Иван Толстой: Сегодня мы представляем историю, расследованную, раскопанную, вычисленную нашим мюнхенским автором историком Игорем Петровым. Историю авантюриста, который умел считать. Но, как мы увидим, на одних счетоводов находятся и другие, проводящие свои изыскания в полном соответствии с научностью и этикой.
Игорь Романович, Вам слово.
Игорь Петров: Летом 1963 года журнал "Шпигель" опубликовал рецензию на бестселлер. В начале рецензии рассказывалось, как в простой американской школе к доске вызывают ученика и просят умножить 5 132 437 201 на 452 736 502 785. Через минуту с небольшим тот пишет ответ: 2 323 641 669 144 374 104 785.
Столь быстрый и правильный ответ был дан не благодаря врожденной гениальности, а благодаря использованию специального метода быстрого счета, который назывался методом или системой Трахтенберга и был в 1960 году подробно описан двумя американскими журналистами, книга которых, собственно, и стала бестселлером, более четверти миллиона экземпляров было продана в США и еще сто тысяч в Англии. Рецензия же "Шпигеля" была посвящена выходу немецкого издания.
Мы не будем утомлять слушателей математическими деталями, за подробностями отсылаем к этой самой книге, которая доступна в сети, или к соответствующей статье Википедии, а обратимся к биографии автора этого замечательного метода, тем более, что она не менее интересна.
В книгах, посвященных методу Трахтенберга, биография излагается примерно так (я просуммировал из двух-трех источников различные варианты):
Яков Трахтенберг родился в 1888 году в Одессе в обеспеченной семье. Здесь же он получил среднее образование, после чего юноша отправился продолжать учебу в Петербург, где стал студентом Горного института. Судя по всему, обучение Якова происходило довольно успешно, о чем говорит полученный им диплом с отличием и направление на работу на Обуховский завод в Санкт-Петербурге, где строились военные суда для российского флота. Поступив туда поначалу на рядовую инженерную должность, он благодаря своему уму и старательности очень быстро дорос до должности главного инженера завода, которую занял в 1912 году.
С началом Первой мировой войны он организовал Общество добрых самаритян, которое обучало русских студентов уходу за ранеными, за что получил особое признание царя.
Убийство императорской семьи в 1918 году положило конец русской мечте о великом флоте и карьере Трахтенберга
Убийство императорской семьи в 1918 году положило конец русской мечте о великом флоте и карьере Трахтенберга. Сперва он, убежденный пацифист, обрадовался, узнав, что теперь завод будет выпускать тракторы. Но, когда коммунистические орды окончательно захлестнули Россию, грабя, насилуя, и убивая, Трахтенберг выступил против дикости и беззакония, что поставило под угрозу его собственную жизнь. Его обвинили в пособничестве царскому режиму, и в начале 1919 года он узнал, что его должны убить. Ему чудом удалось спастись: переодевшись крестьянином, он бежал из страны, приехал в Берлин и начал там жизнь с чистого листа.
На новом месте он нашел работу в издательстве, занимавшемся выпуском пацифистской литературы. Как человек с образованием, он входил в группу экспертов по вопросам России и даже выпустил книгу, рассказывавшую о российской промышленности. Учитывая, что ему самому пришлось привыкать к новому для себя языку, он разработал собственную оригинальную методику изучения иностранных языков.
Через несколько лет он женился на еврейской девушке, но с приходом к власти Гитлера им пришлось бежать в Австрию. Здесь Яков Трахтенберг написал труд под названием "Министерство мира" – своего рода пародию на гитлеровскую автобиографию "Моя борьба", где высмеивал фюрера и его боевых соратников. Австрийские нацисты почувствовали себя невероятно оскорбленными. В 1938 году, за день до захвата нацистской Германией Австрии, Трахтенберга арестовали. Он смог сбежать и добраться до Югославии, но его опять схватили и отправили в концентрационный лагерь Заксенхаузен (в другой версии фигурирует Аушвиц).
Первый же патруль, который остановил Якова, немедленно его арестовал
Стараниями жены Якова не только оставили в живых, но и вместе с ней перевели в другой лагерь, находящийся на территории самой Германии, в Лейпциге. Там Яков решился на побег. Однако без посторонней помощи, еды и документов побег продлился недолго. Первый же патруль, который остановил Якова, немедленно его арестовал. То, что произошло дальше, можно считать чудом. Оказалось, что немецкий офицер, который должен был отправить Трахтенберга под расстрел, знаком с его научной деятельностью. Это повлияло на достаточно мягкое наказание. Якова вместе с женой перевели в трудовой лагерь в Триест. Оттуда они вдвоем сбежали в Швейцарию.
Надо заметить, что в этом рассказе, записанном со слов самого Трахтенберга и его супруги, многие детали соответствуют действительности. Другие же мы попробуем сейчас уточнить.
Действительно, согласно и немецким, и швейцарским анкетам, Яков Трахтенберг родился в 1888 году в Одессе, как он указывает, в семье лесоторговца. Отца звали Георг, то есть Герш Трахтенберг, мать – Розалия Гогиш. Мне не удалось найти семью Трахтенбергов в одесских адресных книгах и списках купечества, но наверняка не все источники нам доступны. Вероятно, более подробную информацию о семье Трахтенберга можно будет почерпнуть из его студенческого дела в санкт-петербургских архивах, если любознательным исследователям удастся до него добраться.
Согласно описи, студенческое дело Якова Гершевича Трахтенберга в Политехническом институте Петра Великого охватывает промежуток с 1907 по 1909 год, из чего, вероятно, следует, что с первой попытки институт он не закончил. Чем Яков занимался до Первой мировой войны, мы точно не знаем, но совершенно точно не работал главным инженером на Обуховском заводе, просто за отсутствием на тот момент надлежащего образования.
Следующий известный нам документ немного пересекается с официальной биографией: Яков Трахтенберг – санитар районного комитета при петроградском тыловом распределительном эвакуационном пункте – представляется 30 июня 1915 года к Серебряной нагрудной медали "За усердие" на Станиславской ленте, что, вероятно, и было им отражено как "особое признание царя".
В 1917 году Яков Григорьевич Трахтенберг впервые появляется в петроградской адресной книге, он проживает по адресу Моховая 28, род занятий не указан.
Перепрыгивая через революционные волнения, перенесемся теперь сразу в начало 1918 года и на Обуховский завод, являвшийся до и во время Первой мировой одним из крупнейших орудийных и сталелитейных предприятий в России. Брестский мир положил конец необходимости, а послереволюционная экономическая ситуация и возможности отливать пушки, но на заводе оставалось, тем не менее, 12000 рабочих, и для большевиков это была, конечно, огнеопасная ситуация, которую они стремились взять под свой контроль.
Читаем отчет о собрании на заводе 12 марта 1918 года, опубликованный в меньшевистской, то есть не испытывающей сильной симпатии к большевикам, газете "Новый луч":
"12 марта, в день годовщины революции, было устроено общее собрание, привлекшее до 5000 человек рабочих. Собрание было посвящено исключительно внутренним делам заводской жизни.
Обуховский завод закрыт. Рабочие рассчитаны. Говорят, как и всегда на заводах, об эвакуации . Надеются, что завод будет пущен в ход. Большевистская власть проявила свои заботы о заводе: 1 ) назначением на завод "комиссара с чрезвычайными полномочиями" в лице большевика Антонова и 2 ) попыткой на пост главного инженера назначить инженера Трахтенберга, бойкотируемого техническим персоналом завода и признаваемого для роли главного инженера непригодным и рабочими организациями завода.
Большевистский кандидат в главные инженеры господин Трахтенберг начал с того, что подошел к красному знамени и поцеловал его. Затем с места в карьер он заявил, что не в пример инженерам и техникам, саботирующим работу завода, он всегда был вместе с рабочими, вместе с ними он победит или погибнет ... В дальнейшем господин Трахтенберг доказывал, что он вполне достоин занять место главного инженера. С этой целью из портфеля были извлечены документы, содержащие самые лестные характеристики скромного кандидата, и, с подчеркиванием особенно приятных для самолюбия оратора мест, оглашены перед собранием.
Торжественно приподнятый тон речи господина Трахтенберга в этом месте, правда, был нарушен возгласом из толпы: „Будет себя хвалить !“
Несмотря на негативное – по крайней мере, с точки зрения меньшевистского репортера – отношение рабочих к Трахтенбергу, он был назначен главным инженером и уже через несколько дней, 3 апреля 1918 года отчитывался перед заводоуправлением.
При этом он "указал, что старое правление завода совершенно оставило Обуховский завод без заказов мирного времени… Поэтому перед новым составом заводоуправления стояла задача: найти заказы для завода мирного характера, для каковой цели Трахтенберг и Антонов специально ездили в Москву, где был получен заказ на 1000 тракторов 75-сильных и 1000 тракторов 30-сильных. Кроме этого, имеется надежда на получение заказа по изготовлению двухлемеховых плугов и двигателей внутреннего сгорания.
Условия следующие: мы обязаны к 1 августу 1918 года изготовить 1 трактор
Условия выполнения заказа по изготовлению тракторов следующие: мы обязаны к 1 августу 1918 года изготовить 1 трактор. Если нам это удастся, то мы можем рассчитывать на монополию по изготовлению тракторов, и нам будет обеспечен заказ на 10000 тракторов, но если мы к этому времени не выполним заказа, то от нас могут или весь заказ, или часть отобрать…
Самым главным тормозом к пуску завода и выполнению заказа является топливо. Сейчас на складах завода имеется около 500000 пудов угля, на дальнейшую доставку имеются обещания, но реального ничего нет.
В заключение Трахтенберг указал на переход завода из ведения Морского комиссариата в ведение Высшего совета народного хозяйства и какая от этого получится выгода. Выгоду он видит, во-первых, в том, что заказы будут сосредоточены в одном месте и их, следовательно, легче будет найти и, во-вторых, что завод будет изготовлять предметы мирного обихода.
Инженер Точинский доклад Трахтенберга назвал прекрасным сном, надежду, что завод будет работать, – неосновательной, ибо того топлива, которое имеется на Обуховском заводе, если даже будут работать только 60 %, хватит лишь на 3 месяца, а на доставку нового топлива почти нет никаких надежд.
Помимо этого у завода нет денег, а по заключенному договору на изготовление тракторов плата выдается следующим образом: 50 % по приемке неокрашенных изделий и следующие 50 % выдаются после окончательной приемки готовых тракторов.
Трахтенберг в заключительном слове, возражая Точинскому, сказал, что хотя и на три месяца, но завод необходимо пустить, а что касается указания, что у завода нет денег, то [ оно ] не основательно; деньги будут, а дальнейшее зависит от самих рабочих и их прилежания".
Настоятельно необходимо организовать временную беспартийную власть до созыва Учредительного Собрания
В итоге до июня работа Обуховского завода, рабочие которого считались одними из наиболее оппозиционно настроенных к большевистской власти, многократно прерывалась забастовками и митингами. 19 июня общее собрание завода приняло резолюцию, в которой говорилось: "Требуем принятия мер воздействия на враждебную нам власть. Требуем заставить ее прекратить гражданские войны, дать свободу закупок продуктов и подвоза их демократическим организациям и кооперативам. Настоятельно необходимо организовать временную беспартийную власть до созыва Учредительного Собрания".
В той же резолюции они обращались к матросам за поддержкой.
В итоге советская власть, чтобы предотвратить открытое восстание, приняла решение о закрытии завода, а руководителей мятежа из числа матросов арестовали и расстреляли.
После подавления мятежа распоряжение о закрытии завода было отменено. Процитируем снова газетную заметку:
"Завод объявляется открытым со вторника 2 июля, причем на службу будут взяты исключительно рабочие прежнего состава. Во главе завода советской властью поставлен инженер Я. С. Трахтенберг. Я. С. Трахтенберг в текущем году окончил Горный институт. В начале войны он заведовал одним из распределительных пунктов по перевозке раненых, а в начале революции служил 2–3 месяца в городском общественном управлении в должности одного из помощников делопроизводителя городского головы".
Как мы видим, инициалы тут перепутаны, правильные инициалы – "Я.Г", но совершенно очевидно, что речь идет о нашем Трахтенберге, слишком много других совпадений. После этого, судя по документам, карьера Трахтенберга продолжает идти вверх, в сентябре 1918 года он ведет переписку с Чрезвычайной комиссией по производству предметов военного снаряжения при ВСНХ о выпуске заводом панорам и биноклей, а 27 сентября 1918 года он даже назначается председателем межзаводской комиссии по возобновлению военной промышленности и изготовлению боевого снаряжения на Ижорском, Обуховском и Балтийском заводах.
Амбициозные планы Трахтенберга переключиться на выпуск тракторов осуществлены не были
К сожалению, это последний документ о недолгой, но яркой советской карьере инженера Трахтенберга, который мне пока удалось найти. Обуховский завод переживал трудные времена, помимо всего прочего, его затронула еще и эвакуация, так что к осени в Петрограде работало только 2,5 тысячи человек. Амбициозные планы Трахтенберга переключиться на выпуск тракторов осуществлены не были, и, возможно, это и послужило причиной охлаждения отношений между ним и советской властью, в результате чего в 1919 году он каким-то образом оказывается в Берлине. Как – мы пока не знаем.
О первых 6–7 годах его деятельности в Берлине у нас тоже нет, к сожалению, никаких сведений. Некий Трахтенберг в 1921 году был секретарем "Союза русских инженеров" в Берлине, но его инициалы даны как Я.В. Либо путаница в инициалах, либо это просто однофамилец.
Возможно, когда-нибудь удастся по-настоящему оцифровать газету "Руль", самую популярную, как наиболее долго выходившую в Берлине эмигрантскую газету. Она, на самом деле, оцифрована Берлинской Государственной библиотекой, это уже само по себе замечательно, но, к сожалению, она оцифрована без текстового слоя, поэтому никак не возможно организовать поиск по номерам газеты. Если кто-нибудь когда-нибудь автоматизирует этот процесс и можно будет искать по тексту, может быть, удастся найти дальнейшие следы деятельности Трахтенберга в Берлине, а также и других эмигрантов, которые там жили.
Теперь перепрыгнем сразу в 1927 год и процитируем Владимира Набокова, который впоследствии вспоминал:
“Мадам, я доктор, вот банан”
"Я помогал составить русскую грамматику для иностранцев, в которой первое упражнение начиналось словами “Мадам, я доктор, вот банан”".
Эта самая грамматика издавалась как раз Яковом Трахтенбергом, правда, как уже давно выяснил замечательный набоковед Дитер Циммер, банан на самом деле в оригинале был ананасом. Книга называлась "Учебник русского языка в новой орфографии для самостоятельных занятий". Параллельно с ним Трахтенберг выпустил адресную книгу русской промышленности в пяти выпусках. И начал издавать периодический журнал на гектографе под названием Russland von heute. В выпуске об Артуре Бае я рассказывал, что как раз в то время Бай тоже начал издавать ротаторную газетку Nachrichten über Russland, в которой печатает новости о России, большей частью являющиеся пересказом советского официоза.
И издание Трахтенберга было, так сказать, параллельным проектом к изданию Бая, очевидно, на такого рода сведения был спрос.
Шарлоттенбург тогда между русскими назывался Шарлоттенград
В адресной книге Берлина мы встречаем Трахтенберга впервые в 1922 году, жил он в Шарлоттенбурге, в районе, в котором жило наибольшее число российских эмигрантов, который тогда между ними назывался Шарлоттенград.
Как и большинство других эмигрантов, Трахтенберг был бесподданным, русское отделение Нансеновского комитета в Берлине выдавало ему справки для получения в местном шарлоттенградском загсе Нансеновского паспорта, в 1930 году он женился на Алисе, урожденной Бредов, чья семья тоже до революции жила в России, но, как у немки, у нее уже было к тому времени немецкое гражданство, от которого она, выходя замуж за Трахтенберга, была вынуждена отказаться, таковы были правила, и в итоге она тоже стала бесподданной.
К началу 1930 года относится и первая справка о Трахтенберге, обнаруженная мной в политическом архиве немецкого МИДа.
"От заслуживающего доверия источника.
Русский инженер Яков Трахтенберг, проживает в Шарлоттенбурге, Вильмерсдорферштрассе 79. Русский эмигрант. Он занимается изданием журнала "Россия сегодня", выходящего уже шестой год. Журнал описывает положение в СССР, хотя и смягченно, опираясь на сведения из советских газет, но все же с антибольшевистских позиций. Ранее он был известен как ярый русский монархист, но сегодня эта формулировка уже не соответствует действительности. Также известна его книга "Красная Россия вооружается".
Также он занимается предпринимательством, посредничая при доставке товаров в Советский Союз. Этой своей деятельностью он вызвал недовольство местного советского торгпредства, которое в своем информационном бюллетене предупреждало, что Трахтенберг не является его, то есть, торгпредства, "уполномоченным".
Наконец, Трахтенберг еще и учит иностранным языкам. Он преподает русским французский язык по своему "Методу Трахтенберга".
Схожую справку мы находим и годом позже, в январе 1931 года. Там добавлено, что Трахтенберг, по слухам, является сыном известного петербургского адвоката, а его журнал "Россия сегодня" имеет положительную репутацию в кругах берлинских промышленников.
Чтобы прорекламировать себя, Трахтенберг веерно рассылал по различным официальным инстанциям издаваемые им книги
Что бы мы ни называли "методом Трахтенберга", безусловно, под это название подходят не только системы обучения иностранным языкам или впоследствии математике, но и система самопредставления. Чтобы прорекламировать себя, Трахтенберг веерно рассылал по различным официальным инстанциям издаваемые им книги, подчеркивая, что книги предоставляются бесплатно, а если получал от части получивших подарки положительные отзывы, то охотно прибавлял их к последующим сопроводительным письмам.
Книги эти, на самом деле небольшие брошюрки, были, как и журнал, посвящены советской России. Они были на немецком языке, поэтому я даю их названия в переводе. Самая ранняя называлась "Страна, которая кровоточит", за ней последовала "Красная Россия вооружается", "Проблема СССР", "Россия и Европа", "Россия вооружается для экономической войны", "Россия вооружена. Что дальше?". Это мы уже забежали вперед, в 1933 год.
Вот, например, "Красная Россия вооружается" сохранилась в архивах как минимум двух министерств: иностранных и внутренних дел, во втором случае – даже с кратким изложением содержания сотрудником министерства. Трахтенберг в этой брошюре пишет о том, что если капиталистические страны будут противостоять коммунизму поодиночке, то коммунизм победит их, но если они объединятся, то союз капиталистических стран будет сильней, чем Союз Советских Социалистических Республик.
В 1933 году, как мы знаем, к власти в Германии пришел Гитлер, что международной прессой было встречено, мягко говоря, прохладно, а после того как он начал осуществлять свои планы как в политической, так и в социальной сфере, упомянем тут известный бойкот еврейских торговых предприятий 1 апреля 1933 года, пресса, особенно, в США, разумеется, встречала эти новости в штыки. В Германии же подобные публикации аттестировались как Greuelpropaganda, то есть распространение измышлений о якобы имеющих место в Германии ужасах.
И вот наш Яков Трахтенберг решил отвлечься от советской экономики, заняться более глобальной темой установления взаимопонимания между народами, и в мае 1933 года он выпускает брошюру одновременно на трех языках – немецком, английском, французском – под названием "Die Greuelpropaganda ist eine Lügenpropaganda – sagen die deutschen Juden selbst". То есть "Пропаганда ужасов [в западной прессе] лжива, говорят сами немецкие евреи".
В предисловии Яков Гершевич указывает, что хотя сам является иностранцем, но живет в Германии и, не будучи понукаем никакими частными лицами или государственными инстанциями, решил выступить в защиту чести Германии против бессовестных организаторов лживой кампании, толкающих мир к новой войне.
Кроме предисловия в книге больше не была текста Трахтенберга, остальной текст состоял из цитат из публичных выступлений различных еврейских общественных организаций и отдельных лиц, подобранных, разумеется, в защиту нового строя и рейхсканцлера Гитлера.
Эта книга стала настоящим подарком для нацистской пропаганды, тоже находившейся еще в стадии становления
Разумеется, эта книга стала настоящим подарком для нацистской пропаганды, тоже находившейся еще в стадии становления. В этот раз Трахтенберг предоставил официальным инстанциям бесплатно не пару, а несколько сотен экземпляров брошюры и МИД начал их веерно рассылать по всем своим посольствам и консульствам во всех концах света, при этом, судя по отчетам консульств (в архиве сохранилась толстая папка с этими отчетами), книга неплохо расходилась, и они требовали прислать им еще, причем рассылку организовывал сам Трахтенберг.
В следующем году Трахтенберг попытался повторить тот же трюк с еще двумя брошюрами. Первая называлась "Бойкот немецких товаров поощряет мировой коммунизм". Он напечатал 3000 экземпляров и вновь бесплатно рассылал ее по немецким фирмам, а также 500 экземпляров снова бесплатно предоставил МИДу, но вторая брошюра уже не имела такого успеха. Кроме того, текст в этот раз писал сам Трахтенберг, и он, естественно, не был согласован с Министерством пропаганды. Когда последнее ознакомилось с текстом, то указало, что на одной из страниц брошюры у читателя может создаться впечатление, что бойкот немецких товаров все-таки может иметь успех, а такое впечатление у читателя создавать нельзя, поэтому Министерство не рекомендует официальное распространение этой брошюры.
Вторая брошюра называлась "Против Коричневой книги". "Коричневая Книга", рассказывающая о неприглядных сторонах национал-социалистического строя, вышла в Париже в августе 1933 года, и Трахтенберг, в свою очередь, вступил в дебаты с ней.
Благодаря такой активности имя Трахтенберга стало чуть ли не нарицательным. Например, в одной из заметок в нью-йоркской газете "Новое русского слово" он был назван "домашним евреем" Геббельса, так как его брошюра "Против Коричневой книги" фигурировала в списке рекомендуемой национал-социалистической литературы, наравне с произведениями Гитлера, речами Геринга и прочим. В этой заметке цитируется некая немецкая рецензия на брошюру:
"В книге Трахтенберга изображаются международные распространившиеся по всем странам стремления коммунистического интернационала вызвать беспорядки при помощи террористических покушений. Особое внимание автор обращает на повсеместные попытки коммунистов уклониться от судебной ответственности, симулируя сумасшествие".
Дальше уже от себя "Новое русское слово" пишет:
"Может быть, Яков Трахтенберг и дал правильную характеристику коммунистического образа действий. Но дело не в этом. Дело в том, что в Германии, где теперь принципиально не признается ничего положительного в том, что исходит от еврея, вдруг оказалось возможным расхвалить и даже рекомендовать книгу еврейского автора. Пускай он будет представителем чужой расы, но если он делает наше дело, мы готовы его приять. Раса – расой, дело –делом".
Были и другие заметки в схожем тоне, в котором Трахтенбергу даже приписывали сотрудничество во внешнеполитическом ведомстве НСДАП.
Действительность была несколько сложней. В конце 1934 года Трахтенберг выехал на несколько месяцев на отдых в Швейцарию, а затем перебрался в Вену. В Германии он не остался, и дальнейшего сотрудничества с Министерством пропаганды у него не было. Так что отношение Министерства пропаганды к евреям было вполне определенным, и то, что было в 1933 году, скорее всего, объясняется общей сумятицей и еще идеологической неорганизованностью, которая в нацистской пропаганде на тот момент царила.
В Вене он продолжал выпуск своих брошюр, в частности, в 1936 году вышла на немецком "Советский Союз как продавец и покупатель, как военная держава" и "Русский крестьянин стонет под большевистским гнетом". А в 1937 году вышла примечательная книга "Война между Германией и Россией", которую он, по старой привычке, веерным образом разослал по инстанциям в сопровождении положительных отзывов, в том числе от национал-социалистов, на его прежние книги. Получившее брошюру верховное командование вермахта затребовало характеристику на Трахтенберга от гестапо и получило ее 15 сентября 1937 года за подписью самого Гейдриха.
"С 1919 года Трахтенберг находился в Берлине. Он выдавал себя за литовца, но, по всей видимости, он бесподданный еврей. В его собственном издательстве в 1933 году вышла книга "Пропаганда ужасов лжива, говорят сами немецкие евреи", распространение которой всеми силами поддерживалось Министерством пропаганды. Брошюра должна была послужить защитой от пропаганды ужасов и бойкота за рубежом. Кроме того, Трахтенберг издавал журнал "Россия сегодня", который, однако, был запрещен в 1935 году, так как он постоянно некритически перепечатывал советский новостной материал о якобы существующем промышленном развитии в СССР. 5 февраля 1936 года Трахтенберг по непонятным причинам покинул Берлин и всплыл снова в Вене. Здесь вышла его книга "Война между Германией и Россией". С начала года он рассылает ее по всем возможным инстанциям, особенно в крупные промышленные компании с прилагаемым рекламным проспектом, в котором цитируются некоторые положительные отзывы на его труды, в частности, якобы, от военного министерства и командования флотом. Стоимость книги 20 марок, что значительно выше ее реальной ценности.
Я планирую запретить распространение брошюры и рекламного проспекта, но прошу прежде сообщить соответствует ли действительности ссылка Трахтенберга, который кажется мне обычным еврейским гешефтсмахером, на военное министерство и командование флотом".
Разумеется, военное министерство от своих давешних слов в поддержку Трахтенберга немедленно открестилось, как, кстати, и МИД, сообщивший, что едва знает Трахтенберга и неправда, что МИД якобы рассылал его брошюры по своим иностранным представительствам. Это все, мол, было инициативой Министерства пропаганды. Сохранившаяся переписка как минимум доказывает, что соврали немецкие дипломаты, на самом деле это и их инициатива была тоже.
Кроме этого готовятся двойники и иностранных политических и военных деятелей, в частности, Муссолини, Рузвельта и Альфреда Розенберга
В брошюре, послужившей поводом к этой переписке на высшем уровне, продолжается любимая тема Трахтенберга о намерении красного интернационала завоевать мир, в частности, повествуется о наличии в Москве специального научно-учебного заведения по созданию двойников. Одних только двойников Сталина подготовлено не менее дюжины, при том, что оригинал уже покинул этот свет. Но кроме этого готовятся двойники и иностранных политических и военных деятелей, в частности, Муссолини, Рузвельта и Альфреда Розенберга. В нужный момент двойники займут место оригиналов и начнут действовать по указке из Москвы. Тем самым будущая война будет иметь гибридный характер.
Уточним данные Гейдриха. Судя по штампам в паспорте Трахтенберга, в Вену тот переехал не в начале 1936, а в конце 1934 года, вскоре после возвращения из Швейцарию. В 1936 году, вероятно, он окончательно выписался из берлинской квартиры, но, видимо, дистанционно – Германию он, судя по штампам, больше не посещал.
В Вене, как уже говорилось, Трахтенберг продолжал играть роль эксперта по советским делам, публикуя статьи в местной прессе и читая доклады, впрочем, теперь они имели не только политическое, но и социально-футурологическое содержание, например, "Будущее нашей молодежи".
Но, как ни стремился Яков Гершевич держаться подальше от своих старых знакомых нацистов, они пришли к нему сами. Возможно, после аншлюса он хотел покинуть Европу или хотя бы Австрию: в феврале 1939 года он направил письмо в Нансеновский комитет, содержание которого мы, к сожалению, не знаем, так как сохранился лишь формальный ответ, из которого не очень понятно, в чем был запрос Трахтенберга. В 1940 году он, как еврей, был поставлен на специальный учет в венском гестапо, сохранились соответствующие фотографии, но сообщение в архиве Яд Вашем о том, что он тогда же был отправлен в концлагерь, не соответствует действительности.
Вообще его биографию между 1940 и 1945 годами еще придется, вне всякого сомнения, уточнять, возможно, тут нам помогут специалисты по Балканам, прежде всего по Хорватии, единственное, что можно сказать точно, что он не был ни в Заксенхаузене, ни в Аушвице, а провел некоторое время в концлагерях на территории Югославии.
Процитируем здесь его собственную анкету, заполненную вскоре после перехода швейцарской границы.
"Я оставался в Вене до 1940 года, немцы арестовали меня, но освободили из-за моей прежней борьбы против большевиков. Затем в июле 1940 года я уехал в Загреб. Через два месяца я снова был арестован югославами, которые переправили меня в лагерь в Словении. В начале войны я покинул лагерь и вернулся в Загреб, где снова был арестован хорватами и отправлен обратно в Сербию. Выехав из Белграда 7 января 1941, я прибыл в Сплит. Здесь меня снова взяли в плен партизаны. Меня освободил доктор Чурин. В феврале 1944 года меня снова арестовало гестапо, которое рассматривало возможность моей депортации в Польшу. Мой друг в Загребе снова вмешался. Меня отправили работать на завод в Лейпциг. Но у них не было работы для меня и меня отправили обратно в Загреб 28.4.1944. Здесь меня арестовали и отправили в рабочий лагерь. Мне удалось бежать в Триест, куда я прибыл 5.2.1945. 17.4.1945 прибыл в Милан и 25.4.1945 в 2310 пересек швейцарскую границу".
Надо сказать, что в этом рассказе пока много непонятного, но один самый загадочный сюжет — короткого путешествия в Лейпциг и обратно весной 1944 года – подтверждается штампами в паспорте жены Трахтенберга Алисы фон Бредов. Как мы знаем, у нее не было немецкого гражданства, поэтому ей нужны были въездные визы. И вот 5 апреля 1944 года она получает такую въездную визу в Загребе, а 20 апреля в Лейпциге она получает обратную въездную визу для Хорватии и 29 апреля выезжает из Рейха. Возможно, рассказ о том, что она кого-то подкупила в Лейпциге и тем самым способствовала возвращению Якова в Югославию, и имеет под собой почву.
Трудно сказать, насколько богато жили Трахтенберги в Берлине, а затем в Вене, но из всего богатства сохранилась при пересечении швейцарской границы лишь пара шуб, брюссельские кружева, немного золота и коллекция почтовых марок.
А что было в Швейцарии?
Трахтенберги переселяются из лагеря на итальянской границе в Цюрих, и он пишет швейцарским властям письмо, это май 1945 года, где сообщает о своем изобретении метода облегчения счета и готовности безвозмездно предоставить этот метод швейцарскому государству. С методом знакомят местных математиков, один из них сообщает, что метод Трахтенберга верен и, после некоторых упражнений, может действительно помочь вести вычисления в уме быстрее, поэтому нет смысла отказывать Трахтенбергу в публикации метода.
Вроде бы все идет на лад, он заключает в договор в Цюрихе о том, что с 15 сентября начинает работу преподавателем и инструктором в обучении своему собственному методу, а принявшая его на работу фирма за это дополнительно берет на себя издание и распространение брошюры о методе Трахтенберга, которая, как он надеется, вскорости будет иметь большой успех.
В июле 1946 года он сообщает, что уже тысячи швейцарцев пользуются его методом счета
По своему старому методу Трахтенберг прилежно собирает положительные отзывы от швейцарских школ и прилагает их в качестве рекламы к своим письмам, хотя теперь речь идет не о политических, а о математических делах. В июле 1946 года, борясь за продление рабочей визы, он сообщает, что уже тысячи швейцарцев пользуются его методом счета.
К сожалению, в апреле 1947 года выясняется, что брошюра все-таки не принесла коммерческого успеха. Кроме того, швейцарские школы отказываются внедрять ее в школьную программу, так как она выдвигает слишком большие требования к памяти учеников. Хотя после интенсивного обучения память можно развить, но имеющихся в школьной программе часов обучения для этого недостаточно.
Более того, какой-то швейцарский математик пишет отзыв, в котором говорит, что да, конечно, метод может облегчить устный счет для людей, которые его применяют, но никаким прорывом и открытием с математической точки зрения он вовсе не является – все эти приемы были и раньше достаточно хорошо известны математикам.
К этому времени на бланке писем, которые Трахтенберг посылает, уже есть такая красивая шапка "Институт для мгновенного устного счета". Над инженером сгущаются тучи – полиция интересуется, как долго существует этот институт (по-видимому, официально он не был зарегистрирован) и почему он издает брошюры, кроме той, первой, 1945 года, без разрешения властей.
Но, к счастью, Трахтенберг, за которого вступаются различные религиозные организации, протестантские, все же получает разрешение на постоянное пребывание в Швейцарии, и даже в самый трудный период летом 1947 года он получает временно небольшое денежное вспомоществование от швейцарского государства.
Получив наконец в мае 1949 года (как всегда бюрократические процедуры тянулись весьма долго, около двух лет) разрешение на постоянное пребывание, он от всей души благодарит швейцарские власти и добавляет:
"Да поможет мне всевышний достигнуть поставленной мной цели и стать полезным швейцарскому народу с помощью моих математических исследований и позволить ему занять первое место в мире по устному счету".
К счастью для Трахтенберга, уже после того как ему дали вид на жительство, в ходе скандала с местным издателем всплывает не самая лучшая глава прошлого Трахтенберга – история об издании им брошюр в Германии в поддержку нацистов. Швейцарские власти находят брошюру 1933 года и внимательно читают его предисловие, написанное в мае. Издатель, который прислал эту брошюру швейцарским властям, настаивает, что Трахтенберг – человек, которому нельзя доверять, у них и финансовые есть разногласия, и, кроме того, он такую книжку написал, поэтому из Швейцарии его следует прогнать немедленно. К счастью для Якова Гершевича, швейцарские власти, прочитав брошюру, решили не принимать экстренных мер, лишь философски заметили, что на самом деле брошюра не принесла пользы ни немецким евреям, ни самому Трахтенбергу. Что, безусловно, соответствует действительности.
Сам Трахтенберг в своем письме, оправдываясь, предоставил свою версию выхода брошюры. Якобы он хотел противопоставить ее царившим в Германии погромным настроениям. После того как он разослал по различным институциям анонс брошюры, ему позвонили из Министерства пропаганды и одобрили издание. Это заставило его отказаться от идеи, но было уже поздно, так как Министерство пропаганды связалось с типографией напрямую и приказало немедленно и издать книгу, причем на трех языках, при этом предисловие было подправлено в том же Министерстве пропаганды.
Предоставляю слушателям самим решить, верят они этой версии или нет.
26 октября 1951 года инженер Трахтенберг, подорвавший свое здоровье во время войны, умер в Цюрихе от стенокардии.
Его жена Алиса продолжала его дело, основала институт его имени, зарегистрировала патенты и наконец, в конце 50-х, привлекла внимание американских журналистов, которые и сделали систему Трахтенберга знаменитой, а книгу о его методе бестселлером.
Последним документом в швейцарском досье Трахтенберга является докладная записка одного из швейцарских чиновников, которому в 1963 году позвонил немецкий журналист, готовивший ту саму рецензию для журнала "Шпигель", с которой мы начали наш рассказ.
Чиновник отказался предоставить подробную информацию из швейцарских архивов, поэтому так случилось, что первыми, кто ознакомился с подлинной биографией Якова Трахтенберга, стали вы, уважаемые слушатели.
