Армия России теряет наступательный потенциал, ее ресурсов хватит еще на две-три недели активных боевых действий в Украине. Угрозы захвата Киева сейчас уже нет, и в апреле киевляне, вероятно, смогут вернуться в свои дома, говорят украинские и американские эксперты. Так ли это?
Мумин Шакиров обсуждает эти и другие темы и подводит итоги недели с советником главы Офиса президента Украины Алексеем Арестовичем, адвокатом Каринной Москаленко, кинопродюсером Александром Роднянским и политиком Львом Шлосбергом.
Видеоверсия программы
При каких условиях закончится война в Украине?
Мумин Шакиров: Мой собеседник – Алексей Арестович. Почему российской армии Киев не по зубам?
Алексей Арестович: Российское военное руководство сделало грандиозную глупость, когда планировало эту кампанию. Главной ошибкой был расчет в симпатии украинцев и способности к сопротивлению. Впрочем, это переменные, которые плохо поддаются анализу. Видимо, рассчитали, что тут на половине территории их будут встречать цветами, русскоязычные регионы, а украинская армия не захочет воевать за проклятое правительство Зеленского и так далее. Но просчитались. И они нагнали войск, которых и так было не очень много, на семь оперативных направлений одновременно. 200-тысячная группировка в недавней российской истории пыталась взять Чечню дважды. А Чечня – это половина Киевской области. Тут они решили напасть на 32 Чечни одновременно той же самой группировкой. Не вполне логично. Кроме того, нападать 200-тысячной армией на 250-тысячную не вполне логично. Наконец, растянуть группировку вторжения на восемь оперативных направлений, то есть крупных городов – Киев, Сумы, Харьков, Чернигов, Донецк и Луганск, Мариуполь, Херсон, Николаев, Запорожье – это еще более сомнительная идея. Расстояние между этими пунктами по пять сотен километров (Украина же большая страна). Но это еще не все глупости, которые были сделаны. Под Киев нагнали огромное количество войск, на пике достигало почти 25–30 батальонов тактических групп. А с севера Киева и с северо-востока, откуда наступали российские войска, очень путаная и сложная местность: система дорог, куча мелких населенных пунктов, овраги, поймы рек, мешанина, болота, непроходимые леса... А в географическом смысле это те же самые белорусские болота, только смещенные к югу. Загнали 20–25 батальонов тактических групп. Они все скопились, не имели возможности свободно двигаться, тылы к ним не могли подойти. И получилась ситуация, когда огромные массы противника стоят на месте, двигаться никуда не могут, спрятаться не могут, вправо и влево от дороги повернуть не могут, и промахнуться уже невозможно. Мы начали их бить очень активно. Вчера было заявление командующего Сухопутных войск, что наши войска развивают свое наступление на дистанцию уже 70 километров от Киева по отдельным направлениям. Любой военный или сколько-нибудь понимающий человек понимает, что если российские войска стоят с одной стороны в 30 километрах от Киева, а с другой стороны украинские – уже 70 километров от Киева, это означает полуокружение. И обход по флангам. В эту игру, как оказалось, можно играть вдвоем. Российское руководство надеялось на преимущество на локальных участках, но ведь им тоже необходимо уметь пользоваться. Они не сумели им воспользоваться, забили себе тылы. Тылы выносят наши партизаны и силы специальных операций. Мы ломаем переправы, уничтожаем. Наземные войска уже пошли в контрнаступление под Киевом, поэтому ни о каком его взятии речи и близко не идет. Тут российским войскам спасти бы свою шкуру в такой ситуации. Даже уже наземные войска охватывают их с флангов.
Мумин Шакиров: Почему российские войска часто обстреливают Украину на рассвете?
В Украине сейчас высокомотивированное общество, потому что идет защита родной земли, семьи – это ценность запредельного порядка
Алексей Арестович: Это типичный военный прием. Потому что обычно в четыре-пять утра, когда наносятся удары, – это наиболее сонное время. А расчет – что люди хотят спать, или у них как минимум падает реакция. Все дежурные смены находятся на минимуме своей суточной готовности. В это же время снимают часовых. И сама война началась 24-го числа в пять утра.
Мумин Шакиров: Исходя из статистики потерь и той хроники, которую публикует Киев, а Москва – нет, Киев лучше подготовился к войне. Или украинская армия учится на ходу, и это сюрприз как для Путина, так и для самих украинцев?
Алексей Арестович: У нас восемь лет воевали вооруженные силы с вооруженными силами Российской Федерации, которая применяла их ограниченно и пряталась стыдливо под флагами народной милиции. У нас получается, что на участке фронта 500 километров, который был на востоке, прошла вся армия, да еще по много раз, а в российской армии ограниченная ротация, осуществлялось получение боевого опыта и здесь, и в Сирии. Он оказался ограниченным. А у нас одних резервистов с боевым опытом порядка 300 тысяч человек. В Украине сейчас высокомотивированное общество, потому что идет защита родной земли, семьи – это ценность запредельного порядка. У нас очередь стоит, взятки дают, чтобы попасть в боевые части на передовую, не могут договориться. На каждую должность в боевых частях по шесть человек. И сам факт, что мы разгромили примерно треть российской группировки, а у нас не разгромлено ни одно соединение уровня бригады, не потеряло управление, не вышло из боя, кое о чем говорит. Я профессиональный военный и скептически всегда смотрю на действия сторон, в том числе и украинской. Но то, что демонстрируют сейчас наше командование и наша армия, – это выше всяких самых смелых прогнозов, похвал и надежд. Могу сравнить с западными экспертами. Нашей армии давали 48 часов на существование. Украине давали 72 часа на полную сдачу перед страшной кремлевской военной мощью. Воздушным силам давали три часа на существование. Но украинская авиация наносит удары до сих пор и будет наносить. И практически не теряет личный состав и технику. Вот что такое украинская авиация, вот что такое подготовка украинской армии к войне.
Мумин Шакиров: Есть ли какие-то неписаные правила у этой войны? Первое, что приходит в голову, – безопасность Чернобыльской и Запорожской АЭС. Это табу. Никому не выгодно бомбить эти объекты. Есть ли еще какая-то красная черта, которую не переступит ни одна из сторон?
Алексей Арестович: Атомные станции, наверное, все-таки будут беречь. Хотя по Запорожской стреляли, попали по четвертому корпусу. Слава богу, что это прочное сооружение. На Чернобыльской станции было отсечение электроэнергии, и это могло иметь потенциально очень неприятные последствия в виде повторения чернобыльской катастрофы, только в большем масштабе. Российские войска более суток не пропускали ремонтную бригаду к месту ремонта. Российское командование действует централизованно, запрашивая всякий раз Москву, иногда теряет время на бесконечные консультации, потому что командиры не обладают гибкостью и способностью принять на себя ответственность на поле боя. А в других ситуациях, подобных стрельбе по Запорожской АЭС, они действуют по принципу: мы выполним приказ любой ценой, а куда летит, потом разберемся. Что тоже весьма небезопасно. Я уже не говорю о том, что в Донецке и Луганске есть, что по Харькову били, а там Институт теоретической физики, который содержит 26 топливных ядерных элементов. Туда лупили "Градами" и "Смерчами". В общем, российский стиль ведения войны. А что делают с Мариуполем...
Мумин Шакиров: В одном случае правило гуманитарных коридоров работает, в другом – нет. Почему такой разнобой?
Алексей Арестович: Не работало только в Мариуполе в основном и в Буче – это места, где понесли крупные потери, и как я понимаю, озлобление командиров на местах. А что касается Мариуполя, нехорошее подозрение, что центральное командование не дает... то есть на самом высшем уровне в Москве хочет устроить гуманитарную катастрофу. Президент Зеленский более 12 суток назад обозначил Мариуполь темой номер один. Он поднял всех – от глав мировых церквей до лидеров держав и глав международных гуманитарных организаций. Все дружно звонили в Москву, все говорили о мирных жителях. Неделю не предоставляли возможности выйти из Мариуполя нашим жителям, хотя в других местах коридоры уже работали. Причем в гуманитарной колонне, которая шла в Мариуполь, были высокие представители церкви, которая очень близка российской церкви. Не пустили. Но учитывая, что тяжесть обвинений по поводу Мариуполя достигла уже самого высокого международного уровня, судя по заявлениям Международного суда в ООН (который признал действия российских войск геноцидом, по крайней мере, так рассматривается дело об Украине), начали выпускать из Мариуполя. Туда не пускают эвакуационные колонны, которые могли бы предоставить транспорт. Но на своей технике дают выехать, на легковых машинах. Пятые сутки подряд, сегодня тоже. И по состоянию на вчерашнее утро более 40 тысяч жителей покинули Мариуполь. Но Мариуполь – это 400 тысяч. Остальные жители в заложниках. Более 90% жилищного фонда повреждено либо разрушено. Чудовищные преступления совершены – удар по роддому, удар по драмтеатру. Это были убежища с огромными надписями "Дети". По бассейну "Нептун", где тоже сотни горожан были с маленькими детьми. До сих пор никто не знает, сколько погибло мирных жителей и детей. Называются разные данные: от трех тысяч до 20 тысяч убито мирных граждан в Мариуполе. Так российская армия ведет войну. У меня вопросы. Президент Путин официально давал российской армии мандат на проведение специальной операции только против военных объектов. Поощряется из Москвы такой способ ведения войны? Либо это эксцессы, и российская армия и ее руководство подставляют президента России?
Мумин Шакиров: Минобороны России говорит об использовании гиперзвукового высокоточного оружия системы "Кинжал", с помощью которого были уничтожены склады боеприпасов. Можно ли верить официальному представителю российского ведомства Игорю Коношенкову?
Алексей Арестович: Я бы не стал никому верить из представителей российского официального ведомства. Российское военное ведомство, как и вся государственная машина, трактует ситуацию следующим образом: информация – это оружие, все для фронта, все для победы, все можно использовать по полной. И поскольку современная Россия – это тоталитарное государство, врут от президента до последнего бойца информационного фронта все по одним и тем же методичкам. Я слушал бы украинских экспертов и власти. Мы с самого начала провозгласили, что мы не будем использовать информацию как оружие, и даже не ввели, несмотря на военное положение, военную цензуру, а она является частью военного положения. Отказались от военной цензуры, чтобы сохранить возможность критиковать нас во время войны, ставку Верховного главнокомандования, сохранили демократию и свободу слова. Либо читайте западные СМИ, международные СМИ, как, например, Радио Свобода. Я знаю, что Радио Свобода – это всегда высокие стандарты.
Мумин Шакиров: На какие условия все-таки может пойти Украина для того, чтобы договориться о мире?
Алексей Арестович: Я поставил бы вопрос так: на какие условия Россия пойдет, чтобы договориться о мире? Мы диктуем. Чем раньше в Москве это поймут, тем лучше. Стратегическое поражение Россия в Украине уже получила. Если дальше так будет продолжаться, оно может перейти в оперативно-тактическое. И как бы это для российской армии не закончилось судьбой наполеоновской армии, когда последний российский солдат в пуховом женском платке будет убегать в сторону российской границы. Они рассчитывают, что активная фаза сдохнет... Уже сказали все, от меня до западных экспертов, и все вменяемые люди понимают, что это так. Активная фаза загонится максимум через три недели, даже если введут какие-то резервы. Дальше позиционная борьба. Но в это время "зеленка", листья поднимутся. И это идеальная ситуация для наших партизан, специальных операций, населения, которое сопротивляется, армии. Бить по стационарным целям – это одно удовольствие. Ни одна армия мира, даже американская, не удержала бы в этой ситуации территорию. И чем быстрее они это поймут, тем лучше. Поэтому мы ставим условия, не они.
Европа без России и Россия без Европы
Мумин Шакиров: Спустя 26 лет Россия покидает Совет Европы. Министерство иностранных дел официально уведомило об этом организацию. МИД России опередил решение Совета об исключении России на фоне войны с Украиной за "грубые нарушения устава организации". В Сенате США тем временем пошли дальше и единогласно признали президента России Путина "военным преступником". Мало кто в России сомневается, что репрессии усилятся в отношении инакомыслящих, а ждать помощи от международных правозащитных институтов теперь будет сложно. Об этом мы и поговорим с Каринной Москаленко, которая представляет интересы российских граждан в Европейском суде по правам человека.
Каринна Акоповна, Россия вне Совета Европы и ПАСЕ. Какова будет судьба тех жалоб, которые поступили до этого момента? Будет ли Европейский суд по правам человека рассматривать эти заявки и готова ли Москва выполнять эти решения?
Изоляционизм, политика идти все время своим путем, даже если он очень неправильный, обречена
Каринна Москаленко: За российские власти я бы не бралась судить и отвечать. Они сами ответят на этот вопрос своими действиями, а не разговорами по поводу своей законопослушности. Конечно, законопослушное государство, во-первых, выполняет все взятые на себя обязательства. России в 94-м году именно из-за ведения определенных действий на юге России долго отказывали в приеме в члены Совета Европы. В 96-м году Россию приняли в Совет Европы. В 98-м году мы совершили очень непростой шаг, но который действительно приблизил нас и к нормализации правоприменительной, судебной практики, и к цивилизованному миру.
А в одночасье мы оказались сейчас выброшены из очень важного вектора развития. И этот изоляционизм, политика идти все время своим путем, даже если он очень неправильный, обречена, я уверена в этом. Недавно состоявшийся акт обозначения воли российской власти выйти из состава Совета Европы – это не навсегда. Я очень надеюсь дожить до того времени, когда разумные силы в России возобладают. И для меня, как для юриста, это все политические вопросы, а для меня важно, что россияне опять получат доступ к Европейскому суду. В ЕСПЧ лежат много жалоб, которые зарегистрированы, более того, многие из них коммуницированы, и мы только ожидаем решения. И наши заявители ожидают решения Европейского суда. Европейская конвенция – это закон Европы, один из важнейших, это как, скажем, для каждой страны Конституция. Обязанность государства – в течение шести месяцев после направления уведомления о выходе из состава Совета Европы ожидать вступления в действие акта денонсации конвенции. Она не происходит одномоментно. Шесть месяцев даются людям, которые находятся в юрисдикции Российской Федерации (это необязательно российские граждане, любой человек, который находится в юрисдикции Российской Федерации, имеет право на защиту конвенцией). Эти шесть месяцев будем считать с 15 марта до 15 октября 22-го года. В этот период Россия должна подчиняться всем правилам, которые действуют в Совете Европы.
Мумин Шакиров: Российская власть облегченно вздохнула, что ее нет в таких авторитетных европейских институтах, как ПАСЕ и Совет Европы, или это хорошая мина при плохой игре?
Каринна Москаленко: Думаю, что это хорошая мина при плохой игре. Это в любом случае серьезные имиджевые потери, это серьезнейший провал международной политики государства. И мало того, что власти лишили людей серьезнейшего механизма защиты прав человека, они точно ведут страну к регрессу. Если вы увидите решения Европейского суда последнего времени, и даже в той степени – это была великая возможность для россиян искать справедливость в межнациональном органе, где действуют универсальные правила.
Будет новый кинематограф…
Мумин Шакиров: Министр обороны России Сергей Шойгу направил обращение к министру культуры Ольге Любимовой с просьбой проработать вопрос об исключении ныне президента Украины Владимира Зеленского и кинодеятеля Александра Роднянского из культурной повестки Российской Федерации.
Александр Роднянский – киевлянин, чьи фильмы четырежды выдвигались на "Оскар", человек, который спродюсировал десятки фильмов в России. Его картины завоевывали призы почти на всех крупных мировых кинофестивалях, включая Канны. Он покинул Россию. Мы поговорили с ним о том, что происходит с деятелями культуры, которые поддержали войну в Украине, и о том, как теперь снимать кино, когда мир стал совершенно другим.
Александр, почему именно от Сергея Шойгу пришла "черная метка" в ваш адрес? Где культура и кинематограф, а где Министерство обороны.
Александр Роднянский: Ответа на этот вопрос у меня нет. Я узнал об этом от журналистов, которые начали мне названивать, спрашивая о том, как я реагирую на неизвестное мне письмо. Почему это министр обороны? Разве что это главное министерство сегодня. Сюрприза тоже нет. Здесь, мне кажется, все логично.
Мумин Шакиров: Кто из культурных деятелей, на ваш взгляд, наиболее ярко выразил свою позицию против войны? Чаще слышишь робкие намеки, за исключением Андрея Макаревича, который выражается более четко. Та же Пугачева, Галкин, Ургант, люди с колоссальной узнаваемостью, что-то пробурчали или тихо ретировались.
Александр Роднянский: Это "тихо пробурчали" уже дорогого стоит, учитывая их популярность. Это не прошло незамеченным, и количество грязи, вывалившейся в адрес и Урганта, и Галкина, превышает допустимое, это сразу почувствовали. Может быть, таким образом дают понять, что не следует двигаться дальше. А кто выступил? Как всегда, Парфенов, Акунин, конечно же, все крупные очень и популярные блогеры. И Дудь, и Варламов, и Максим Кац, и Екатерина Гордеева, и Николай Солодников, который "Ещенепознер", и Ирина Шихман... И рэпер Oxxxymiron. Популярнейшие и важнейшие персонажи современной эпохи. Да и еще многие. Они и были свободными людьми, и высказывались раньше сходным образом. Все, кто является частью государственной системы распределения, частью бесконечной пирамиды нефтяной ренты, конечно, ведут себя значительно более сдержанно.
Мумин Шакиров: Политик Леонид Гозман сказал, что Путин объявил гражданскую войну своему населению, определив для себя "пятую колонну". Вы чувствуете параллель с Германией 30-х годов? Или это перебор?
Александр Роднянский: Я недавно писал в своем скромном аккаунте в Instagram о Томасе Манне, который вел радиопередачу во время войны. Он обращался к немцам. У немцев были приемники, единственно разрешенные в Германии, по которым можно было слушать передачи на средних и длинных частотах, на волнах. На радио ВВС великий немецкий писатель обращался к немцам 55 раз во время войны. И его обращения звучат очень современно, без сомнения. То, о чем говорил Томас Манн, имеет отношение прямое к сегодняшнему дню. Да, это управление собственной аудиторией, своим электоратом и целым народом. Да, это абсолютно чудовищная в нынешние времена, в смысле количества несопоставимая ни с чем пропагандистская манипуляция... Мне кажется, действительно очень много людей разделяют официальную точку зрения. Я не боюсь сравнений с гитлеровским режимом, но это острое сравнение, оно требует ответственности за свои слова. Поэтому с точки зрения работы с пропагандой, да, сопоставимо. Все остальное надо исследовать отдельно.
Мумин Шакиров: Путин дает команду бомбить украинские города крылатыми ракетами, где погибают тысячи и тысячи украинцев. Он убивает украинский народ в промышленных масштабах под предлогом зачистки от каких-то мифических нацистов. Почему он не "Адольф Гитлер XXI века", который тоже в промышленных масштабах уничтожал другие народы во время Второй мировой войны?
Александр Роднянский: Без сомнения, это война жестокая, захватническая, агрессивная война, начатая под лживыми предлогами, постоянно меняющимися. То это защита неизвестного науке народа Донбасса, то это зачистка от нацистов – мифических или тех, которые существуют в любой стране мира в примерно сходном числе. В той же Российской Федерации они ходили на "Русские марши" и неплохо себя чувствовали. Никто же не начинал войну с целью денацификации после этих "Русских маршей". А потом еще и борьба с НАТО. Это, без сомнения, захватническая, чудовищная, наверное, самая большая после Второй мировой войны агрессивная схватка в центре Европы. В этом смысле можно, без сомнения, назвать как угодно. Можно и Гитлером.
Множество мелких компромиссов складываются в один огромный, и переступили все красные линии
Мумин Шакиров: Что вы для себя открыли нового о России после того, как вчера увидели митинг в "Лужниках" и то, как большинство населения поддерживает войну в Украине? Мир перевернулся перед вашими глазами?
Александр Роднянский: Нет, я это видел много раз. Я видел, что к этому идет. Но я же знаю и других русских. И я не доверяю этим крикам. Я понимаю, что очень многие присутствующие на этом митинге – бюджетники, которых свезли, которым сказали, что надо, и они отправлялись... Я еще принадлежу к советскому поколению, которое отправляли на демонстрации. И тоже все шли, и ничего общего с этими лозунгами, которые несли, не имели. Я не знаю, какое число людей, стоявших или сидевших на стадионе, имеет отношение к этим взглядам. Те, которые были на сцене, вызывают у меня отдельное эмоциональное отношение. Это неприятное впечатление. Конечно, Машков. Зачем? Талантливый артист вроде бы, не бездарный режиссер. Зачем так себя уничтожать, с этим выступать? Я не верю, что в эту риторику может кто-то всерьез верить. Ее могут эксплуатировать бенефициары этой риторики, но верить – не вижу. Те, кто на сцене, разве что не пели бы они полгода или год после этого… Конечно, там есть очень многие, кто разделяет эту точку зрения, кто чувствует обиду, оскорбление. Годы пропагандистского эфира не прошли зря. У них есть ощущение врага за пределами России, что долго называли "чувством осажденной крепости". Но подавляющее большинство, я уверен, абсолютно жертвы обстоятельств. Было бы по телевизору что-то другое, другие бы лозунги, они бы и там сидели, и слушали другие речи, и кричали бы другое. Я не очень верю в презумпцию виновности всего российского народа. Они обмануты, как и многие немцы. Да, есть ответственность тех, кто принял этот обман и во время такой дикой ситуации, как война, не сумел найти внутренние силы для себя, чтобы хотя бы себе признаться, не говоря уже о других, что это чудовищное и оскорбительное насилие над чужим и, как следствие, собственным народом.
Мумин Шакиров: Что, на ваш взгляд, движет такими людьми, как Владимир Машков и ему подобные, – это деньги, бюджет, социальный статус? Или им сложно для себя поменять картину мира?
Александр Роднянский: Это, наверное, все вместе: нежелание терять социальный статус, страстное желание быть важным, заботиться о своем комфорте и, конечно, определенного рода картина мира. Наверное, на Машкова повлияла неудача в Голливуде, прожил 15 лет и немного чего добился, особое отношение к нему в России. И как бы страх. Все-таки очень часто у многих страх, перефразируя название замечательного фильма Фассбендера, съедает душу. Он был исследован очень хорошо. Я позволю себе вспомнить классический фильм великого венгерского режиссера Иштвана Сабо "Мефисто". Он же и был написан по книге Клауса Манна, племянника вышеупомянутого Томаса Манна и сына Генриха Манна. Эта история была о трансформации популярного в 20-е годы артиста, интеллектуала и умника, увлекавшегося модерном и экстремальным искусством, в деятеля Третьего рейха, в абсолютного культурного босса нацистской Германии, руководителя главного театра, приближенного к маршалу, имея в виду Геринга. Это сходные вещи. Это такая трансформация, когда множество мелких компромиссов складываются в один огромный, и переступили все красные линии. Это касается не одного только Владимира Львовича Машкова, это многих касается. Просто он как-то прозвучал неожиданно. И это не место для театрального артиста.
Мумин Шакиров: В запуске сотни художественных и документальных фильмов, десятки сериалов, но все это не имеет никакого отношения к сегодняшнему дню. Эти сценарии писались год назад, несколько месяцев назад. Даже невинные мелодрамы – это уже вранье и фальшь, вокруг иная реальность. Кто это будет смотреть? Не в корзину ли все это снимается?
Александр Роднянский: Мое глубокое убеждение, что в корзину. Кино, даже если речь идет о таких невинных жанрах, как мелодрамы, резонирует с действительностью, оно все равно говорит с людьми, живущими в определенных предлагаемых обстоятельствах. И если оно предлагает побег от этих обстоятельств, то оно должно предполагать и место, откуда бегут, ощущение понимания, сочувствия, эмпатии этим людям. Если этого нет, то это все очень плохо заканчивается: этот кинематограф никому не нужен, это выброшенные деньги. И попытка обмануть уже многократно обманутых ни к чему не приведет. Сейчас нужно всерьез... Я не к тому, что обязательно каждый раз глаголом жечь сердца людей. Действительно, могут быть разножанровые картины, но врать уже нельзя. Это должен быть разговор с аудиторией, в котором она соучаствует эмоционально, интеллектуально, содержательно. Этот разговор должен идти всерьез. В России уже давно поток этого контента на федеральных каналах имеет мало отношения к действительности. Но он вполне был востребован за счет сочетания с политическими ток-шоу. Поэтому в этом контексте – как продажа определенной политической реальности, обрамленной развлекательным гарниром, наверное, его попробуют использовать. Но в целом по-настоящему он работать, волновать и менять сознание людей не сможет. То, что делает кинематограф по-настоящему. Он же на самом деле является своего рода действующим психиатром. Он помогает аудитории. Он своего рода доктор. Этот кинематограф не лечит людей, он не понимает их болезнь, не диагностирует ее, он избегает ее, он обманывает в итоге. Соответственно, болезнь продолжается, она развивается, может привести к летальному результату. Это происходит не только в медицинском смысле, но и в психологическом, эмоциональном. С людьми происходит беда, если они не проговаривают реальные проблемы.
Мумин Шакиров: Вы собираетесь переписывать ваши сценарии или переделывать ваши уже запущенные проекты?
Александр Роднянский: Конечно! Какие-то я вообще закрою, они не имеют права на существование в этих обстоятельствах. А какие-то, наоборот, начну, а какие-то переделаю. Потому что мир изменился. Мы реагируем. И кино, и литература, и музыка даже – казалось бы, самая инфернальная, метафизическая часть искусства, существуют, безусловно, в конкретных обстоятельствах. Carmina Burana Карла Орфа была написана во время Второй мировой войны, епископ Карл Орф писал, понимая трагедию войны. Она чувствуется. А уж кино, которое рассказывает истории, создает характеры, и подавно. После этой войны отношения между людьми, как это ни страшно звучит, не останутся прежними. Люди погибли, у людей появился особый опыт. В Украине сейчас 6,5 миллиона беженцев, сколько людей побывало под обстрелами, сколько людей видели и слышали выстрелы танков, сколько людей видели и слышали взрывы ракет!.. Это теперь другие люди. Не может быть все как прежде. И кино такое же. Как после Второй мировой войны родился великий кинематограф авторов, прошедших эту войну, так и сейчас. Этот кинематограф будет заново создан теми, кто испытал на себе, у кого есть жизненный опыт или кто осмыслил со своей точки зрения то, что происходит. Война – это категорическое, катастрофическое, радикальное, драматическое изменение всех жизненных обстоятельств. После нее ничего не будет прежним.
"Пятая колонна" Владимира Путина
Мумин Шакиров: Два дня назад Владимир Путин произнес программную речь о необходимости "естественного самоочищения общества" от недостаточно патриотичных "подонков и предателей". У одного из самых заметных российских оппозиционных политиков Льва Шлосберга на следующий день прошли обыски. С нами на связи Лев Шлосберг, с ним мы и поговорим о "пятой колонне" Владимира Путина.
Путин дал команду "фас" – искать "пятую колонну" и уничтожать ее с помощью сомнительных уголовных статей и морально. Как вы думаете, нация возьмет под козырек этот призыв президента или все спустит на тормозах?
Сейчас для Владимира Путина исключительно важно убедить российское общество, что он не ошибся
Лев Шлосберг: 16 марта Путин проводил совещание о мерах социально-экономической поддержки регионов России. Было собрано правительство, губернаторы для того, чтобы обсудить, как стране жить в условиях санкций, и каким образом в этой ситуации возможно развитие экономики. 80% выступлений Путина были посвящены внешней политике. Он начал именно с этого. Создается впечатление, что Путину не хватило уже целого ряда выступлений, публичных заявлений для того, чтобы объяснить стране, что, зачем и почему он делал. И делает это каждый раз. Нынешнее выступление отличается тем, что в нем в финале появилась новая тема, которая Путиным в последнее время не заявлялась. Он говорил только об Украине и фактически об исторической вине Украины перед Россией. Появилась тема "пятой колонны", появилась тема национал-предателей. Это была не совсем импровизация, текст был написан. У меня есть предположение, что сейчас для Владимира Путина исключительно важно убедить российское общество, что он не ошибся. Его образ непогрешимого политика, победителя всех и вся заставляет его уже который раз подряд за последние несколько месяцев доказывать и объяснять людям, что он был прав. Это означает, что он недоволен тем, что происходит: и тем, как идет военная операция в Украине, и тем, как реагирует российское общество, и, конечно, как реагирует весь мир. Общество не берет под козырек, но общество поддается манипуляциям. И то, что сейчас происходит с нашей страной, – это подлинная трагедия. Выступление главы государства в холодной войне. Выступление Путина – это было выступление политика, который видит именно в холодной войне дальнейшие возможности для существования России в глобальном мире. Не в сотрудничестве, не в созидании. Холодная война положила конец Советскому Союзу. Владимир Путин, судя по всему, хочет переписать историю ХХ века. Он возвращается в 17-й год, в 22-й год, в 45-й год, в 46-й, в 85-й, в 91-й. И хочет переписать целый век чтобы исправить, как он считает, ошибки своих предшественников. Это фатально для нашей страны. Сейчас в обществе не меньше пятой (может быть, четвертой) части людей – это люди с убежденно антивоенной позицией. Это люди, которые реально считают необходимыми ценности европейских принципов мироустройства, прав и свобод человека. И эти миллионы людей публично назвали "национал-предателями", представителями "пятой колонны".
