Против Ивана Жданова и Леонида Волкова возбудили ещё одно уголовное дело. На этот раз – из-за организации сбора средств, как говорится в сообщении СК, "заведомо предназначенных для финансирования экстремистской организации". А буквально через несколько часов Росфинмониторинг внес ФБК (фонд признан российскими властями "экстремистской организацией", и "иностранным агентом") в список экстремистов и террористов. Соратники Алексея Навального убеждены: все это связано с успехом в сборе средств на возобновление расследовательской деятельности в другой форме.
Как команда Навального воспринимает эти решения российских властей и как продолжает готовиться к думским выборам 19 сентября, Иван Жданов рассказал Радио Свобода.
– Против вас с Леонидом Волковым возбудили еще одно уголовное дело, а ФБК (который в России теперь и "экстремистская организация", и "иностранный агент") внесли в список экстремистов и террористов. Вы предвидели такое развитие событий?
– Это было совершенно ожидаемо. Когда мы записывали ролик [о возобновлении сбора пожертвований], мы понимали, что будет уголовное дело, что властям не нужно придумывать какую-то логическую связь, какие-то правовые основания – они могут возбуждать уголовные дела по любому поводу. Тем более когда мы запускаем новый фандрайзинг. Это такая чувствительная для них тема.
У этих дел есть еще цель – запугать всех наших сторонников
Наверное, генералы отчитываются: "Мы разгромили ФБК. Мы закрыли им фандрайзинг. Мы признали их экстремистами, и теперь они не получат никаких денег и не смогут вообще участвовать в политической жизни России – они все за границей где-то сидят". И после этого мы выпускаем ролик и говорим, что никакая деятельность не закончилась (кроме штабной). Мы создали другую организацию, мы придумали безопасный фандрайзинг, мы будем продолжать выпускать расследования. У нас все будет как обычно. Конечно, власть это лично задевает. Конечно, после этого они возбуждают новые уголовные дела и стучат ножками. У этих дел есть еще цель – запугать всех наших сторонников.
– Справедливо ли тогда утверждать, что возбуждение этого дела, как и внесение лидеров ФБК в список экстремистов и террористов, говорит о том, что вам удалось запустить успешный именно с технической точки зрения фандрайзинг? Александр Плющев в программе "Точка" разбирал с экспертами, насколько донатить через предложенную вами схему безопасно для сторонников, и в целом они пришли к выводу, что, конечно, если захотят взяться за конкретного человека, то вычислить можно, но это будет весьма сложно.
– Я слышал разбор Плющева, и у него был комментатор – Григорий Бакунов, который сделал много переводов, тем самым независимо протестировав нашу систему. И пока то, что мы видим за первые дни: мы не выявили каких-то серьезных рисков. Тем не менее, нужно понимать: если человек сам опубликовал в соцсетях информацию о том, что он совершил перевод, и потом еще видно, что он из России заходил на этот сайт и что какой-то странный перевод уходил с его карточки, то, конечно, его можно таким образом отследить. Но мы поэтому и призываем пользователей быть максимально аккуратными и выбирать самый безопасный способ. Мы предложили на сайте три способа – это криптовалюта, это система перевода с карточки на карточку и PayPal. Самый безопасный сейчас – это, безусловно, криптовалюта. Система перевода с карточки на карточку безопасна, если пользователь сам немножечко предпринимает действия: например, не публикует информацию, что он сделал прямой перевод. PayPal нельзя использовать непосредственно из России, потому что эта система может выдавать данные.
У нас никогда не было такого успешного фандрайзинга. Только за первые сутки мы собрали порядка 7–8 млн рублей
Так что на данный момент у нас точно получилось. У нас никогда не было такого успешного фандрайзинга. Только за первые сутки мы собрали порядка 7–8 миллионов рублей. Я не говорю о постоянных пожертвованиях и о том, что приходит в течение дня после первых суток. Безусловно, это самый успешный у нас день фандрайзинга.
– Раньше вы не принимали пожертвования из-за рубежа, даже если они шли от россиян, но просто с иностранных счетов или карточек. Теперь таких ограничений у вас нет. Вы видите по первым дням, что вам жертвуют не только из России?
– Да, мы видим большое количество пожертвований из-за рубежа: от диаспоры, от людей, которые находятся за рубежом. Это нормально совершенно. Все время жизни ФБК – все 10 лет – говорили, что мы отслеживаем каждое пожертвование, что мы крайне внимательно ко всем относимся, что не дай бог, это пожертвование будет из-за рубежа, потому что мы хотим показать, что мы финансируемся только гражданами, находящимися на территории России. Но после того как они наклеили ярлык "иностранный агент" буквально на каждого без всякого законного основания, плевать на то, что они требуют от нас соблюдать какие-то правила. Мы их соблюдать не будем. Мы не будем вешать никакие плашки "иностранный агент", не будем заботиться о чистоте каждого мелкого перевода. Нам без разницы: если люди хотят пожертвовать из-за рубежа – никаких проблем с этим.
– Что для вас с практической точки зрения означает включение в российский список "террористов-экстремистов"?
– Я думаю, что они возбудили уголовное дело, чтобы проводить еще обыски в России у родственников, чтобы блокировать непосредственно наши счета, которые еще остались в России. Понятно, что все это – неудобно и неприятно, что это направлено на то, чтобы еще попугать пару жертвователей. Я думаю, власти попытаются кого-то найти и запугать этим уголовным делом. Это максимально неприятно, но если будет нужно, мы окажем, конечно же, всю помощь людям, которые от этого могут пострадать. Но не думаю, что это будет массовым явлением.
– Сейчас, за пять с небольшим недель до думских выборов, деятельность сторонников Навального в России, скажем так, максимально затруднена и где-то даже парализована. Как вы работаете сейчас?
– Мы постоянно производим контент, что мы делали и раньше. Мы создаем видеоролики по нашему основному проекту "Умное голосование", запускаем их в рекламу, мы готовимся выпустить обновление нашего приложения "Навальный", в котором содержится "Умное голосование", которым можно пользоваться даже в условиях отсутствия VPN или каких-то других средств обхода блокировки. Напомню, что Роскомнадзор заблокировал наш сайт и заблокирует "Умное голосование". На этот счет у меня нет никаких сомнений. То есть у нас идет достаточно авральная аналитическая работа, в том числе по отбору кандидатов для "Умного голосования". Вся эта работа продолжается.
– Думские выборы все ближе. Вы предвидите какие-то дополнительные риски? В том числе и для людей, которые поддерживали много лет вас репостами в соцсетях.
– Нужно понимать, что власти совершенно не интересует сейчас формальная, юридическая сторона. Они могут возбуждать уголовные дела при полном отсутствии логики. Например, сегодняшнее возбужденное уголовное дело связано с продолжением деятельности Фонда борьбы с коррупцией и штабов Алексея Навального. При этом мы же прямо сказали: мы создали другие юридические лица, которые никто не признавал "экстремистскими организациями". Но их это не смущает. Поэтому они, конечно же, будут возбуждать уголовные дела по любому поводу. Нужно принимать меры безопасности, нужно заботиться о том, чтобы быть максимально невидимым для государства. Но тем не менее, юристы или адвокаты скажут, что идеальный клиент – это тот, кто либо попал под трамвай, либо уехал за рубеж, чтобы никаких забот от него не было. Можно пойти, конечно, по этому пути. Но те, кто не принял для себя такое решение – уезжать за рубеж, могут оставаться и продолжать жить нормальной жизнью, понимая, что есть такие риски. Но, честно говоря, они ничтожны сейчас для обычного человека, который просто пользуется твиттером и ретвитит какие-то новости.
– Практически всех кандидатов, кто хоть как-то был связан с Алексеем Навальным и с деятельностью его структур и кто собирался участвовать в сентябрьских выборах, уже не допустили до участия в них. В каком состоянии вы подходите к выборам? У вас остались ваши кандидаты?
– Я думаю, если я скажу, что у нас остались такие-то кандидаты, то их, конечно, снимут за связь с экстремистской организацией. (Смеется.) У нас, конечно, осталось небольшое количество кандидатов, кто реально независим и кто еще может участвовать в выборах.
Мы всегда пытаемся участвовать в выборах и идти до конца – до того момента, как нам отказывают
С одной стороны, мы всегда пытаемся участвовать в выборах и идти до конца – до того момента, как нам отказывают. И на этих выборах многие кандидаты пошли и уперлись в эту стену: в отношении кого-то возбудили уголовные дела, кого-то признали связанным с экстремистской организацией. В этом плане мы дошли до конца. В условиях, когда не пускают кандидатов, когда это невозможно уже назвать выборами, и было придумано "Умное голосование". Если подавляющей части наших кандидатов отказали в регистрации даже не как в 2019 году – на этапе сбора подписей, а вообще уже беспредельно, то "Умное голосование" было рассчитано на эту ситуацию. Так что в принципе, все идет глобально по плану. Нас сильно отвлекают эти уголовные дела и давление, начавшееся после возвращения Алексея Навального [из Германии после лечения последствий отравления]. Нам нужно было время, пара месяцев, чтобы перестроиться, чтобы вернуться в наш обычный режим работы. Тем не менее, сейчас мы возвращаемся уже в обычный режим и, как и планировали, сейчас подбираем кандидатов для "Умного голосования".
– Ключевые сотрудники ФБК сейчас в основном уже покинули Россию. Лично вы, Иван, например, для российских властей сейчас недоступны. Но под уголовным делом ваш отец. Вы чувствуете, что на него усиливается давление?
– Прямой связи, что я вот что-то сказал и для отца изменились условия тут же, не видно. Может быть, не потому что ее нет, а потому что связь со следственным изолятором такова, что новости получаешь сильно позже, чем там что-то происходит. Я знаю, что сейчас его условия сильно ухудшились, потому что его перевели в 12-местную камеру. А СИЗО, где находится мой отец, закрыто на карантин. И в этой камере уже были два болеющих человека. А буквально вчера мы получили информацию, что в пятницу он тоже заболел и лежит с температурой.
– Вам известно, что у него? COVID-19 или что-то другое?
– COVID-19 у него не подтвержден. Но у него температура 39, так что я не уверен, что это не коронавирус. СИЗО закрывали на карантин именно из-за коронавируса. Так что высок риск, что он заболел именно коронавирусом. Все это – один из инструментов давления на меня, и власти это прекрасно понимают.
