Любой человек, следящий за российской политикой, слышал жалобы на "раскол оппозиции", на то, что "оппозиция перессорилась" и "не может объединиться". Скорее всего, он слышал их с первого дня своего интереса к политике, а может быть, жаловался на это сам, потом уставал от жалоб, потом... Словом, это нескончаемый круг одинаковых клише.
В каком-то смысле я разделял зыбкие надежды тех, кто думал, что 24 февраля прошлого года отменит старые раздоры и расколы, оставив лишь одно, подлинно принципиальное: человек выступает против путинской агрессии и бессмысленной бойни – или нет. Оказалось, что это вовсе не так, старые претензии никуда не делись и новые постоянно возникают. То какие-то "уехавшие" против "оставшихся" (безусловно, самый надуманный спор года), то постоянные разборки вокруг того, кто правильно выступает против войны, а кто неправильно, кто когда-то давно был плох или хорош. Это очень глупый, никому не нужный и раздражающий процесс. Если на нём фокусироваться, он отнимает много сил и нервов. Но, может быть, тогда просто расфокусироваться? Плюнуть?
Чем жёстче и злее режим – тем проще угодить в оппозицию
Поясню, что я имею в виду. Слово "оппозиция" многозначно, но в нашем случае мы можем свести его к двум ключевым значениям. В конкурентном демократическом обществе оппозиция борется за голоса избирателей и политическую власть. Британские лейбористы находятся в оппозиции к консерваторам и хотели бы сменить Риши Сунака на "своего" премьер-министра. Немецкие христианские демократы после многих лет доминирования на политической сцене были вынуждены уйти в оппозицию, но обязательно попытаются вернуться в правительство, на привычных для Германии демократических выборах.
Очевидно, что оппозиции как политической силы, способной не только побеждать в отдельных локальных голосованиях, но и бороться за верховную власть в государстве, в России нет много лет. Самые радикальные критики системы считают, что её не было никогда и даже коммунисты 1990-х не в счёт. Но уже совершенно точно оппозиции нет как минимум с первого путинского срока. Даже многие политические активисты, декларирующие необходимость борьбы за власть, годами живут в странном состоянии, когда они не могут предпринять ни одного осмысленного шага к достижению своих целей. Теперь же, когда значительная их часть в эмиграции, они и вовсе неотличимы от правозащитников или журналистов.
Вторая возможная трактовка актуальна для авторитарного общества, в котором нет открытой политической борьбы. В такой ситуации оппозиционером явочным порядком оказывается любой, кто выступает против режима и критикует его злоупотребления. Чем жёстче и злее режим – тем проще угодить в оппозицию: в России десятилетней, пятилетней и даже двух-трёхлетней давности Максим Галкин – это обычный комик и телеведущий, а Борис Гребенщиков и Андрей Макаревич – это известные рок-музыканты. В России 2022-го и 2023 года это политические эмигранты, лишённые возможности выйти на сцену на родине. Никто из них не рвался быть оппозиционером, но вдруг они воспринимаются публикой именно в таком качестве.
Трудность лишь в том, чтобы не путать два этих значения и не смешивать их в обиходе. "Моральные" оппозиционеры, диссиденты, несогласные, "хартисты" не нуждаются в каком-то строгом объединении и уж точно не нуждаются в том, чтобы "не ссориться". Их позиция диктуется принципиальной этической несовместимостью с действиями режима, на протяжении многих лет коррупцией и репрессиями против инакомыслящих, потом агрессивными вылазками против соседних стран, и наконец теперь крупнейшей войной в постсоветской истории. Эта позиция даже не нуждается в согласовании, она у каждого способна существовать и выражаться сама по себе.
Оппозиция в прямом политическом смысле безусловно нуждается в определённой идейной и организационной консолидации, но вот загвоздка: в марте 2023 года просто не нужна никакая политическая оппозиция. У вас что, есть выборы, которые можно выиграть и взять тем самым контроль над Государственной думой? Войти в Кремль? Так что политической оппозиции нет, и Бог с ним. Её не было в Чехословакии 1988 года или Италии в середине Второй мировой войны, а спустя год-два там же кипела бурная политическая жизнь с парламентскими выборами и партийными коалициями. В России тоже случится вспышка политической жизни, в неё включатся какие-то реанимированные партии и движения, многие политические силы соберутся с нуля. Тогда, как избиратели, мы можем обратиться к ним с призывами объединиться или размежеваться.
Сейчас ничего этого нет, потому в сущности все споры или раздоры попросту неважны. Когда люди тратят своё время и остатки медийных ресурсов на то, что не ослабляет Владимира Путина, не ведёт к краху режима или концу войны, это неприятно и многих раздражает, но по большому счёту – какая разница? Нет никакой оппозиции и в то же время каждый сам себе оппозиционер по мере сил, вот и всё.
Иван Беляев – журналист Радио Свобода
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не совпадать с точкой зрения редакции
