Здравствуйте, друзья, я – Александр Генис, автор и ведущий подкаста “Генис: взгляд из Нью-Йорка”.
В этом сезоне мы стараемся заново открыть Америку, во всяком случае ту ее значительную часть, которую я сам успел узнать и полюбить. В каждом эпизоде мы посетим штаты, радикально отличающиеся друг от друга. Их особенности – политические, исторические, социальные, культурные и кулинарные – помогут понять, как действует истинно федеральное устройство страны с латинским девизом, отчеканенным на всех ее монетах: e pluribus unum, "из многих – единое".
Цель этого цикла – поближе познакомить наших слушателей с той Америкой, которую, вопреки одичавшей кремлевской пропаганде, есть за что любить и всегда интересно изучать – чтобы понять, как она устроена.
Сегодня мы посетим два старинных штата, один – северный и либеральный – Массачусетс, другой – южный и консервативный – Виргиния.
Прозвище - “Пуританский штат”
Массачусетс: 44-й штат по территории (27 тысяч квадратных километров), 15-й по населению (около 7 миллионов), 2-й по среднему доходу на семью (90 тысяч долларов в год). Принятие статуса штата – 1787 год (шестой в стране). Столица – Бостон. Птица штата – дикая индейка. Прозвище – “Пуританский штат”.
Этот штат с непроизносимым для новичка названием больше всего прославился тремя событиями в своей, как и в американской, истории.
Первое – судебный процесс в конце 17-го века над ведьмами в Салеме, в результате которого казнили 15 человек. В память об этом ужасном событии в городе установлен памятник невинным жертвам и посвящен им музей. Остальные подробности – в классической пьесе Артура Миллера "Суровое испытание" (англ. The Crucible, 1953). Но сколько бы Салем не каялся в этом преступлении, он все равно остается “городом ведьм”, о чем напоминают местные дорожные знаки с колдуньей на метле.
Второе событие – “Бостонское чаепитие”, инцидент, послуживший поводом к Войне за независимость американских колоний от Англии.
Но важнее всего – высадка пилигримов с корабля. “Мейфлауэр” на Тресковым мысе, которому пропел “колыбельную” Иосиф Бродский:
В городках Новой Англии, точно вышедших из прибоя,
вдоль всего побережья, поблескивая рябою
чешуей черепицы и дранки, уснувшими косяками
стоят в темноте дома, угодивши в сеть
континента, который открыли сельдь
и треска.
Кейп-Код, живописная и бесплодная песчаная коса, как Синайская пустыня, вошла в священную историю Нового Света. Она окружена легендами, каждая из которых, впрочем, строго документирована.
Первая перестрелка с краснокожими, окончившаяся вничью: никого не ранили ни стрелой, ни пулей
11 ноября 1620 года пилигримы впервые вступили на землю Нового Света, 13 ноября учинили стирку, 15-го нашли родник с пресной водой, которая, замечает хроникер, "показалась им вкуснее вина". Чуть позже обнаружили яму с запасами кукурузы, спрятанными на зиму индейцами (расплатились только через год). Первая перестрелка с краснокожими, окончившаяся вничью: никого не ранили ни стрелой, ни пулей. И наконец, переезд в плодородный Плимут, освобожденный от индейцев оспой. Вот тут-то их, пилигримов, можно до сих пор навестить. И это самое интересное приключение, которым меня одарил Массачусетс.
Дело в том, что Америка, как, скажем, и Рим, родилась в убожестве, но она его заботливо сохранила, ничем не украсив. Чтобы полюбоваться оригиналом, следует посетить особый музей – первое поселение пилигримов в Новом Свете.
Из-за того, что историки остановили часы, здесь всегда один и тот же год: 1627-й. И люди те же, что приплыли четыре века назад. Взяв имя и судьбу одного из колонистов, каждый на плантации не просто играет выбранного из хроники героя, а живет, как он, разделяя веру, предрассудки и языки своего века (семнадцать диалектов, на которых тогда говорили в Англии).
Я себе там дом поставлю: свой дом на своей земле!
Боясь нападений тех самых индейцев, что и тогда жили по соседству, колонисты окружили свою деревню шатким частоколом и установили четыре пушки на сторожевой башне, служащей заодно и молитвенным домом (занимавшая все воскресенье проповедь была единственным развлечением поселенцев). Выстрелы могли отпугнуть индейцев и пиратов, но вряд ли защитить пилигримов. Их было слишком мало. Из ста шестидесяти человек – лишь шестьдесят мужчин, способных носить оружие, зато уж эти с ним не расставались (тут я впервые понял, почему так трудно разлучить американца с его стволом).
Деревня была бедной, но с видом на море. По улицам, кривым песчаным тропинкам, бродили куры, за забором паслись козы, но не коровы. Низкие дома венчались острыми, на случай снегопада, крышами.
Входя в гостеприимно распахнутые двери, ты встречаешься с живущими в XVII веке хозяевами, готовыми ответить на твои вопросы. В дымной комнате за толстой книгой сидел юноша в островерхой шляпе.
– Стив Дин, – представился он, – мой дядя приплыл на "Мейфлауэре".
– Вы умеете читать?
– Но не писать, как и половина колонии, не считая женщин, разумеется, – их не учили.
– А что это за книга? Библия?
– "Полезные советы". Библия слишком дорога, тем более – женевская, которую переводили прямо с еврейского и греческого, чтобы ближе к слову Божьему. У нас многие ее знают наизусть.
– Значит, среди пилигримов есть образованные люди? Врач?
– Это вряд ли, он мясник.
– Такой плохой?
– Да нет, по профессии, умеет кровь отворять. Другого в эту глушь не заманишь.
– А вы?
– В Англии я был паромщиком, а тут мне король обещал через семь лет двадцать акров на берегу. Я себе там дом поставлю: свой дом на своей земле!
Глаза парня засветились ненаигранной радостью, и я подумал, что за четыреста лет американская мечта не слишком изменилась.
На прощание я заехал в гавань, где стоял "Мейфлауэр-2", музейная копия первого корабля и с тем же экипажем. Больше других мне понравился пушкарь Том. Он не стеснялся в выражениях.
– Самый трудный рейс в жизни, – начал он свою сагу.
– Штормы?
– Пилигримы! Библия день и ночь. "Иезекииль, стих 2", – начнет один. "Исайя, стих 13", – подхватит другой. И это еще до Нового Завета не добрались. Даже моряки жаловались: "Уж лучше пираты".
Наследие пилигримов и пуритан проявляется в национальном характере всей Америки
Нашим проводником по Массачусетсу будет мой старинный друг Рувин Дейч, физик, доктор наук и выдающийся изобретатель в области медицинской техники. В его кабинете патентами – их более ста – увешаны все стены.
Массачусетс – зерно, из которого выросла Америка. Живя здесь, вы замечаете наследие пилигримов?
Рувин Дейч: Наследие пилигримов и пуритан проявляется в первую очередь в национальном характере всей Америки, например, американская исключительность, и в некоторых институтах – ограниченное правительство, всеобщее образование. От пилигримов сохранились праздники, например, День благодарения, когда во всех семьях Америки готовят индюшку. А также "голубые законы". Один из них, запрещающий продажу алкоголя по воскресеньям, был отменен совсем недавно.
Александр Генис: Ваша американская жизнь началась в Кливленде, в Огайо, на Среднем Западе. Когда вы перебрались в Массачусетс, а значит, в Новую Англию, что вам показалось принципиально другим?
здесь жить весьма уютно
Рувин Дейч: Действительно, Новая Англия совсем не похожа на Средний Запад, в первую очередь, потому что она имеет на 200 лет более длинную историю европейского заселения. И Бостон никак не похож на Кливленд. Это город такого европейского стиля, я бы сказал, основан он был довольно давно, почти 400 лет назад. Когда-то Новая Англия и Массачусетс были центрами промышленности и сельского хозяйства, а потом все это переместилось отсюда на Средний Запад, в тот же Огайо, например. У меня складывается такое впечатление, что штат Массачусетс возвращается к своему прежнему зеленому, лесистому облику.
Александр Генис: Насколько уютно вам живется в Массачусетсе, климат, природа, культура, соседи?
Рувин Дейч: Климат и природа Массачусетса очень привычны нам, выходцам из Латвии. Здесь есть все четыре сезона, рядом океан, не Балтийское море, но океан, на котором такие же красивые пляжи, как в Юрмале. Бостон известен своими университетами, медицинскими клиниками, музеями, оркестром симфоническим. Население тут весьма разнообразно по происхождению. Волны эмиграции сюда привели массу ирландцев, итальянцев и создали новый современный облик Бостона. Он уже, конечно, не такой, как был во времена пилигримов. Я сейчас живу в Глостере на берегу океана, где большая часть населения – рыбаки, приехавшие с Азорских островов и из Сицилии. Да, я бы сказал, здесь жить весьма уютно.
Александр Генис: Массачусетс, где расположены Гарвард и MIT, считается штатом ученых. Вы как один из них замечаете в жизни штата ориентацию на науку?
Гарвард и MIT вырастили более сотни нобелевских лауреатов каждый
Рувин Дейч: Это трудно не заметить в Массачусетсе, особенно когда объявляют о присуждении Нобелевских премий. Гарвард и MIT являются самыми престижными и богатыми университетами Америки. Они вырастили более сотни нобелевских лауреатов каждый. В Бостоне есть, конечно, масса других университетов и колледжей, они исчисляются десятками – это придает городу живой и шумный характер, особенно к началу учебного года, когда более 300 тысяч студентов въезжают в общежития и съемные квартиры. Помимо чисто академических достижений выпускники MIT, Гарварда и других университетов создали в Бостоне много известных фирм в области хайтека и биоиндустрии – это позволяет легко найти работу людям моего плана, которые приехали из Советского Союза со степенями, доктора наук и так далее.
Александр Генис: Какое место можно найти только в вашем штате?
Рувин Дейч: Для меня самым уникальным местом в Массачусетсе является Кейп-Код, Мыс трески. Это такой песчаный полуостров, который выдается на 60 миль в Атлантику. Это любимое место летнего отдыха местных жителей. На самом кончике полуострова – весьма эксцентричный город Провинстаун, на том, кстати, месте, куда 400 лет назад высадились в Новом Мвете пилигримы, они только потом перебрались через залив в Плимут. Каждую осень туда съезжается масса любителей грибной охоты, в основном выходцы из Советского Союза, потому что американцы побаиваются собирать дикие грибы.
Александр Генис: Я это хорошо знаю, потому что мы с женой первыми открыли это место.
Скажите, какое блюдо передает характер вашего штата?
Простой, очень питательный суп, как бы еда бедных людей
Рувин Дейч: Я думаю, что главное блюдо весьма простое. Это "клэм-чаудер", похлебка из моллюсков. Простой, очень питательный суп, как бы еда бедных людей, он подается во всех ресторанах штата. На втором месте омары, которыми еще вплоть до XIX века кормили свиней. Теперь это уже большой деликатес. Я всегда подаю его гостям, которые приезжают издалека. Бостон также называют "Бин-таун", по имени блюда – это печеные бобы. Теперь, конечно, их никто не ест, но название города сохранилось.
Александр Генис: Какая у вас самая неожиданная встреча была в вашем штате?
Рувин Дейч: Мои ближайшие коллеги были инженеры, физики, математики, родившиеся и в Америке, и приехавшие из разных стран Европы и Азии, с очень разнообразной историей. Среди американцев были янки из Новой Англии, говорившие с сильным бостонским новоанглийским акцентом. Кстати, я очень высоко ценю их бережливость, самодостаточность, самостоятельность, я считаю, что это одни из главных черт людей в Массачусетсе и Новой Англии. Был мормон из Аризоны, физик PHD, который провел два года миссионером в Таиланде, математик из Милана из семьи кондотьеров и кардиналов, русские выпускники Физтеха. Был венгр, который в 1956 году бежал от советских танков через границу в Австрию с двумя маленькими сыновьями и женой. Основателем компании был Бернард Гордон, очень крупный изобретатель и филантроп, кстати, выпускник MIT. Его дед приехал в Америку из Литвы. Было очень приятно работать и общаться с такими разными людьми.
Александр Генис: Как война в Украине отразилась на вашем штате?
Конгрессмен от моего избирательного округа дважды был в Украине в течение последнего года
Рувин Дейч: В целом Массачусетс – это ультралиберальный штат, который всегда голосует за Демократическую партию. Выбирая своих конгрессменов, люди влияют на ситуацию. Делегация в Конгрессе поддерживает помощь Украине. Я знаю, что конгрессмен от моего избирательного округа дважды был в Украине в течение последнего года. В принципе, вся эта делегация поддерживает помощь Украине, значительную помощь и на неограниченное время. Мои соседи, которые живут на нашей же улице, когда началась эта война, звонили нам и спрашивали, не знаем ли беженцев из Украины, которым они могли бы помочь – разместить у себя дома. Другие соседи, дантисты, спонсируют семью беженцев из Украины, пять человек, трое маленьких детей, они реально платят деньги для того, чтобы обустроить и помочь людям на какое-то время остаться в Америке.
Виргиния, или Вирджиния, как ее называют в Америке, 35-й штат по территории (110 тысяч квадратных километров), 12-й по населению (8 с половиной миллионов). Принятие статуса штата – 1788 год (десятый в стране). Столица – Ричмонд. Птица штата – красный кардинал. Девиз – Sic temper tyranos (“Такова участь тиранов”). Прозвище – "Мать президентов".
Виргиния действительно дала Америке 8 президентов, причем четыре из них входили в первые пять. Самый знаменитый, конечно, Джордж Вашингтон. Маунт-Вернон, его плантация в 20 гектаров, стала важнейшим музеем – и не зря. Это одно из самых красивых мест в Америке. Расположенное на высоком берегу реки Потомак, всего в 20 километрах от нынешней столицы, элегантное, в духе Просвещения поместье напоминает идеальное жилье британского джентельмена-агрария, кем, в определенном смысле, Вашингтон и являлся. При этом он никогда не был в Старом Свете и много лет воевал с англичанами.
искусственная челюсть Вашингтона, сделанная из клыков бегемота
Главным интересом Вашингтона, помимо основания нового государства, было сельское хозяйство. Я тщательно рассмотрел его амбарную книгу, где педантично записаны все земледельческие затеи первого президента в отставке. Оказывается, он экспериментировал с разведением всех известных тогда культур, включая весьма экзотические. Мне рассказывали, что отставленный от государственных дел Хрущев на своей даче выращивал кукурузу, но без особого успеха. У Вашингтона получалось лучше. Историки считают, что, учитывая стоимость всех его земельных владений, он был самым богатым президентом в истории США.
Один экспонат, который на меня произвел сильное впечатление, – искусственная челюсть Вашингтона, сделанная из клыков бегемота.
К тому времени, когда в 1789 году он стал президентом, у него оставался только один свой зуб. Поэтому он никогда не улыбался на людях. О чем свидетельствуют прижизненные портреты Вашингтона – и каждый доллар, с которого на нас смотрит суровый и задумчивый президент, чьи пенаты стали наиболее популярной достопримечательностью Виргинии.
О том, каково жить в этом штате сегодня, мы беседуем с Анной Бродски-Кроткиной, которая много лет преподает в одном из виргинских университетов и успешно занимается журналистикой, в том числе пишет о ситуации в Украине в украинской прессе.
Аня, ваш штат отмечен парадоксом: говорят, что Виргиния больше всего сделала как для создания Соединенных Штатов, так и для их разрушения – в Гражданскую войну. Чувствуется ли это противоречие и сегодня? Я, например, видел в Виргинии на бампере машин наклейку с надписью “Генерал Ли сдался, а я нет”.
Юг проиграл, а проигравшая сторона очень часто веками не может прийти в себя
Анна Бродски-Кроткина: Несомненно, противоречия чувствуются и у всех на слуху. Наш штат отмечен большим количеством музеев. Музей Джефферсона, музей Патрика Хенри – это все отцы-основатели. Но тем не менее самая важная тема в сознании жителей Виргинии – это Гражданская война. Она буквально на слуху. Когда мы только что переехали в Виргинию 20 лет назад, нас поразило, что, сидя в ресторане, мы слышали, как за соседним столиком люди яро обсуждают, нужно ли было генералу Ли сдаваться или нет. Это до сих пор тема, которая волнует жителей штата. Почему так получилось? Конечно, Юг проиграл, а проигравшая сторона очень часто веками не может прийти в себя.
Я живу и работаю в городе, который называется Лексингтон. У нас город маленький, но у нас два университета. Один носит имя Вашингтона, другой – Ли, военный институт, который выпускает будущих офицеров. Отметим, что Ли был главнокомандующим южными войсками. Поэтому история города, конечно, очень и очень связана с войной, связана с генералом Ли, который еще к тому же был лектором нашего университета.
Город наш – место паломничества людей, которые тоскуют о бывшей красоте южных штатов. У нас могила генерала Ли, у нас могила генерала Томаса Джексона. Каждый раз в день памяти этих генералов город навещают поклонники рабовладельческих штатов. Они приезжают, разодетые в странные костюмы, мужчины часто специально худеют. Чтобы выглядеть как солдаты того времени, они специально сидят на диете полгода. Они в старых костюмах, они со старинным оружием – ружья со штыками. Женщины в чепцах и кринолинах. Вся эта команда проходит маршем по главной улице города, а вечером они идут на кладбище, где похоронен генерал Джексон. Они несут старинные фонари, вспоминается там великое прошлое.
Конечно, они мечтают, чтобы из гроба встал Джексон. К нему относятся очень трепетно, на его могилу эти люди кидают лимоны, потому что "Стоунволл" Джексон любил сосать лимон, готовясь к своим лекциям, которые, между прочим, он читал именно в военном институте в Виргинии, то есть в институте, который находится в Лексингтоне.
Конечно, у нас в штате дело не ограничивается призраками. У нас дороги названы именами генерала Ли, площади названы именем генерала Джексона. И только два года назад главную больницу города переименовали, дали нейтральное имя этой больнице, а раньше больница называлась Больница имени "Стоунволл" Джексона, то есть генерала южных войск, который, между прочим, боролся за рабство. Так что наследие войны нас преследует повсюду. В какой-то момент любители конфедератской истории, все еще сторонники южных штатов, украсили весь наш город флагами конфедерации. Город с этим стал активно бороться, и несколько раз пришлось городскому совету идти в суд, чтобы эти организации, связанные с флагами и историей конфедератов, не могли бы заставить город вешать флаги конфедерации на столбах города, которые принадлежат городу, а не частным группам.
Александр Генис: Как отразилась “война с памятниками”, которая бушует по всей Америке, на жизни штата?
Кадеты военного института до последних лет должны были, проходя мимо этого памятника, отдавать честь
Анна Бродски-Кроткина: Показательный момент связан именно с памятником "Стоунволл" Джексона, генерала Гражданской войны. Памятник ему прямо перед университетом поставили в 1912 году. Это маленький такой изысканный памятник, скорее статуэтка. Кадеты военного института до последних лет должны были, проходя мимо этого памятника, отдавать честь, как будто он был живой герой. И только несколько лет назад, когда афроамериканские студенты возмутились, такое правило было упразднено. То есть памятник – совершенно не нейтральная фигура, это не нейтральный объект в истории Виргинии. Памятники героям Виргинии поставили в основном в самом конце XIX века или в начале ХХ века, конечно, они должны были быть объектом восхищения, поклонения и в конце концов культа.
Александр Генис: Давайте перейдем к более мирным темам: какое место можно найти только в вашем штате, если не говорить о военных мемориалах?
Анна Бродски-Кроткина: Наш штат славится самыми прекрасными, удивительными водопадами. Туристы съезжают к этим водопадам, где они шумят, грохочут, создают невозможную красоту. С моей точки зрения, самое прекрасное место – это Университет штата Виргиния, это памятник архитектуры, который построил третий президент США Томас Джефферсон. Это ротонда, здание, принадлежащее стилю классицизма.
Все окружено колоннами, такое впечатление, что это маленький римский форум
Оно говорит о ясности пропорций, прекрасных американских идеалах, о красоте разума, о демократии. И это одно из самых восхитительных мест в нашем штате. Когда ко мне приезжают гости, я всегда их туда отвожу – посмотреть на этот совершенно прелестный памятник классицизма. Сам кампус университетский, сама территория университета, спланированная Джефферсоном, тоже очаровательна. Все окружено колоннами, такое впечатление, что это маленький римский форум. Идея, конечно, легитимизация новой страны, показать, как она связана с римской республикой, с идеей просвещения. Университет должен был называться “Академическая деревня”. Поэтому тут еще восторг перед пасторальным и одновременно интеллектуальным образом жизни.
Еще в этом университете есть тоже одна маленькая историческая деталь, тоже совершенно очаровательная: это комната, в которой жил Эдгар Аллан По.
Студенты жили почти в монашеских кельях: кровать, столик, зеркало. Конечно, администрация университета посадила туда чучело ворона. Как же иначе, Эдгар Аллан По не может быть без ворона.
Александр Генис: Nevermore! Замечательная история. Последний вопрос: как – конкретно – война в Украине отразилась на жизни вашего штата?
Анна Бродски-Кроткина: Конкретно в нашем городе четыре семьи беженцев. Две многодетные семьи, у которых 5 или 6 человек детей у каждого, одна семья, где три ребенка. Это полные семьи, муж, жена и дети. Мужчины смогли выехать из Украины, потому что по правилу войны отцы многодетных семей имеют право на выезд из страны. Этих людей спонсирует наша местная баптистская церковь. Люди эти очень быстро нашли себе работу. Все эти три семьи связаны с работой на стройке, поэтому работы такой очень много, они быстро нашли применение своим талантам. Жены их тоже нашли себе работу, кто-то работает в столовой, кто-то работает в библиотеке. Все стали учить английский. Дети пошли в школу, уже, конечно, подучили язык.
Наш город очень маленький, 5 тысяч человек, не считая студентов, тем не менее уже есть три семьи беженцев. Университет, конечно, тоже подтянулся. Весь прошлый год у нас была целая череда украинских гостей, которые читали лекции, рассказывали о войне в Украине, ее искусстве и литературе. К нам приезжали журналисты, рассказывали о том, что происходит в российских застенках. Так что студенты университета ни на минуту не забывают о том, что идет война.
