Владимир Путин неоднократно делал трансфобные и гомофобные заявления. Во время подписания документов о "принятии" в состав России четырех оккупированных территорий Украины он сказал: "Разве мы хотим, чтобы у нас здесь, в нашей стране, вместо мамы и папы был родитель номер один, номер два, номер три? Разве мы хотим, чтобы в наших школах с начальных классов детям навязывали извращения, которые ведут к деградации и вымиранию? Чтобы им вдалбливали, что кроме женщин и мужчин, якобы существуют еще некие гендеры, и предлагали сделать операцию по смене пола? Для нас всё это неприемлемо". Почти через месяц после этого высказывания Госдума в первом чтении приняла законопроекты, запрещающие пропаганду "нетрадиционных" сексуальных отношений среди всех возрастов. Окончательное одобрение гомофобных законопроектов ещё сильнее ограничит в правах ЛГБТ-людей.
В начале войны с Украиной многие ЛГБТ-организации или их лидеры, опасаясь преследований, покинули Россию. Ян Дворкин, психолог, руководитель инициативной группы "Центр Т", помогающей трансгендерным и небинарным персонам, вопреки всем рискам решил остаться в России. Об этом выборе он рассказал Радио Свобода.
– Что вы думаете о принятии законов, запрещающих пропаганду "нетрадиционных отношений"среди взрослых?
Я – еврей, и целые ветви моей семьи в Германии и Польше были уничтожены фашистами
– Когда приходят такие новости, я каждый раз удивляюсь тому, что эта дикость в нашем 21-м веке все-таки произошла. Эти законы принесут много вреда миллионам людей и больше ничего. В первую очередь, эти законы бьют по видимости ЛГБТ-людей. Вся наша работа была направлена на то, чтобы благодаря информации о трансперсонах в обществе снижалось негативное к нам внимание, стигматизация, насилие. После принятия законов дискриминации в адрес транслюдей будет больше, а возможностей получить помощь меньше. Из-за закона "о запрете пропаганды "нетрадиционных" отношений среди несовершеннолетних" ЛГБТ-подросткам помогающие организации вынуждены отказывать в помощи. Мы даже на вопрос несовершеннолетнего не имеем права ответить и говорим: "доживи, пожалуйста, до 18 лет и мы сможем для тебя что-то сделать”. Сейчас в таком положении окажутся взрослые ЛГБТ-персоны.
Чиновники проявляют большую безграмотность, если думают, что сексуальная ориентация или идентичность меняется от информирования о ней или от видимости ЛГБТ-людей. Законы против пропаганды "нетрадиционных" отношений среди взрослых провоцируют ненависть к ЛГБТ-людям. Они последнее время рассказывают, что чаще стали слышать неприязненные фразы в своей адрес.
Я – еврей, и целые ветви моей семьи в Германии и Польше были уничтожены фашистами. Жуткое ощущение от преследования властью по мотивам ксенофобии, которое сейчас мучает ЛГБТ-людей в России, мне знакомо и через историю моего рода.
Уязвимых ЛГБТ-людей победить просто. Намного проще, чем соседнее государство
– Зачем, на ваш взгляд, Путин во время войны с Украиной не раз упоминал в своей речи ЛГБТ и вопросы гендера в негативном ключе?
– Военные действия российской власти очень непопулярны и вызывают агрессию у людей, которую надо на кого-то перенаправлять. Проще всего это сделать, если взять какую-нибудь уязвимую группу из числа жителей России, объявить ее представителями западных ценностей, с которыми Путин борется в Украине, и направить на нее недовольство масс. Уязвимых ЛГБТ-людей победить просто. Намного проще, чем соседнее государство.
– Вероятно, законы, дискриминирующие ЛГБТ-людей, будут приняты. Что вы собираетесь в этом случае делать?
– Я планирую продолжать свою общественную деятельность, пока у меня будет такая возможность. Если риски станут очень высокими, мы уйдем в подполье и будем тихо работать. Непонятно пока, как новые законы против ЛГБТ-людей будут применять на практике. Если наказание ограничат административными мерами, то мы подготовим заявки на гранты, чтоб иметь возможность оплачивать штрафы. Мы создали огромную организацию для поддержки трансгендерных и небинарных людей. Всё это время мы много и эффективно работали. "Центр Т" помогает трансгендерным и небинарным людям, а также их родственникам и партнерам. Сейчас в нашем объединении около 50 российских городов и 16 стран. Трансгендерному человеку часто сложно найти понимающее окружение. Система, которую мы выстроили, помогает транслюдям в поиске безопасных пространств, где они могут свободно говорить о себе и создавать связи. К нашей сети присоединилось около 3600 человек. В месяц мы получаем более 500 заявок на вступление. Мы регулярно проводим информационные консультации. Они необходимы в условиях, когда найти достоверную информацию сложно. Мы ответили в прошлом месяце на 418 вопросов. Это были не краткие ответы, а прямо 418 веток разговоров. Мы организовываем группы психологической поддержки для трансгендерных и небинарных персон, их близких, а также помогаем в организации групп для нейроотличных людей. На такие встречи могут приходить нейроотличные люди любой гендерной идентичности и сексуальной ориентации. Ещё мы помогаем в проведении группы поддержки для интерсекслюдей. С центром сотрудничают врачи разных профилей. Не у всех трансгендерных людей есть доступ к медицине. Даже базовую медицинскую помощь трансперсонам иногда трудно получить. "Центр Т" старается делать медицинскую помощь более доступной. Мы получаем много слов благодарности и поддержки. Совершенно точно, я не собираюсь сдаваться и бросать наше дело из-за нового гомофобного закона.
– Как изменилась работа "Центра Т"после начала войны с Украиной?
– Теперь мы работаем больше. Положение людей, которым мы помогаем, стало более уязвимым. В первую очередь, ухудшилось психологическое состояние людей, которых и в мирное время постоянно подвергали дискриминации. Каждая тяжелая новость усугубляет состояние людей с депрессивным или тревожным расстройством. "Центру Т" необходимы деньги на оплату медицинских препаратов и консультаций врачей для этих людей. Нам не хватает финансирования, чтобы оказывать людям базовую психиатрическую и психологическую поддержку. К нам часто обращаются за бытовой помощью: найти жилье, где можно было бы остановится во время прохождения медицинской комиссии, или шелтер для тех трансперсон, которых, например, выгнали из дома после каминг-аута. Для решения таких вопросов мы создали службу взаимопомощи. Ее участники обмениваются ресурсами и поддерживают друг друга. Большое количество ЛГБТ-людей планируют уехать из России. Мы помогаем им это сделать. Поиск возможностей для релокации и эмиграции оказался новым направлением нашей работы.
– Кто финансирует "Центр Т"?
Чиновники не хотят признавать сам факт существования трансгендерных и небинарных людей в России
– Мы в основном волонтёрская организация. В нашей команде более 100 человек. Они на добровольных началах выполняют тяжелую работу, часто имея дело с суицидальными и кризисными состояниями людей. Сотрудники быстро эмоционально выгорают, нам нужно финансирование, чтобы у них была поддержка. Пока мы получаем через пожертвования на нашем сайте 20–30 тысяч рублей в месяц. Нам это позволяет оплачивать лишь некоторые очные мероприятия. Во время войны мы потеряли возможность получать иностранные пожертвования. В целом финансовая помощь нашей организации совсем не увеличивается. Пока мы держимся на энтузиазме волонтёров. Многие из них говорят, что благодаря "Центру Т" обрели смысл жизни и это поддерживает в работе.
– Угрожают ли вам трансфобы?
– Разные группировки трансфобов писали на "Центр Т"жалобы и требовали признать нас иноагентами. Мы до сих пор, к сожалению, не иноагенты. В настоящее время я воспринимаю этот статус как признание добросовестности и значимости общественной организации. Но трансорганизации чиновники не вносят в список иноагентов. Видимо, потому что не хотят признавать сам факт существования трансгендерных и небинарных людей в России. Даже в этом плане мы находимся в невидимом спектре. В одной из групп, которые в интернете собираются по признаку ненависти к кому-либо, опубликовали пост с моими личными данными, фотографией и адресом. Под ним было много комментариев злобного характера. Меня это сильно впечатлило, и некоторое время я всё время носил с собой газовый баллончик.
– Вы планируете эмиграцию?
В ответ на репрессии против ЛГБТ-людей у меня включается злость, желание бороться
– Я поддерживаю эмигрировавших людей. Я желаю скорее уехать и быть в безопасности всем, кто этого хочет. Но я остаюсь в России из-за своей организации. Половина моего окружения эмигрировала в последние полгода. Каждый уехавший усиливает у меня чувство одиночества и изолированности в этой стране. Но я знаю, что многие люди, которым помогает "Центр Т" , не могут эмигрировать по финансовым причинам или семейным обстоятельствам. Понимание того, что они здесь не одни, может очень поддерживать и давать хоть какую то устойчивость. Кроме того, в ответ на репрессии против ЛГБТ-людей у меня включается злость, желание бороться и сделать всё возможное здесь.
– Многие активисты приняли решение эмигрировать, так как сочли, что в безопасной стране они могут быть полезнее протестному движению. Вам не близка такая идея?
– Я в большей степени полезен здесь, чем в благополучной стране. И я чувствую, что если я уеду, я воспользуюсь своими привилегиями. Я родился в Москве, у меня было достаточно нормальное детство, у меня устойчивая психика. Есть огромное количество трансгендерных и небинарных людей, которым не так сильно повезло. Они не могут покинуть Россию, потому что адаптация к жизни в эмиграции требует больших сил, а у многих трансперсон, особенно совсем молодых, их нет из-за гендерной дисфории, отсутствия поддержки со стороны близких, психологических травм, которые им нанесло трансфобное общество. Россия – это моя страна. Я хочу быть сейчас здесь и сделать всё возможное для улучшения ситуации. И если говорить об отъезде из страны, то если бы здесь было все благополучно, думаю, я бы поехал куда-то, где есть большие социальные проблемы и работа для меня.
– Личная безопасность для вас совсем неважна?
– Ценность моей безопасности не является приоритетной среди прочих важных вещей в моей жизни. Но я строю безопасные пространства для других. И я хорошо понимаю, как важно большинству людей быть в безопасности.
– Вам нравятся острые ощущения и риск?
Я в какой-то момент провалился в страх от того, что ко мне могут прийти с обыском силовики
– Я не увлекаюсь никаким экстримом. Я пробовал ездить на мотоцикле в Гималаях, прыгал с парашютом. Но я перестал это делать, потому что не хочу ставить под угрозу свою жизнь без серьезной причины для этого. Я готов рисковать, лишь когда это имеет смысл и понятную пользу. Лазить со страховкой на скалодроме мне достаточно для ощущения риска и преодоления себя. Я очень люблю жизнь и не хочу ее потерять.
– Но ваша открытость небинарного трансгендерного человека и ваш выбор остаться в России говорит, что вам в целом не очень знакомо чувство страха. Это так?
– Я в какой-то момент провалился в страх от того, что ко мне могут прийти с обыском силовики. Мне было сложно готовиться к этому, например, узнать, как реагировать в таких обстоятельствах, выучить наизусть телефон юриста, установить пароли на технику. Я смог переступить через свою панику только благодаря работе с моим терапевтом.
– Что вас поддерживает сейчас?
Мы делаем важную, хорошую работу для всего общества
– Я ухожу в большую злость, когда пытаюсь найти ответы на риторические вопросы. Почему мне мешают работать, почему я живу в стране, которая выбирает такую внешнюю политику и я на это не могу повлиять?! Конечно, мы не ждем поддержки от российского государства, но ужасно злит то, как власть нам мешает. Мы делаем важную, хорошую работу для всего общества. Например, мы занимаемся профилактикой суицидальных рисков. Как показывают исследования западных стран, трансперсоны намного чаще совершают самоубийства чем цисгендерные люди. Аудитория "Центра Т" – это часть всего российского общества. Но этим людям помогает не государство, а наши волонтеры, часто из последних сил. Правительство лишь делает всё, чтобы остановить нашу работу. В целом меня поддерживает моя злость на эту несправедливость. Я хочу приложить все мои силы для изменения ситуации.
– Что вы, психолог, можете посоветовать людям, чтобы пережить тяжелые времена?
– В ситуации, когда у нас очень мало контроля, важно найти ту сферу, где он сохраняется, и удерживать внимание на ней. У каждого человека есть пространство, где он может самостоятельно действовать и выбирать. Видение сферы, где только я могу решать, позволяет мне чувствовать себя более спокойно. Например, мне придает устойчивости опора на мои гуманистические ценности, то самое дорогое, что у меня никто не может забрать. Государство способно посадить меня в тюрьму, но оно не в состоянии дотянуться до моей совести.
– В своем телеграм-канале вы написали, что хотите открыть в России дом для трансперсон, похожий на еврейский музей толерантности с мемориалом в память о жертвах трансфобии. Откуда вы сейчас берёте силы на такие мечты?
– Всё это не вечно, правители меняются. Люди не очень верили в развал СССР, но это произошло. Я в целом положительно смотрю на мир, делаю всё что могу в существующих условиях, и жду изменений к лучшему.
– Вы часто повторяете в текстах для телеграм-канала "Откровенно ЛГБТ+", что любовь сильнее страха. В последнее время многие люди убедились в обратном. Что вам помогает верить, что она всё же сильнее?
– Я не могу сказать, что верю в любовь, которая обязательно победит. Я рассказываю лишь, как это устроено у меня внутри. Я тоже боюсь, но любовь к миру для меня больше страха. Я уверен, что я такой не один.
