В соцсетях обсуждают акцию, прошедшую возле посольства России в Киеве – 1 июля, в день голосования по поправкам к Конституции РФ, группа активистов установила растяжку "Смерть России!", а публицист Борис Стомахин, недавно вышедший из колонии после третьего срока за свои статьи и попросивший убежище в Украине, топтал российский флаг. В руке у Бориса – трость: в 2006 году он получил тяжелую травму позвоночника, когда пытался избежать ареста, спустившись по веревке из окна.

Среди участников акции был политэмигрант Сергей Крюков. В России против него возбудили дело за антиимперские публикации в личном блоге "Россия – тюрьма народов". В 2014 году Крюков был задержан ФСБ, полгода провел в СИЗО, освобожден под подписку о невыезде и, не дожидаясь начала суда, уехал в Украину, где в 2016 году ему было предоставлено убежище.

В Киеве Крюков участвовал в деятельности Международного комитета защиты Бориса Стомахина, боролся за освобождение других политзаключенных. Сейчас он пытается вызволить своего товарища Вячеслава Фоченкова, оказавшегося в беженском лагере в Венгрии.

Об акции у посольства РФ, своем опыте политэмигранта и судьбе Вячеслава Фоченкова Сергей Крюков рассказал Радио Свобода.

– В Праге 1 июля носили по улицам гроб с надписью "Россия", а на вашей акции был лозунг "Смерть России!" и почему-то портрет Михаила Ефремова… Что вы имели в виду?

– Растяжка "Смерть России" старая, ей уже 4 года, она прошла много подобных акций. "Смерть России" – это символическая смерть империи, смерть государству, которое приносит только беды. Украине она принесла очень много бед. Граждане Украины продолжают гибнуть каждый день, статистика ужасающая, много погибает молодых ребят. Мы символически желаем уничтожения этого государства, которое несет смерть. Мы сторонники того, чтобы империя распалась как можно бескровней. Это такой символический лозунг. Что же касается портрета Михаила Ефремова, то это личное мнение человека, написавшего на плакате "Жизни русских не имеют значения". Это своеобразный флешмоб в связи с последними событиями в Соединенных Штатах.

– Как сотрудники посольства, прохожие и киевская полиция реагировали на вашу акцию?

– В Украине любой пикет, любое публичное мероприятие носит уведомительный характер. В этот раз у нас просто не было времени, мы не уведомляли администрацию Киева о том, что будет проводиться такое мероприятие, мы просто пришли. Сотрудники полиции отнеслись к этому доброжелательно. Прохожие в основном реагировали безразлично, люди привыкли к акциям возле российского учреждения, которое называют посольством. Как мы понимаем, российские посольства представляют опасность. Бывают случаи, когда через посольства совершается подготовка к убийствам. Приходили избиратели голосовать по поправкам, мы пытались выразить свое мнение этим людям. Мы считаем, что на территории Украины, где идет война, не должны проводиться российские государственные мероприятия, выборы и всё прочее. Если эти люди желают голосовать, можно поехать в Россию и там выражать свое мнение.

– На этой неделе перед американским посольством в Москве православные активисты топтали радужный флаг ЛГБТ-движения, а участник вашей акции Борис Стомахин топтал российский флаг. Кто-то из блогеров написал, что это ответ на эту московскую акцию. Это не так?

– К московской акции, где православные фанатики растоптали флаг общественной организации, это не имеет никакого отношения. Мы положительно относимся к движению ЛГБТ.

– Борис Стомахин много лет провел в российских лагерях. Он теперь постоянно живет в Киеве?

– К счастью, Борис смог выбраться из России, где ему после освобождения из застенков вновь угрожала опасность. Он был под так называемым надзором, обязан был являться. Борис заявил после выхода из тюрьмы, что не будет выполнять указания российских властей, поскольку он преследовался за свои убеждения. Некоторые организации признали его политзаключенным. Был комитет защиты Бориса Стомахина, я в него входил. "Мемориал", к сожалению, не оказывал ему поддержки; более того, я считаю, что бездействие "Мемориала" развязало руки российским властям, из-за этого Стомахина и держали в застенках.

Смотри также

Борис Стомахин: "Я был бы готов стать лидером оппозиции"

– Вы с Борисом принадлежите к радикальному крылу политической эмиграции, поэтому более умеренных либералов ваши взгляды и ваши статьи пугают.

– Это так, да. Но я не считаю, что мы какие-то радикалы. Мы считаем необходимым веским словом разбудить спящий разум. К сожалению, в России у многих сознание спит, а сон разума рождает чудовищ. В чудовищном образовании "Российская Федерация" нет гражданского общества, а у власти развязаны руки для политических репрессий. Та же акция православных фанатиков в отношении ЛГБТ делается с позволения властей. А если бы, например, кто-то посмел растоптать портрет Сталина, его безнаказанно избили бы, травили, не давали спать спокойно. Идут преследования и по религиозным мотивам – в частности, Свидетелей Иеговы. Для того чтобы разум человека разбудить, необходима такая публицистика, как публицистика Бориса Стомахина.

– Как проснулся ваш разум, как вы пришли к таким взглядам?

– Мой разум проснулся на практике, от жизни в России. Публицистика Бориса Стомахина тоже оказала влияние. Я жил в Ульяновске, даже ходил когда-то на выборы, верил, что Россия может быть свободной, вплоть до начала 2000 года, когда уже стало понятно, кто пришел к власти. Ульяновский регион – особенный регион, там до 2002 года был так называемый "красный пояс", то есть власть фактически не изменилась после 1991 года. Потом стал губернатором известный генерал Шаманов. Я увидел своими глазами, что представляет собой эта власть, на примере одного региона. Регион был разграблен, совершались экономические преступления, был отжим собственности, перекрытие кислорода предпринимателям.

– Вы занимались бизнесом в 90-е годы?

– Я был мелким предпринимателем, как-то пытался вписаться в бизнес. Работал на себя.

Смотри также

Две жизни Светланы Синьковой

– Вас арестовали за то, что вы перепостили статьи Светланы Синьковой?

– Да, это было уже второе дело. До этого в 2009 году в отношении меня было возбуждено дело по статье 282-й, тоже за публикации в интернете на сайте "Ичкерия.Инфо". Это был первый сайт, который был заблокирован на территории Российской Федерации. "Кавказ. Центр", самый враждебный сайт для российской власти, заблокировали позднее. Я был признан виновным, должен был заплатить штраф в размере 100 тысяч рублей. После этого я вел гражданскую активность, а в 2014 году ФСБ возбудила в отношении меня несколько дел, и я был задержан у себя в квартире. Перед этим мне были звонки от следователя ФСБ Андрея Чернова: он заявил, что я привлекаюсь в качестве свидетеля и должен явиться. Я отказался, поскольку до этого меня уже пытались привлечь в качестве свидетеля по делу краснодарского публициста Евгения Новожилова. Я также отказался являться, но потом все равно был задержан, доставлен в кабинет следователя и отказался давать показания. Я думал, что теперь меня хотят привлечь по делу Стомахина, но оказалось, что это уже по мою душу. На допросы я не являлся. Стучали, звонили – я не открывал дверь. В июне 2014 года они просто через балкон проникли в квартиру, я в это время находился дома и был арестован.

– Полгода провели в СИЗО?

– Да, в следственном изоляторе Ульяновска. Подписка о невыезде, и я уехал в Украину.

– Сложно ли было получить убежище? Многие политэмигранты жалуются на сложную бюрократическую процедуру. Изменилось ли что-то в отношении к политическим беженцам из России после прихода к власти Зеленского?

– Недавно статус беженца был предоставлен Сергею Гаврилову. Он находился под домашним арестом по делу "Нового величия", ему удалось снять электронный браслет, и он приехал в Украину. Украинские власти тщательно проверяют, преследуется ли человек по политическим мотивам. В отношении меня проверка длилась год и шесть месяцев. Некоторые получают статус беженца быстрее. После избрания Владимира Зеленского был знаменитый указ о представлении гражданства в упрощенном порядке для тех, кто преследуется на территории Российской Федерации, в том числе участвующих в боевых действиях в качестве добровольцев. Павелу Шехтману бесконечно отказывали, хотя в отношении него в России было возбуждено дело по статье 280, и в результате он получил дополнительную защиту по судебному постановлению.

– А Борис Стомахин?

– Сейчас державная миграционная служба Украины рассматривает его ходатайство. Все нормально. Стомахину сам бог велел дать статус беженца.

– Многие политэмигранты из России говорили мне в разные годы, что они собирались создать какое-то объединение в Украине или даже политическую партию. Из этого ничего не вышло?

– Здесь есть Дом свободной России, но я и еще несколько политэмигрантов не общаемся с ними. В 2016 году они призывали к участию в выборах в Госдуму в посольстве Российской Федерации. Уже был оккупирован Крым, шла война, люди погибали, было крайне аморально делать такие призывы. Сейчас в отношении Украины идет гибридная война, здесь работают российские спецслужбы, происходят заказные политические убийства. Были убиты Денис Вороненков, Амина Окуева, были покушения. Недавно задержали генерала СБУ Шайтанова, который обвиняется в сотрудничестве с Россией. Я считаю, что создавать какие-либо общественные организации из политэмигрантов небезопасно для государства Украина, поскольку через них может быть внедрение сотрудников ФСБ.

– Сейчас вы боретесь за судьбу своего товарища из Ульяновска Вячеслава Фоченкова. Он решил попросить убежища в Венгрии, оказался в беженском лагере, в знак протеста против полицейского насилия проглотил иглу. Вы давно с ним знакомы?

– Я участвовал в гражданской активности в Ульяновске с 2010 по 2014 год, все это время Вячеслав Фоченков был участником публичных мероприятий, пикетов, участником группы "Русский Майдан". В отношении него было возбуждено дело по статье "Оскорбление власти". 20 декабря 2013 года мы решили поздравить чекистов возле здания управления ФСБ. Нам это удалось, мы даже странным образом согласовали мероприятие с мэрией Ульяновска. Вячеслав Фоченков держал плакат "Путинские палачи из ФСБ взорвали дома в Москве и Волгодонске". После этого нас предупредили, что будут последствия. Вячеслав не дал показания против меня. Его вызвали в ФСБ, он явился, но не дал никаких показаний. Я сам лично читал протокол его допроса, когда знакомился с делом. Когда меня задержали, Фоченков был первым, кто начал меня разыскивать. Я находился в следственном изоляторе, и он опубликовал в фейсбуке эту информацию.

– Почему он попросил убежище в Венгрии?

– У него был, но уже истекал вид на жительство в этой стране. Он подал ходатайство о предоставлении статуса беженца прямо в аэропорту. В течение трех суток находился в транзитной зоне будапештского аэропорта. Потом ему был разрешен въезд в Венгрию. Он находился две недели в госпитале на карантине в связи с эпидемиологической ситуацией. Это было в конце марта, а 18 апреля у него состоялось первое интервью с миграционной службой Венгрии. Все развивалось нормально, он жил в хостеле. На первом интервью ему было предложено отказаться от процедуры получения статуса беженца и продлить вид на жительство. Он ждал решения миграционных властей. 23 апреля он был вызван в офис миграционной службы, и ему предложили уехать в Россию и запрашивать вид на жительство там. Он отказался и снова заявил ходатайство о том, что будет вступать в процедуру получения статуса беженца. После этого он был задержан и препровожден в лагерь города Ньирбатор, где и находится. Спустя несколько дней было судебное заседание, которое признало законным помещение его в лагерь закрытый. Через несколько дней состоялось повторное судебное заседание, которое признало незаконным его содержание в лагере. По идее его должны были немедленно освободить, но этого не произошло. На следующий день его вызвали и зачитали постановление на венгерском языке, которое он не понял, предложили ему подписать. Он подписать оказался, попросил, чтобы пригласили миграционного адвоката, который защищает его права. Однако этого сделано не было. Через некоторое время в помещение, где он находился, пришли полицейские, которые сказали, что куда-то будут его доставлять, и он должен собирать вещи. Поскольку Вячеслав посчитал, что его могут депортировать, он отказался подчиниться этим требованиям. После этого сотрудники полиции повалили его на пол, пытались надеть наручники. Вот тогда он, находясь в состоянии аффекта, проглотил находящуюся при нем стальную иголку, после чего был доставлен в медицинское учреждение, при этом наручники с него не снимали. В госпитале медики сумели извлечь иглу из организма. После проведённых медицинских процедур Вячеслав был вновь доставлен в лагерь. Он связался со мной и сообщил, что в лагере находятся не только люди, попросившие убежище, но и задержанные властями Венгрии. У большинства нарушены права, кто-то был избит полицейскими при задержании, были факты физического насилия со стороны сотрудников этого закрытого лагеря. Сейчас они все собирают свои истории, собираются встретиться с комиссией Европейского союза и заявить о нарушениях своих прав.

– Не жалеете о том, что выбрали участь политбеженца?

– У меня не было другого выхода. Я бежал из России в полном смысле этого слова. Хорошо, что добежал. Тоже не с первого раза попал в Украину. Первый раз меня задержали сотрудники погранслужбы Украины, и я не был впущен в страну. Я заявил, что еду к знакомым, но у меня не было приглашения. Тогда уже шла война. Когда я заявил на втором переходе, что прошу политубежища в Украине, спустя 3–4 часа я был пропущен в Украину. Здесь не все доработано в отношении беженцев, в частности, не усовершенствована документация. Так называемый проездной документ беженца не приведен в полное соответствие с нормами Европейского союза, поэтому тем, кто имеет статус беженца в Украине, не поставят шенгенскую визу. Разные есть недоработки. Но в целом в моем случае все хорошо.