Как соотносятся выступление президента РФ на клубе "Валдай" и военно-политическая реальность?
В эфире журналист, обозреватель "Новой газеты", ведущая ютьюб-канала "Латынина ТВ" Юлия Латынина.
Видеоверсия программы
Михаил Соколов: Как соотносится выступление президента России на ежегодном заседании клуба "Валдай" и военно-политическая реальность? В гостях у нас Юлия Латынина, журналист, писатель, автор ютьюб-канала "ЛатынинаТВ".
Давайте начнем с новости этого вечера. Сергей Шойгу доложил Владимиру Путину о завершении мобилизации запасников России.
На ваш взгляд, можно ли верить, во-первых, цифрам, которые приводит министр обороны, – 300 тысяч поставленных под ружье? Потому что были расчеты разнообразные, которые показывают, что замах был явно больше.
Юлия Латынина: Расчеты трудно комментировать. 300 тысяч, плюс-минус в ту или другую сторону. Главное совершенно другое, что судя по тому, что происходит на фронте, в принципе нельзя себе представить, чтобы эта мобилизация кончилась, потому что, насколько я понимаю, то, что происходит, происходит бесконечная мясорубка на фронте, в ходе которой мобилизованные принципиально используются. Происходит, если я правильно понимаю, то, что мне объясняют люди, которые имеют к этому отношение, то, что мне объясняет Роман Свитан, один из лучших военных экспертов, происходит на фронте примерно следующее: происходит чрезвычайно быстрая ротация частей, которая раньше была медленная. Соответственно, люди, которых призывают, почему они быстро оказываются на фронте, потому что ровно такая идея есть, потому что у Суровикина есть мандат на оборонительную войну. Они знают, что украинцы не наступают, если на линии обороны кто-то есть. Украинцы наступают или тогда, когда на линии обороны происходит каскадное обрушение, все убежали, или тогда, когда они всех выкосили в этом месте. Соответственно, кому-то в голову пришло, что можно строить живой перемет, пока украинцы его не выкосят, они наступать не будут. Именно этот живой он и строится.
Есть, допустим, батальон или, допустим, рота, в ней какое-то количество старых, уже обжитых бойцов. Скажем, рота 100 человек, дали им 90 человек, которые новые и необученные, их выкинули на взводно-оперные пункты впереди ротно-опорных пунктов, там их всех перемололи. Ротно-опорные пункты, бывалые 10 человек опять отступили на переформирование и сделали это чрезвычайно быстро. Это продолжается в ходе продолжающегося украинского наступления, потому что украинцы потихонечку наступают, перемалывая. Соответственно, они уже не могут обойти линию укрепления, как они это сделали раньше на харьковском фронте, потому что линия укрепления действительно везде. В принципе такой способ существования несколько затратный, я бы сказала, с точки зрения человеческих ресурсов, такой способ устройства обороны подразумевает войну на истощение, но только для одной стороны – для российской.
Это принципиальная война на истощение. Путину не удалось уничтожить украинский народ, он уничтожает российский народ. Соответственно, 100, 200, 300, 400, 500 тысяч человек для такой войны мало. Потому что чем больше будет гибнуть, тем больше будет призываться. Невозможно закончить мобилизацию в ситуации, когда война выглядит так. А это все говорится, чтобы люди размякли. Они же все время врут.
Михаил Соколов: Видимо, сыграет свою роль то, что с 1 ноября осенний призыв обычный, поэтому военкоматам надо будет ими заниматься.
Юлия Латынина: Важная вещь, которую вы мне напомнили, которую я не сказала. Дело в том, что, во-первых, российские военкоматы устроены так, что они не могут принимать два вида пушечного мяса одновременно в одну калитку. Они и под первой партией сломались. Поэтому слова Шойгу надо перевести так: мы сейчас временно заканчиваем прием одного вида будущих трупов, потому что мы не можем сразу справиться с переработкой человечины на трупы в двух потоках, поэтому у нас открывается второе окошечко.
Михаил Соколов: То есть получается очевидный эффект мобилизации, который мы видели, – это не усиление армии, а усиление экономик некоторых стран, куда отъехала часть людей, уходивших от мобилизации. По крайней мере, такие прогнозы имеются.
Юлия Латынина: Армия действительно тоже усиливается. Если бы не было мобилизации, то сейчас российских частей, видимо, не было бы не только в Херсоне, но, скорее всего, в том же самом Запорожье, где фронт был очень оголен. Поэтому своей цели Путин добился. Другое дело, что он добился ее вполне, я не знаю, насколько сознательно, но "модус операнди" такой, это, мне кажется, не имеет параллели в истории, потому что получается, что Украина XXI века, а Россия ведет реально войну середины ХХ века как минимум. Была такая битва в конце XIX века, когда зулусы с ассегаями победили англичан, они бросались на англичан, пока у тех не кончились ружейные заряды, что произошло дальше – понятно. В данном случае при этом Путин понимает, что ружейные заряды, то есть заряды "Хаймерсов", не кончатся. Путин просто оттягивает на несколько месяцев, а может быть, думает и на большее, неизбежное поражение российских войск, потому что он думает, что он за это время успеет заключить перемирие, успеть победить на фронте газовой войны, которую он ведет, успеет кого-то закошмарить своим ядерным блефом. Пока он надеется на эти и другие вещи, он тратит российские жизни, просто потому что у него больше ничего не осталось.
Михаил Соколов: Давайте теперь поговорим по поводу этой речи на клубе "Валдай", которая состояла из десятков очень знакомых антизападных фраз, обид: Запад ослеплен неоколониальным дискурсом, воспринимает все исходящее из России как руку Кремля, хочет действовать без правил. Плюс угрозы сеющим ветер. Вам удалось ли отфильтровать из этого бурного, эмоционального местами потока, самое важное, где есть какие-то проговорки о стратегии российского правителя?
Юлия Латынина: Вы знаете, я думаю, что самое важное в этой вещи – это эмоциональное состояние Путина, которое она показывает. Во-первых, осталась нераскрытой тема сатанизма, а также дронов, которые выпускают зараженных биологически модифицированных комаров. Ее, правда, раскрыл Небензя. Главный, конечно, вопрос по прослушиванию этой речи – это что они там в Кремле курят. После того, как они включили перевозчика кокаина в Общественный совет, видимо, вопрос этот может быть отвечен. Самое, конечно, интересное в этой вещи не тот образцовый набор шовинистического бреда, который в ней выдан, а то, что Путин находится в чрезвычайно удрученном состоянии духа, и просто перед нами распад личности. Видимо, следующая речь будет начинаться со слов: ну чё, сучяры?
Михаил Соколов: Предрекает он самое опасное десятилетие после Отечественной войны. Довольно спокойно говорит о всяких ядерных делах, о войне. Например, такой отрывочек.
Михаил Соколов: Как вы поняли это выступление Путина по ядерной тематике? Он тут берет на себя личную ответственность за эти звонки Шойгу, который, по-моему, уже десятку министров обороны рассказал о якобы готовящейся провокации Украины, о "грязной бомбе" и так далее. Все это вместе увеличивает опасность каких-то инцидентов, связанных с ядерным оружием, или они играют в такую игру, новую карту вынули этой бомбы? Вынули, поиграли, теперь уберут пока?
Юлия Латынина: Я думаю, что эти конкретно звонки и эти конкретно спичи ядерную опасность уменьшают. Потому что я совершенно не сомневаюсь в том, что Путин способен применить ядерное оружие, если он будет считать, что у него нет других вариантов. Мы видим, что пока в этой мясорубке, которую он завел на фронте, у него другие варианты есть. Это выглядело, как Шойгу звонит всем и говорит: а можно мы бросим на Украину ядерную бомбу? Ему ответили дружно: нельзя. Ну они и умылись. Особенно мне очень понравились ядерные испытания, которые они провели. Насколько я понимаю, это были не ядерные испытания – это просто запускались всякие ракеты типа "Синевы" и "Ярса". Потому что, во-первых, часть этих ракет запускалась с бомбардировщика Ту-95. Пугать кого-то ядерной ракетой, запущенной со стратегического бомбардировщика, это все равно что пугать бомбардой, которая в свое время взяла Константинополь и разрушила его стены. Потому что стратегические бомбардировщики должны находиться в одном месте с Царь-пушкой по тому, может ли с них применяться ядерное оружие. Ответ: в век спутников – нет. Самое главное другое, обратите внимание, что Путин еще в 2018 году размахивал всякими "Посейдонами", "Буревестниками", даже "Сарматами". Никакой "Посейдон", никакой "Буревестник", никакой даже "Сармат" не был запущен, поскольку они еще не существуют в действительности, за исключением "Сармата", опытные образцы существуют, но он еще не поставлен на боевое дежурство, только один раз, если я не ошибаюсь, был испытан.
Михаил Соколов: Есть хороший вопрос президента США Джо Байдена: если Путин не собирается применить ядерное оружие, почему он продолжает говорить об этом? Этот подход опасен. Может, конечно, все закончить, уйти с Украины. У вас есть ответ для Байдена на его публично заданный вопрос?
Юлия Латынина: Я не помню, чтобы американцы предупреждали о применении ядерного оружия перед Хиросимой и Нагасаки. Вообще я не помню, чтобы кто-то предупреждал о применении какого-то оружия, которое должно всех поставить на колени, перед тем, как он его применит. Так что в этом смысле тут или на елку сесть, или тортик съесть. Или вы применяете ядерное оружие, или вы этим грозите. Как я уже сказала, по мере того как Путин кричит "волки, волки, волки", уже он восьмой месяц кричит, как-то все меньше в волков верится. Он уже немножко жалко выглядит со своим блефом. Потому что главные люди, которым это адресовано, – это адресовано Украине, уже сказали ему 30 раз: хочешь, ну применяй, в конце концов. То, что обрушилось на Мариуполь, гораздо хуже тактической ядерной бомбы.
Михаил Соколов: Я бы так не трактовал, но это ваш взгляд на ситуацию. Про войну с Украиной Путин говорит, отвечая на вопросы в этом общении с людьми Валдайского клуба, например, что мы, в отличие от Запада, в чужой двор не лезем. Это как раз в то время, когда армия России 8 месяцев на территории Украины вовсю воюет.
Юлия Латынина: Мы в чужой двор не лезем, говорит Путин, устраивая фильтрационные лагеря в Херсоне. Это прекрасно характеризует его речь.
Михаил Соколов: О картине мира тоже интересно, Путин показал, как он видит состояние той же Украины, например.
Михаил Соколов: Как вы объясните такую картину мира или такую картину жизни Украины, которую выдает Владимир Путин? Он получает эти сообщения в каких-то сводках, верит им и транслирует на публику или он открыто занимается такой спецпропагандой, назовем это так?
Юлия Латынина: По-английски есть хорошая поговорка, бытующая среди наркоторговцев: никогда не ширяйтесь своим собственным наркотиком, который вы продаете. Мне кажется, что Путин сильно нарушает это мудрое суждение. Тут все довольно банально, что тут сказать, кроме того, что это классический кейс, который скорее к психиатру, что человек приписывает своему противнику ровно то, что он делает сам. Когда его ручные пропагандисты предлагают топить детей, "всех разрушим, всех убьем". Какие там знаки у Путина нарисованы? Буква Z, отвалившаяся половинка свастики? Если честно, я что-то не видела в последнее время факельных шествий со свастиками по Киеву, правда, я видела там парад российской техники и на ней действительно была буковка Z. Может быть Путин это имело в виду?
Михаил Соколов: То есть ваше впечатление, что заказанная пропаганда просто воздействует на тех, кто ее заказал, они начинают жить в этом мире иллюзий? Если они живут в этом мире иллюзий, чем это грозит остальным?
Юлия Латынина: В этом разница между сумасшедшим и диктатором, что сумасшедший живет в своем собственном мире сам, никому не доставляет проблем, кроме персонала психиатрической клиники. А если сумасшедшим является заведующий психиатрической клиникой, тем более заведующий страной, то в этом кошмаре мы вынуждены жить все. Соответственно, довольно большое количество людей, естественно, разделяет этот индуцированный психоз.
Михаил Соколов: На фоне продолжающихся российских ударов по украинской инфраструктуре ракетных Путин на этой встрече решил снова заявлять, что российский и украинский народ едины, что Украина – это искусственное государство, а потом, что Россия, якобы, готова к переговорам с Украиной.
Михаил Соколов: Как вы объясните, зачем Владимиру Путину, который, видимо, считает, что у него все хорошо, публично об этом опять же говорил, что никаких проблем нет, ни о чем не жалеем, так упорно намекать, настаивать на том, что нужны мирные переговоры, что это не он виноват, что заокеанские хозяева, как он представляет себе это, мировая закулиса должны дать какую-то команду в Киев, чтобы тот изменил свое положение? Что случилось?
Юлия Латынина: И Гитлер в 1944 году тоже очень хотел мирные переговоры, когда у него не получалось договориться, особенно с американцами и англичанами, то он всегда объяснял это происками мирового сионизма, который с его точки зрения и развязал Вторую мировую войну. Потому что Гитлер всегда утверждал, что он защищался. Правда, он не утверждал, что поляки и немцы один народ, до этого он не додумался. Но с другой стороны, согласитесь, тоже выглядит как-то странно, если украинцы и русские один народ, то зачем же Путин уничтожает свой собственный народ, коль скоро он один? Зачем он чужой народ уничтожает – это тоже на самом деле как-то по меркам XXI века не очень прилично. Но если следовать его собственной логике и посмотреть на то, что творилось в Буче, посмотреть на эти фильтрационные лагеря, то это уже как-то совсем странно.
Михаил Соколов: То есть эти сигналы связаны прежде всего, на ваш взгляд, с тем, в каком положении находится армия, которая терпит поражение или, как минимум, не может выиграть на поле боя?
Юлия Латынина: Путин, хотя он пребывает в астрале, тем не менее, даже в этот астрал доходят какие-то объективные факты, например, тот факт, что Киев не взят, Одесса не взята, Николаев не взят и так далее, шансы завоевать Украину и провести, как выражается Путин, денацификацию равны нулю. Соответственно, он на самом деле понимает, что ему крышка, и крышка ему не в Украине, а крышка ему среди собственной голодной своры. Потому что у него все-таки есть звериное чутье на сохранение своей собственной власти, его собственная власть явно трещит по швам. Сейчас это пока выражается только в том, что те чиновники, которые раньше считали, что Путин – это объективная данность, с которой надо считаться, даже невозможно думать о том, что случится, когда уйдет Путин. Сейчас, естественно, в Кремле все с мала до велика, включая его ближайших друзей, или думают, как хорошо бы, чтобы старый перечник сдох, или обсуждают это хотя бы с самими собой, а некоторые, как Кадыров или Пригожин, открыто заявляют о своих растущих политических амбициях.
Михаил Соколов: Это Кадыров и Пригожин, их двое, они очень специфическую роль играют, амбиции они выражают в отношении отдельных генералов, с которыми они о чем-то не могут договориться. Насколько это серьезный фактор? Все-таки это локальные какие-то всплески, скажем так. Непонимание между разными фракциями в одном направлении действующей "партии войны".
Юлия Латынина: Нет, это очень серьезный фактор. Потому что мы совсем недавно видели Пригожина, который отрицал, что он какое-то отношение имеет к "Вагнеру", а теперь мы видим Пригожина, который открыто катит бочку на Министерство обороны. Это абсолютно разный уровень политических амбиций. Мы видим человека, который ездит по зонам, говорит там: у меня есть танки, у меня есть артиллерия. Я, кстати, обращу ваше внимание, что совершенно неслучайно две наиболее яркие фигуры, ярко заявляющие о своих амбициях – это владельцы частных армий. Это касается и Пригожина, это касается и Кадырова. Еще раз повторяю, естественно, сейчас Пригожин, пока его игра заключается в том, чтобы сожрать Шойгу, я уже не говорю о каком-то Лапине – это совсем смешно. Но понятно, что такие фигуры в процессе еды укрепляются и растут.
Михаил Соколов: В этом общении, которое происходило на клубе "Валдай", Путин возмущался гибелью генерала Сулеймани. Тут есть то, что называется проекцией, когда Путин приписывает Западу какие-то практики, которые сам применяет, в данном случае был уничтожен один из тех, кто занимался террористическими действиями. На ваш взгляд, Владимир Путин, когда у него всплыла именно эта фигура, он спроецировал все на себя и подумал, что с ним может такое случиться? Он боится повторить судьбу этого генерала?
Юлия Латынина: Я думаю, когда он вспоминал Сулеймани – это был просто самый живой момент в этой речи, он выдал все свои затаенные страхи, конечно. Нельзя сказать, что в данном случае он кому-то приписывал, потому что Сулеймани действительно хлопнули по распоряжению Дональда Трампа, хлопнули за дело. Конечно, Путин примеряет это на себя.
Михаил Соколов: Война есть война, всякое может случиться. Если говорить еще об одном тезисе, который был транслирован, явно восторгов у публики российской не вызвал, об экономическом положении. Оказывается, "все трудности преодолены, пик проблем в российской экономике пройдет", сказал Путин. На самом деле, что происходит? Конечно, нет того кризиса, который, казалось, будет из-за санкций, но с другой стороны нельзя сказать, что процветание приходит в Россию с каждым днем.
Юлия Латынина: Я бы не преувеличивала экономические трудности, которые стоят перед путинским режимом, по одной очень простой причине, что, во-первых, обратим внимание, довольно широко открыл все шлюзы, соответственно, все люди, которые являются активной частью населения, просто будут уезжать. Это такая новая манера тоталитарных режимов, которая отличает их от режимов прошлого. Потому что Советский Союз все это копил в себе, потому что он пытался строить высокотехнологичную экономику. А поскольку Путин хочет строить экономику бронзового века, то, соответственно, люди, чья квалификация превышает уровень квалификации рабочих этой экономики, ему просто не нужно. Второе, на что я хочу обратить внимание, что на самом деле, чем хуже будет российская экономика, тем, как ни странно, прочнее будет режим Путина, потому что та базовая нищета, которую он строит, она и дает тех людей, которые живут на государственные подачки, получают три с половиной копейки, чтобы как-то самоутвердиться, чтобы иметь какую-то компенсацию, думают о том, что мы попадем в рай или, условно говоря, в Европе живут еще хуже. Путин же там сказал, чтобы европейцы требовали повышения зарплаты. Это было, конечно, совершенно замечательно. Та структура общества, которую Путин строит в России, она становится, наоборот, более лояльной Путину по мере того, как экономическое положение становится все хуже. Да, будут люди лечиться дубовой корой, но верить Владимиру Владимировичу, потому что все, кто не верит ему, не хотят лечиться дубовой корой, просто покинут пределы России.
Михаил Соколов: Еще несколько слов по поводу союзников режима. Было заметно, кто был в зале, разные представители третьего мира активно себя проявляли. Разыгрывал ли Владимир Путин антиколониальную карту, такая каша из Солженицына в смеси с Фиделем Кастро?
Юлия Латынина: Я не знаю, при чем здесь Солженицын. Чтобы разыгрывать антиколониальную карту, надо быть леваком и коммунистом. Советский Союз разыгрывал антиколониальную карту. Как в известном анекдоте, этот суп уже съели. Даже если Путин будет его есть, то выглядеть это будет не очень аппетитно. Хорошо, какую антиколониальную карту он может разыгрывать? Советский Союз снабжал третьи страны не только оружием, он снабжал их страшной идеологией. Идеология заключалась в том, что сейчас свергнем проклятых колонизаторов, будем строить коммунизм. В каком-нибудь Зимбабве, что может предложить – строить "русский мир", стать русскими? У него, к сожалению, так же, как уголовные дела, которые он стряпает внутри России, являются неконкурентоспособными за рубежом, таки его идеология является не очень конкурентоспособной за рубежом. Собственно, это одна из причин, по которой в нынешнем глобальном мире от нацизма и фашизма отказались, потому что болеть в современном мире нацизмом – это немножко как педикулезом болеть, есть болезни другие. Развитый мир тоже страдает разными идеологическими болезнями, борются с глобальным потеплением, сексизмом, еще какой-то фигней. Нацизм, религиозный фанатизм – это все болезни, остались своеобразные болезни, которые существуют только в третьем мире. Как полиомиелит сейчас существует только в Пакистане и где-то еще, в Нигерии, потому что там рассказывают, что если прививать против полиомиелита, то это делают неверные затем, чтобы вызвать у мусульман бесплодие. Есть такие вещи вроде слоновьей болезни, какие-то личинки у тебя заводятся в коже, в животе, в волосах – это болезни третьего мира. Болезнью третьего мира болеет Путин и заразил всю Россию.
Михаил Соколов: Он-то защищает многополярный мир. Не знаю, существует этот многополярный мир, скорее все-таки он двуполярный. Ощущение такое, что Путин как-то разочарован партнерством с Китаем, сказал, что и председателя Си Цзиньпина не предупреждал о спецоперации. Мне показалось, что несколько было таких пробросов, что очень хочется сближения с Индией. У вас какое впечатление о российско-китайских и вообще российско-азиатских связях после 20-го съезда компартии Китая?
Юлия Латынина: Ему хочется сближения не только с Индией. Я думаю, ему сейчас хочется сближения с Америкой, со многими другими. Съесть-то он съест, да кто ж ему даст. С какой стати демократическая Индия будет сближаться с человеком, который абсолютно приговорен в историческом смысле, который ничего не может дать Индии, кроме некоторого количества сырья? Но, как мы знаем, зависеть от Путина в поставках сырья, как знает об этом Европа, несколько опасно, лучше брать в другом месте, а то иначе чего-то такое выйдет. Что касается Китая, то я понимаю, почему Путин разочарован. Потому что, в отличие от мелкого бандита Путина, мелкого урки Путина, Си Цзиньпин является действительно крупной исторической фигурой, на мой взгляд, абсолютно демонической исторической фигурой. Мы еще посмотрим, во сколько он обойдется Китаю, мы еще посмотрим, во сколько он обойдется всему миру. Он, конечно, обойдется гораздо дороже Путина. У меня вообще есть теория, что одна из причин, по которой Запад и особенно Соединенные Штаты решили расправиться с Путиным до конца, это чтобы показать более серьезным потенциальным военным преступникам, я имею в виду Реджепа Эрдогана и особенно Си Цзиньпина, что попытки пересмотреть современный мир, где некоторые вопросы не решаются силой, эти попытки не окупаются. Потому что, если, конечно, Си Цзиньпин решит для того, чтобы отвлечь внимание китайского народа от каких-то экономических сложностей, взять силой Тайвань, то это будет гораздо более сложная проблема, чем Путин в Украине, для всего мира и особенно для Соединенных Штатов. Помните известную историю про мальчика для битья, которую рассказал Марк Твен, когда английского принца надо было выпороть, то пороли не наследного принца, а пороли специального мальчика для битья, который имелся при дворе. Сейчас Путин выступает в роли такого мальчика для битья для Си Цзиньпина. Си Цзиньпин в свою очередь после того, как Путин начал воевать в Украине, оказался в абсолютно выигрышной позиции. Потому что если бы Путин преуспел в Украине, то, соответственно, это бы развязало руки Си Цзиньпину для Тайваня. Поскольку Путин не преуспел в Украине, то Си Цзиньпин может продать американцам Путина, что он и делает, соответственно, за это получить некоторые послабления: вот мы вместе с Америкой на стороне добра против этого сумасшедшего диктатора. Поскольку китайцы гораздо лучше умеют играть в стратегическую игру, чем Путин, который реально живет в альтернативной реальности, какая уж тут стратегия, то такая нехорошая история произошла. Путин думал, что Китай возьмет его в качестве, если не стратегического младшего партнера, то сырьевого придатка, а оказалось, что Путин был для Китая разменной монетой, что сообразил бы абсолютно любой человек, который взглянул бы на ситуацию объективно. Если бы Путин умел глядеть на ситуацию объективно, то, наверное, он не начал бы войну с Украиной.
Михаил Соколов: А что значит ваша фраза "расправиться до конца"? До какого конца? До освобождения территории Украины от российских сил или что-то еще?
Юлия Латынина: Я надеюсь, что американцы считают, что украинцы смогут сами полностью освободить свою территорию с тем оружием, которое они им поставляют. Другое дело, что, судя по всему, они не хотят это делать очень быстро, и это очень дорого стоит Украине. Американцы предпочитают рубить кошке хвост по частям, предполагая, что в такой ситуации Путин, скорее всего, не применит ядерное оружие. Я себе их стратегию представляю так. Мне она кажется несколько перестраховочной, несколько людоедской по отношению к Украине, возможно, несколько недооценивающей степень, с которой Путин внутри России может держаться за власть и степень вообще параноидальности режима. Но в любом случае я не сомневаюсь, к сожалению, здесь мы будем гадать на кофейной гуще, поскольку ясно, что с Путиным не произойдет то же самое, что с Гитлером, то есть американские танки и украинские танки не въедут на Красную площадь – это абсолютно исключено. Поэтому когда губернаторы в Белгороде строят какие-то танковые надолбы, это очень смешно, потому что это как раз в стиле новой российской паранойи, в стиле пиара – мы тут защитили матушку Россию от украинского вторжения. Во-первых, не будет украинского вторжения на территорию Белгорода танкового, во-вторых, как мы знаем, у Украины нет танков, не дают ей американцы танков, что, кстати, тоже плохо. Поэтому, конечно, я боюсь, что мы не знаем, каков будет эндшпиль, будет он заключаться в том, что Украина победит и Путин падет, или будет просто заключаться в том, что Украина победит, а режим закапсулируется, превратится в черный ящик и черную дыру, из которой уже ничего не будет вырываться. В любом случае и тот, и другой исход с точки зрения внешней политики будет наглядной демонстрацией для Китая и для Турции, что таким путем следовать нельзя.
Михаил Соколов: Если говорить о конкретной ситуации, например, британские эксперты посмотрели, что происходит на фронте. Давайте короткий анализ посмотрим.
Михаил Соколов: Я не уверен, что какие-то отступательные действия планируются. Тем не менее под оборонительной тактикой мы видим достаточно регулярные ракетные удары, удары дронами по объектам инфраструктуры Украины. Есть ли какой-то план ответных действий у Запада, у Украины на эту тактику закрепления России на занятых ею территориях и разрушительных действиях в преддверии зимы?
Юлия Латынина: Собственно, с чего я начинала наш диалог, что у Суровикина есть мандат на переход к оборонительной войне. О том, как строится эта оборонительная война, я, собственно, описывала, что именно в оборонительной войне можно использовать мобилизованных, просто их невозможно использовать в наступлении, их можно посадить в окопы, дать им в руки автоматы. Кстати говоря, особенно хорошо их можно использовать в городских боях. Опять же я сошлюсь на Романа Свитана, который предсказывает, что мобилизованные будут переодеты, их уже переодевают в Херсоне в гражданскую, говорят, что это представители теробороны, скорее всего Суровикин будет из Херсона пытаться устраивать второй Мариуполь в том смысле, что будут бегать эти псевдопредставители теробороны, пытаться расстрелять силы специальной операции, а в это время город будут гвоздить, естественно, обе стороны будут обвинять в этом друг друга. Понятно, что в такой ситуации спокойно можно будет сносить России весь город с лица земли со словами "это делают украинцы". О том, как именно происходит использование мобилизованных – это бесконечное перемалывание и доукомплектация рот и батальонов, именно, чтобы послать их на передовую, там их перемалывали "Хаймерсы".
Плюс фронт, который Путин применяет для того, чтобы заткнуть, пока не договорится в другом месте. Соответственно, Путин пытается открыть военные действия на каких-то других фронтах, прежде всего это разрушение инфраструктуры, второй фронт тоже очень комичный – газовый. Он пытается заморозить Европу и всерьез думает, что у него это получится. Но, чтобы понимать, что у него это не получится, я, во-первых, напоминаю, что цены на газ в результате действий Путина сейчас упали, в некоторые моменты были чуть ли не отрицательные значения, потому что были проблемы, связанные с фьючерсами, столько навезли газа, что оказалось, что люди покупали по большой цене, теперь, соответственно, газ стоит гораздо дешевле.
Михаил Крутихин, которого я очень уважаю, который один из лучших нефтегазовых аналитиков наших, приводит еще более вопиющий пример, когда в прошлом году Путин тоже вел газовую войну против Европы, тогда "Газпром" тоже сокращал поставки газа, чтобы вынудить Европу отказаться от "зеленой" энергетики, которая, как казалось Путину, тоже какая-то сатанинская вещь, которая бьется непосредственно, чтобы умалить величие России.
Я, кстати, сразу хочу сказать, что я считаю "зеленую" энергетику абсолютной глупостью, но единственным плюсом, грандиозным плюсом "зеленой" энергетики я как раз считаю то, что она позволит уменьшить влиятельность петрократии. Потому что петрократия – это очень страшное государственное образование, возможно, ради их ликвидации действительно следует помучаться даже с этой глупостью под названием "зеленая" энергетика. Путин в прошлом году не преуспел, в этом году он не преуспеет тоже. Из ядерного блефа, из ракетного шантажа, из газовой войны, из какого-то бесконечного пиара на тему того, что мы сейчас выиграем, боремся против сатанизма, он пытается построить этот карточный домик, который, тем не менее, рухнет.
Михаил Соколов: Увидим ли мы реальный обратный эффект ракетных ударов того же Путина по Украине, например, увеличение поставок оборонных из Европы, из Америки оружия Украине? Это началось или все продолжается в том же медленном темпе?
Юлия Латынина: Во-первых, ровно об этом я через час с небольшим собираюсь спрашивать на своем канале Михаила Подоляка. Я думаю, что он ответит гораздо лучше меня. Насколько я понимаю, происходят две вещи. Во-первых, американцы собираются, возможно, передавать Украине "Хоуки" – это то, что было перед "Патриотами", "Хоуков" в Европе 40 тысяч, в мире всего 40 тысяч, их собирались списывать. Мы видим, что вообще американцы в этой войне действуют так, что то предыдущее поколение американского оружия, которое устарело где-то в 1990-х годах, которое было призвано бороться с советской техникой, которая существовала в 1980–90-х годах, оно оказывается очень хорошим для борьбы с нынешним путинским вооружением, которое не отличается от этой советской техники 1990-х годов. В частности, "Хармы" – это тоже очень старые ракеты, сейчас "Хармы" летают по всей Украине. Сейчас, опять я сошлюсь на Романа Свитана, он говорит, что "Хармы" уже не только радары выбивают из средств ПВО, а уже поражают любые источники электромагнитного излучения.
Я напоминаю, что "Харм" – это очень старая ракета, это бабушка, предназначена эта бабушка для поражения дедушки, комплекса С-300. Как мы видим, она прекрасно эту задачу выполняет, бабушка дедушку угрохивает насмерть. Абсолютно то же самое с "Хоуками" – это тоже старая штуковина, но если ее расконсервировать и поставить вместо того, чтобы списать, потому что ни подо что другое самим американцам она не нужна, то проблемы, не знаю, как "Калибров", но, по крайней мере, значительной части тех ракет, которые бросает Путин, будут решены.
Точно так же, если израильтяне поставят свою систему раннего обнаружения "Кешет", насколько я понимаю, об этом ведутся переговоры, то это тоже сильно будет способствовать, хотя понятно, что "Кешет" в силу того, что Израиль не очень большое государство, у него не такой периметр территории, как у Украины, соответственно, "Кешетов", которые тоже сидели в запасниках, потому что в Израиле уже имеется более совершенная система, "Кешетов", конечно, не хватит, в отличие от "Хоуков", но тоже этому сильно поспособствует. Тут вопрос еще, сколько у Путина ракет, у него их, похоже, не очень много. "Шахеды" тоже не так хороши, как могло показаться в первый момент, тем более что это очень глупая машина. Самое главное другое, что энергосистема Украины строилась в советское время с расчетом на ядерный удар. А вот тут Советский Союз строил действительно хорошо и на совесть. Мы видим, что, несмотря на чудовищные повреждения, ей нанесенные, эта система пока функционирует гораздо лучше, чем, скажем, в условиях таких же ударов функционировала бы система Франции или Англии.
Михаил Соколов: Теперь я должен дать опрос: есть ли ядерная опасность, чувствуют ли ее россияне?
Опрос на улицах Москвы
Михаил Соколов: На ваш взгляд, удалось вернуть россиян Владимиру Путину в психологическое состояние холодной войны где-то на пике?
Юлия Латынина: Очень сложно сказать, потому что я не доверяю данным социологических опросов, а других я просто не вижу. Единственное, что я могу сказать, что любой человек, прослушавший валдайскую речь Путина, понимает, что опасность применения какого угодно оружия есть, включая ядерное. Если бы у Путина были дроны с биологически зараженными муравьями, он бы и их, возможно, применил, потому что этот человек живет в альтернативной реальности, когда диктатор живет в альтернативной реальности – это всегда очень опасно. Другой вопрос, что его реальность может быть настолько альтернативной, что он может не понимать, что он проигрывает войну. По крайней мере, пока он еще не понимает, явно на что-то другое надеется. Поэтому нынешние угрозы Путина я расцениваю как блеф, что будет к весне – мне сказать затруднительно.
Михаил Соколов: Очень не хотелось бы, чтобы было весеннее обострение.
