Посещая Израиль ещё задолго до того, как я задумал в эту страну переселиться, в разговорах со здешними друзьями и знакомыми я не мог не заметить особенности их отношения к Соединенным Штатам. У одних симпатий было больше, у других меньше, но почти все видели в огромной трехсотмиллионной стране средство к реализации исключительно израильских целей и к решению израильских проблем. И если моё посещение предшествовало выборам в Америке, мне обычно давали настоятельные советы, каким образом мне голосовать, чтобы это было максимально выгодно для Израиля, а мои робкие замечания о том, что у США есть и свои проблемы, в первую очередь внутренние, оставались без внимания. Идеалом в глазах многих собеседников были такие Соединенные Штаты, которые оказывали бы максимальную помощь Израилю и при этом не диктовали бы ему никаких условий.
Излишне объяснять, что таких стран, как вот эти воображаемые США, на свете не бывает. А вот таких, как этот реальный Израиль, множество, то есть практически все, ныне существующие на земном шаре. Это стандартная асимметрия во взглядах на мир практически любого жителя нашей планеты: у моей страны подавляющая часть проблем внутренние, у остальных они внешние и в первую очередь касаются нас, остальное не так важно. Всё это, конечно же, понятно и объяснимо. Наши внутренние проблемы затрагивают нас непосредственно: плохо работающий городской транспорт, изъяны медицинского страхования, высокая преступность. Внешние – большинство из нас замечает редко: думаю, не очень многих из читающих эти строки остро затронул военный переворот в Мьянме, гражданская война в Эфиопии, рост цен на пшеницу в Египте. Что касается тех стран, которые нас всё же интересуют, мы обычно игнорируем их внутренний политический спектр и персонифицируем их как некое единство, часто в лице нынешнего лидера: Байден, Макрон, Джонсон, Шольц и так далее.
Характерно, что Израиль – это всё-таки Израиль, а не нынешний премьер Нафтали Беннет или даже многолетний Биньямин Нетаньяху до него, видимо, из-за его компактности и нашей партийной неразберихи. И вот появилась позиция, с которой этот Израиль предстает в неблагоприятном свете, и нет, я не имею в виду обычное осуждение Израиля в его противостоянии палестинцам. Это позиция Украины, отражающей российскую агрессию, по крайней мере части её общественного мнения. Началось, может быть, с того, что Израиль отказался поставить Украине свою систему ПВО "Железный купол". Затем, когда война уже разгорелась не на шутку, Израиль оказался в числе стран, не присоединившихся к безоговорочному осуждению агрессии. Беннет избегает называть Владимира Путина военным преступником, израильское правительство дезавуировало возмущённые слова своего посла в Киеве.
Хотя официального пояснения такой отстраненной позиции не было, причины легко угадываются. Главная заключается в необходимости соблюдать деликатный баланс в отношениях с Россией, которая по-прежнему является одной из сторон сирийского конфликта. В Сирии размещены военные объекты Ирана – самого опасного с израильской точки зрения противника, – которые Израиль время от времени бомбит, не вызывая острой реакции со стороны России, в руках которой находятся основные сирийские средства ПВО. В случае недовольства позицией Израиля Россия вполне может активизировать эти средства, а также поставлять оружие террористической группировке "Хизбалла" в Ливане. Что касается "Железного купола", в силе остаются те же соображения. Кроме того, эта система обороны представляет собой стационарные установки, которые на большой территории Украины, требующей мобильности, утратят свою эффективность.
В этом смысле демократические страны гораздо неповоротливее деспотических, потому что их руководство всегда вынуждено оглядываться на электорат. Российскому диктатору достаточно было отдать распоряжение о начале агрессии против Украины, и его военная машина была немедленно приведена в действие, даже если некоторые из достаточно близкого окружения Владимира Путина не подозревали об этом намерении. В противоположность, демократическим лидерам приходится прилагать немалые усилия для мобилизации поддержки своим инициативам по оказанию Украине военной помощи. Эти усилия порой связаны с немалым политическим риском.
То, что кажется прагматизмом, может на самом деле обернуться политической близорукостью
За примерами ходить недалеко. Эммануэль Макрон фактически превратился в мем на своей окраине бесконечного стола бесконечных переговоров с Путиным. Можно по-разному относиться к его дипломатическим усилиям, но нельзя отрицать, что война должна быть завершена дипломатическим путем, если только не допускать, что она будет для России успешной или украинским войскам удастся взять Москву. Оказалось, однако, что эти усилия помешали Макрону уделить достаточное внимание президентской кампании в собственной стране, и теперь есть реальный риск, что к власти во Франции может прийти Марин Ле Пен, которая явно предпочитает Путина Евросоюзу, хотя в ходе своей кампании не педалирует эти пункты. Такой исход будет трагедией и для Европы, и для Украины, вот когда Макрона вспомнят с ностальгией.
С другой стороны, британский премьер Борис Джонсон совершил акт беспримерной смелости, посетив Владимира Зеленского в только что освобождённом от непосредственной осады Киеве и пройдясь с ним по улицам города. У друзей Украины этот поступок вызвал законное восхищение. Но подводная часть айсберга заключается в том, что Джонсон первый в истории Соединенного Королевства глава правительства, подвергнутый санкциям за нарушение закона, то есть за участие в вечеринках в период локдауна. По негласным правилам его уход в отставку должен быть почти автоматическим. Но пока что его Консервативная партия решила, что коней на переправе не меняют, а киевская прогулка оказалась эффективной мерой подстраховки.
Вся эта внутриполитическая изнанка обычно остается за пределами внимания аудитории даже в мирное время. В том числе и то обстоятельство, что израильская правительственная коалиция, сколоченная с огромным трудом после многократных выборов, и без того балансирует сегодня на грани распада, и если она рухнет, то провозглашать нейтралитет или поддержку от нашего имени будет просто некому. Если присмотреться к деталям, можно заметить, что в Тель-Авиве и других городах страны прошли массовые митинги в поддержку Украины, а в ходе еврейского праздника Пурим, когда традиционно поднимаются тосты за погибель злодея Амана, многие подразумевали под Аманом понятно кого.
По словам Отто фон Бисмарка, видимо апокрифическим, людям, любящим политику и колбасу, лучше не видеть, как они делаются. Демократическому политику всегда труднее принимать решение в атмосфере сомнений, протестов и оговорок, хотя Бисмарка в демократии обвинять не стоит. Гораздо проще решения даются тиранам, но это не должно быть аргументом в пользу тирании. И однако, не будем путать объяснение с оправданием. Тот факт, что большинство государств, так или иначе, ориентируется на свои сиюминутные нужды, не может служить универсальным оправданием, и то, что кажется прагматизмом, может на самом деле обернуться политической близорукостью. Если Украина потерпит поражение и реваншистская Россия продвинется на запад, то успехи городского транспорта и медицинского страхования могут оказаться плохой компенсацией. Но это проблема приоритетов, которые каждая суверенная держава выстраивает сама для себя. Дефект зрения может оказаться обоюдным.
Алексей Цветков – публицист и политический комментатор
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
