"Женщина не может появляться в общественных местах с волосатыми ногами или руками. Считается, что это неприлично, некрасиво и грязно. А у девушки должны быть гладкие, красивые ножки", – говорит Вера Берлинова со сцены. Она жмурится от боли. В этот момент с ее ноги ассистентка сдирает восковую полоску. Так начинается одна из сцен перформанса "Коррекция", который арт-группа "Андрогин и Кентавр" показала в рамках фестиваля NONAME-2021 в центре Мейерхольда в Москве.

Перформанс состоит из калечащих коррекционных практик, которые применяются к людям с инвалидностью или женщинам. Зрителям предложили осмыслить эти жестокие и бессмысленные обряды, которые в патриархальном обществе многим кажутся нормальными. Идея пришла участникам арт-группы год назад. "Началось все с того, что я рассказал Вере о практиках, которые надо мной реализовывались в реабилитационных центрах для людей с инвалидностью", – говорит Антон Рьянов. У Антона ДЦП.

– Выпрями спину, сдвинь ноги, голову держи ровно, – доносится со сцены. Это приказания Веры Берлиновой: Антону остается только не сопротивляться.

Через какое-то время он сам начнет отдавать Вере такие же приказания: попросит привязать к ее ногам палки, будет корректировать осанку или заставит сделать эпиляцию. Все практики на сцене как ему, так и Вере помогает выполнять их знакомая Эрмина Кримсон (она же сделала саунд-дизайн и музыку в перфомансе). По словам Антона, смена ролей – очень важный момент в перформансе. Получается, что насилие может производить и тот, кто его сам претерпевал, отмечает он.

"Автоматизм трансляции насилия у нас прорывается фразой "Зачем они с тобой это делали?", которую транслятор насилия обращает к притепевающему. При этом она произносится немного другим тоном, чем приказания сидеть ровно или держать голову", – объясняет Антон.

Перформанс можно условно разделить на три части: к первой относятся коррекционные практики над Антоном, ко второй – над Верой, третья состоит из сменяющихся друг за другом немых сцен. По словам Антона, последняя часть представляет собой некий выход из ситуации насилия.

– Мне хотелось, чтобы был перелом: не хотелось оставлять зрителя в том аду, который мы ему показали, – говорит перформер. – В первых частях мы максимально физиологично даем зрителю ощутить на себе все коррекционные практики. Потом мы на какое-то время оставляем его наедине со своими эмоциями, с его бессознательным, чтобы он мог заглянуть внутрь себя и осознать, что он только что пережил.

Антон считает, что многие коррекционные практики могут ассоциироваться у зрителей с БДСМ. Именно поэтому в последней части перформеры появляются в нижнем белье и ошейниках, за которые держат друг друга. Таким образом они переосмысляют атрибуты БДСМ и разграничиваю БДСМ и коррекционные практики, показывая, что главная отличительная черта первых: взаимное согласие всех участников.

Вера, в свою очередь, БДСМ-подтекста в последней сцене не видит. "Ошейники, которые на нас надеты, означают только то, что мы друг друга держим на привязи. И сами себя тоже держим: мы ведь сами себя тоже контролируем – занимаемся самокоррекцией", – уточняет участница перформанса.

Для нее главным в перформансе является то, что каждый участник показывает реальные коррекционные практики, которые над ним совершались. "Это не какая-то апроприация чужого опыта. Здесь Антон говорит о том, что пережил он. Я говорю о своем опыте. Хермине отчасти тоже какой-то свой опыт тут проигрывает. У каждого из нас опыт разный, и все эти три опыта переплетены очень болезненно друг с другом. Они взаимодействуют и причиняют друг другу боль", – добавляет Вера.

По ее словам, у перформанса нет точки входа и выхода, поэтому действие продолжается, даже когда формально никого уже нет на сцене. Продолжается оно как в зрителях, так и в самих перформерах. Все это приводит к болезненным коалициям и борьбе за видимость, признается участница перформанса.

– Изначально все наши проекты были посвящены дестигматизации и увеличению репрезентации ненормотипического тела. У меня же тело вполне нормотипическое. Когда мы находимся рядом с Антоном, люди немного не понимают, кто я здесь. Я часто вижу, что меня не видят или со мной даже не здороваются, – вздыхает Вера, – Люди, видимо, думают, что я либо ассистирую Антону, либо работаю его помощницей. Я, к сожалению, все это очень болезненно ощущаю. В итоге чтобы сделать себя видимой, мне приходится яростно брать слово.

NONAME-2021 – международный фестиваль независимого театра, который прошел в июне в Москве. В программу вошли спектакли из России, Казахстана, Кыргызстана и Германии.