Боевые действия России против Украины говорят о том, что теперь это вечная война. Россия явно не собирается завоевывать Украину и другие постсоветские территории так, чтобы что-то там использовать. Как это было 77 лет назад с Восточной Пруссией, превращенной в Калининградскую область, Россия собирается по возможности нанести Украине максимальный урон и затем всё построить заново. Советскому Союзу этот проект не удался. Захваченный тогда клочок земли растащили по кирпичам, а до конца довели считаные проекты. Зато с увековечиванием памяти о новых героях там всё в порядке. Памятники – удобная концентрация символических усилий, дешёвая и сердитая. И тем более – названия улиц. Не так затратно, как привести в порядок сами улицы.
Необязательно даже ссылаться на уникальный и очень наглядный результат советского присутствия в аннексированном регионе. Там эти следы проступают особенно резко, но их и в Москве хоть отбавляй. Лет двадцать назад, осваивая столичную топографию, я не уставал удивляться поездке в автобусе по проспекту Андропова или выходу из метро на улицу Менжинского. Я делился своим недоумением с обитателями столицы, но сверстники говорили, что наличие этих имен в городском ландшафте – нечто неизбежное, как явление природы, а люди старшего поколении крутили пальцем у виска. А потом и я сделал вид, что привык. Кровопийцы, преступники, и душители свобод в России были и остались в почёте. Косметические меры вроде улицы Солженицына недалеко от Рогожской Заставы не должны сбивать с толку. В конце концов, даже антисоветизм автора "Архипелага ГУЛАГ" искупался его национализмом, монархизмом и черносотенством. Он был свой человек.
Брошенная в зачатке декоммунизация превратилась в непродолжительное отклонение в развитии
В этом смысле появление в Москве памятника Фиделю Кастро на одноимённой площади не кажется мне удивительным. Где площадь, там и памятник. Крепко сидящий на подсосе сначала советских, а потом и российских денег "Остров свободы" – это такой идеальный образец, как надо жить. Куба как мелкий шкет, которого старшая шпана выпускает навстречу заплутавшему гражданину в пальто, чтобы раздразнить и втянуть в неприятности. Не дай бог фраер поведется – большие пацаны, уже мотавшие сроки, выйдут из-за угла и разберутся с нехорошим дядей, который обижает маленьких. Куба нужна была СССР, чтобы нервировать США прямо у них под носом, и за одно это Кубе благодарны нынешние военные преступники в погонах и без, привычно называющие себя патриотами России. Примечательно, что любовь к барбудос одинаково характеризует и застегнутых официальных лиц, и фрагментарно усвоивших левацкие восторги пижонов с дорогими гаджетами. Например, Алексей Паперный, сооснователь московского клуба "Китайский летчик Джао Да", пел в известной песне "Танцы": "Хочется счастья, хочется на Кубу – туда, где всё это, туда, где тепло".
Исторический контекст появления памятника Фиделю, как и решающее участие в проекте Военно-исторического общества во главе с Владимиром Мединским неизбежно наводит на размышления о будущих объектах монументальной пропаганды. Историк и публицист Сергей Медведев высказал предположение, что на очереди Ясир Арафат, аятолла Хомейни, Уго Чавес, Муаммар Каддафи, затем, вероятно, Слободан Милошевич и Саддам Хусейн, а в пределе – Усама бен Ладен. Логика безукоризненна, если исходить из того, что Россия взяла курс на международный терроризм. Но, скорее всего, страна пока сама не знает, на что взяла курс, так как решения здесь пока носят лишь тактический характер. И в этом смысле – пока что не бен Ладен.
Почему же? Хотя бы потому, что Милошевич на суде рассказывал о помощи "Аль-Каиды" не только Косову и Боснии, но и Чечне. Так что нынешние спонсоры терроризма, возомнившие себя реставраторами империи, скорее всего, предпочтут ограничиться памятником лидеру Сербии, а не тому парню, чей образ будет не только воплощать священную войну с Западом, но и напоминать о том, что на самом деле нужно Рамзану Кадырову и какой ценой Кремлю удается удержать его на привязи. Как пел на мотив песни "Веселый ветер" мой ныне покойный товарищ, переводчик со многих языков и комментатор философских трактатов древности, "России как-то бог послал Джохар Дудаев, Салман Радуев, Шамиль Басаев". И правда, послал – напомнить, что сухопутная империя оказывается заложником своего практически беспрепятственного развития: убил, отдохнул, дальше пошел.
Недолгое время структуры коллективной памяти в России находились в состоянии, которое можно назвать неопределённостью, благоприятной для конкуренции идеологий. Я имею в виду, что, начиная с эпохи перестройки, на советскую каноническую память с её метастазирующими улицами Ленина начала наслаиваться всевозможная альтернатива. Она могла приобретать разные формы – от религиозных деятелей (Сергий Радонежский был "легализован" одним из первых как патрон Куликовской битвы) до жертв политических репрессий (сейчас уже кажутся странными постановления Мосгорисполкома об установке Соловецкого камня в 1990 году).
Но в продолжение трёх постсоветских десятилетий индустрия российских памятников и топонимов дрейфовала от быстро выдохшихся попыток "всё вернуть на круги своя" до откровенного советского реставраторства, когда даже мемориальная доска в честь белого генерала Владимира Каппеля провисела в Ульяновске не больше года – её демонтировали в 2019 году силами курсантов учебного центра войск связи на улице Тухачевского, который и выбил войска Каппеля из Симбирска в феврале 1918 года.
Исторический выбор сделан. Если карнавальный Владимир Святой у Кремля может быть освоен так же беспрепятственно, как это коммунисты делали с Александром Невским во Вторую мировую войну, то никаких косметических послаблений в отношении "белогвардейцев" и других врагов советской власти больше не наблюдается. Разве что случайно или ввиду своей слабой заметности и социальной немощности останутся нетронутыми памятники жертвам репрессий и противникам режима. Мемориал "Маска Скорби" в Магадане будет просто трудно убрать, потому что он большой, зато установлен он так далеко от нахоженных троп, что его почти не видно. А уже скоро можно будет без особого труда превратить скульптуру Эрнста Неизвестного в какой-нибудь Z-мемориал – у аллегорических изображений достаточно заменить таблички, параллельно обеспечив стабильную кампанию в медиа. И люди всё быстро забудут.
Теперь начатая и брошенная в зачатке декоммунизация превратилась для одних в почти запретное воспоминание, а для других, которых лично мне приходилось встречать очень и очень часто, в непродолжительное отклонение в развитии. Теперь все нормально, Владимир Путин вернул жизнь в привычную колею, тысячелетний рейх восстановлен. Как в нацистской Германии: позитивные цели абстрактны и призрачны, тогда как вся текущая конкретика связана – не говоря о ежедневном терроре против соседней страны – только с негативом, яростью обречённых, ополчением против мира, которому надо показать, где раки зимуют. Учитывая размеры и ресурсы, на этой тактике можно относительно долго продержаться.
Интересно было бы дождаться ассенизации российской коллективной памяти. Это будет жалкий, страшный и запоминающийся процесс.
Ян Левченко – журналист и культуролог, живёт в Эстонии
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не совпадать с точкой зрения редакции
