Non/fiction под номером 22 должна была состояться в прошлом году. Из-за ограничений, связанных с пандемией, ярмарку пришлось перенести на 2021 год. Но радость встречи книжников с библиофилами омрачил скандал.

Накануне открытия устроители опубликовали анонс, в котором были эмоционально окрашенные строчки: "Мы все соскучились по запаху типографской краски, ощущению приятной тяжести книги в руке, шелесту перелистываемых страниц, а самое главное – по живому человеческому общению". Эта книжная ярмарка могла бы стать знаком пусть не возвращения к нормальной жизни, но хотя бы передышки. Однако запомнится Non/fiction 2021 года совсем не этим.

Благодаря социальным сетям, всем быстро стало известно, что в программе произошло одно изменение – отменили презентацию дебютной книги пресс-секретаря Алексея Навального Киры Ярмыш. Нет, роман "Невероятные происшествия в женской камере №3" из продажи изымать не стали, но остереглись того самого живого человеческого общения по поводу этой книги. Это издание вполне могло бы оказаться мало замеченным на огромной ярмарке, однако опала обернулась рекламой.

Посетитель топчется у стенда издательства Corpus. Он долго разглядывает все, что выложено на прилавке. Наконец, явно не найдя того, что ищет, спрашивает продавца, где тут книга Ярмыш. Ответ усталым голосом: "Нет ее. Все распродали". – "Вас, наверное, часто об этом спрашивают?" – говорю я. Сознается: "Практически каждые десять минут".

Многие литераторы из солидарности во время своих презентаций и семинаров высказывались в поддержку Ярмыш и Навального. Не стала исключением встреча с читателями Юрия Лавут-Хуторянского и Евгения Ройзмана. Оба – поэты. Хотя Ройзман более известен как общественный деятель и как бывший мэр Екатеринбурга, но у него тоже есть несколько поэтических сборников. На самое заметное место на столе авторы выставили не свои книги, а роман Киры Ярмыш. Стопка своих лежала в сторонке. Прежде чем начать разговор о поэзии и гражданской позиции, Юрий Лавут-Хуторянский сообщил, что для этого вечера не без труда нашел экземпляр "Невероятных происшествий":

"Когда я обратился к руководителю издательства Corpus, то оказалось, что весь тираж продан. Осталась вот эта одна книга, а они заказали новый тираж на семь тысяч. Это показатель массовой поддержки в среде интеллигенции. Люди понимают, что оказались в тупике и что прорваться можно только благодаря общей поддержке.

Еще недавно тему "Роль поэта и поэзии в становлении гражданского общества" можно было счесть пародией. Еще недавно показалось бы, что от нее несет советской пылью и архаикой. И вдруг эта тема засияла новыми требованиями. Сейчас в нашей стране сложилась такая ситуация, что всякое простое, вольное свободное поэтическое высказывание воспринимается как борьба с режимом. Даже если это не публицистика, а размышления в стихах о достаточно сложных смыслах".

Евгений Ройзман приехал в Гостиный двор на книжную ярмарку прямо из аэропорта. В тот же день он в Екатеринбурге успел побывать подсудимым, отделавшись мягким по нынешним меркам наказанием. За участие в январских митингах в защиту Навального судья назначила штраф в 40 тысяч рублей. Евгений Ройзман признается, что, может быть, и не пошел бы на акции протеста, да собственные давние стихи не позволили остаться дома:

"Ты все думаешь – идти или не идти. Потому что ты уже пожилой человек, тебе уже никто не скажет, что ты испугался. Ты уже сто раз в жизни показал, что умеешь не бояться. Но сам про себя ты знаешь, что страшновато. Ну неохота! Не стоит задачи повинтиться. Однако, ты помнишь эти свои стихи. Поэтому вздыхаешь и идешь. В начале 90-х вокруг меня все стали уезжать в эмиграцию, а я для себя решил, что это было бы бегством:

Коршун чертит круги Над моей страной
Вьюга злая поет я не верю в победу
Жду беды и беда не обойдет стороной
Итак из этой страны я никуда не еду
Что продолжать когда я уже все сказал
Помнишь "умри Денис" - вылетит не поймаешь
Ты не смотри что я тоже пришел на вокзал
Я провожу тебя /пауза/ - понимаешь?
Что понимаешь ты там на другом берегу
Мне уже не смешно волки идут по следу
Знаешь как страшно но все же не побегу
Я бы еще успел. Я никуда не еду.

Как и в прежние годы, на этой Non/fiction была плотная программа. Правда, из-за своих локдаунов не смогли приехать иноземные участники. Но они выступали онлайн. Как бы то ни было, в течение пяти ярмарочных дней на разных дискуссионных площадках прошло около 400 мероприятий. В отличие от прошлых лет, участники ярмарки намного чаще стали выбирать совсем не радостные темы. При этом в слушателях не было недостатка. Бродишь по лабиринтам ярмарки и слышишь, как в одном месте за стеклянными перегородками миловидная девушка с окрашенными в зеленый цвет волосами рассуждает о феминизме и проблеме насилия. На другой площадке говорят об охватившем российское общество пессимизме в связи антилиберальными тенденциями. Далее – о проблеме выгорания творческих фрилансеров. Еще далее – о панических атаках.

А вот как сформулирована тема семинара литературных переводчиков: "Труд во время чумы. Что и с каким эффектом мы переводили в карантин. Как новая реальность отразилась на восприятии текста". Упоминание чумы здесь красноречиво. Стало общим местом сопоставлять опустошительные эпидемии прошлых веков с новой заразой. Впрочем, к средневековью сейчас пристальный интерес не только в связи с коронавирусом. На самой крупной, многочасовой конференции Non/fiction говорили о новом средневековье. В том числе охоте на ведьм, то есть о преследовании инакомыслящих. Правда, это были соображения студентов-стипендиатов Оксфордского Российского фонда. Серьезные медиевисты все-таки настаивали на трактовках академического толка. Идея о новом средневековье новой им не показалась.

Наконец, в том же амфитеатре (а это самая большая дискуссионная площадка) прошла презентация книги Хайдера Варрайча "Современная смерть. Как медицина изменила уход из жизни". На русском языке книга вышла при поддержке Политехнического музея, в появившейся недавно серии "Книги Политеха". Автор – американский врач-кардиолог. Он повидал множество смертей. Он проводил реанимации или не делал этого. Решение диктовалось волей пациента или его семьи. В книге описан не просто врачебный опыт, но также то, как в различных странах выстроено взаимоотношение со смертью на уровне законов или на уровне восприятия, привычек. Так вот, оказывается, в России все по-другому. Хотя бы потому, что ни больной, ни его близкие тут права голоса не имеют. Ну а реанимировать полагается до последнего вздоха, как бы ни страдал больной. И каким бы ни было безнадежным его состояние.

Совсем другая жизнь протекала на мероприятиях детской программы, а в пространстве, отведенном под стенды с детской литературой, была совсем другая атмосфера. Появилось немало качественной переводной литературы. Список российских авторов уже не ограничивается именами Чуковского или Маршака. Издательств, специализирующихся на этом сегменте рынка, много, и среди них много новых. В их числе – московское издательство Scentbook. В дословном переводе – "Ароматная книга". Потрешь пальцем картинку с пасущимся козликом, поднесешь к носу – и унюхаешь запах зеленой травы. Представитель издательства Сергей Вешкин говорит, что самым первым для Scentbook был переводной проект:

– Сначала мы издали швейцарскую серию книг про козлика Чарли. Одна из книг серии "Козлик Чарли в швейцарских Альпах" в 2019 году даже попала в топ-лист Non-fiction. В Швейцарии на местном телевидении рассказывали о нашем издательстве. Им очень понравилось, что в России полюбили необычные книги из Швейцарии. А в прошлом году мы по этой же технологии ароматизации книг издали уже российских авторов. К этой ярмарке мы подготовили уже "Русские ароматные сказки". Это 12 классических сказок в обработке Толстого, Афанасьева, Булатова. Для каждой сказки подобран свой аромат. Сказки сгруппированы по временам года. Каждый месяц – это своя сказка, с подходящим по тематике ароматом. Допустим, сказка "Морозко" – это январь, и она пахнет елью. По этой же технологии были изданы две книжки российского автора Ирины Гуриной. Она больше ста детских книг написала. По данным Книжной палаты, она в России на седьмом месте по тиражам. Это "Ароматная азбука" и "Ароматная математика". Тут можно читать сказочную историю приключений друзей и погружаться в события через ароматы.

– Что это дает для восприятия?

– Детей сейчас очень сложно увлечь чтением. Это один из способов через такую интерактивность ребенка увлечь книгой. Кроме того, наверное, у нас у всех воспоминания о детстве связаны с какими-то запахами. Вдруг почувствуешь аромат, и по ассоциации сразу у тебя в голове какая-то история. Так что наши книги – это дополнительно способ для эмоций, для закрепления сказки. К примеру, в "Ароматной математике" цифры нарисованы сказочными героями, да еще и ароматные. Ребенок читает сказку, видит графических фантазийных героев. Так, цифра 5 в форме пятерки печет печенья. И "пятерка", и "печенье" начинаются на букву "п". А тут еще и аромат печенья. Все это дополнительно помогает запомнить цифры", – говорит Сергей Вешкин.