозначно. Английские слова очень причудливо заимствуются. Например, слово job, "жобе", как говорят французы, это слово женского рода, как и слово "сэндвич". Так они во французском прижились. Но при этом я думаю, что академики чувствуют, что они обязаны высказывать свое мнение. Потому что они по-прежнему остаются в некотором смысле моральным ориентиром для писателей. Хотя бы по традиции. Ведь на самом деле грамматикой и нормами французского языка занимается совершенно другая организация, и в этой организации у Французской академии есть один очень маленький кусочек работы – это заключение по неологизмам. Ну, вот, может быть, как раз COVID в нее и попал.

– А как сами французы относятся к деятельности академиков? Ведь язык все-таки дело живое. Я помню, как в первой половине 1990-х, еще при президенте Франсуа Миттеране, министром культуры Франции был активно боровшийся с англицизмами правый политик Жак Тубон (Jaques Toubon). Произношение его фамилии близко фонетически с tout bon ("все хорошо" по-французски), и потешавшиеся над его усилиями французы прозвали его Жак Олгуд (от английского словосочетания all good). Как сейчас обстоит дело?

– Я прожила во Франции больше 15 лет, и то, как меняется отношение живых носителей речи к англицизмам, я наблюдала. Во французском языке очень много слов-понятий, которые переводятся на французский, но, конечно, чистые англицизмы абсорбируются. Чем больше английский язык проникает в жизнь, чем больше люди учат английский, и тем это все становится более очевидно. То есть то же слово job было трудно себе представить раньше, а сейчас оно вполне употребимо. Я думаю, что такая дискуссия, академическая или лингвистическая, скорее, курьез для СМИ, потому что, как я заметила, решение Французской академии не повлияло на то, как журналисты пишут. Может быть потому, что это действительно такой далекий от жизни академический институт, и в общем, к нему прислушиваться не обязательно.

Но бывают и другие примеры. Французский язык – это не только язык Франции. Точно такая же ситуация с тем, какого рода должен быть COVID, возникла в канадской провинции Квебек, франкоязычной. И там довольно быстро местный орган, который занимается чистотой языка, "Квебекское бюро по французскому языку", выпустил резолюцию, что COVID женского рода, и мол, "давайте, пожалуйста, так и писать". И те канадские медиа, франкоязычные, которые начали употреблять его в мужском роде, перестроились на женский. А во Франции, видимо, Французская академия слишком поздно спохватилась. Достаточно посмотреть запрос во французском сегменте Гугла, и видно, что просто огромная разница между запросами COVID с артиклями мужского и женского рода.

– То есть ничего не изменилось после решения академиков?

– Ничего и не изменится. Ну да, они высказались, и даже, собственно, в резолюции Французской академии сказано, что "если не поздно, было бы хорошо вернуться к тем нормам французского языка, которые закреплены". О'кей, было бы неплохо, если не поздно. Но, наверное, уже действительно поздно.