Виталий Портников: Верховная рада Украины приняла за основу правительственный законопроект "О прекращении деятельности религиозных организаций, которые имеют отношение к РФ". Этот шаг приближает Украину к официальному запрету Украинской православной церкви Московского патриархата (УПЦ МП), (по крайней мере, так утверждают представители правительственных кругов). Несмотря на утверждения УПЦ о своей независимости, экспертиза, проведенная по инициативе украинских властей, доказывает ее связь с Москвой.
Но как и в какой форме может быть окончательно принят закон, запрещающий деятельность в Украине религиозных организаций, связанных с Россией? Почему в Верховной раде Украины отказались рассмотреть более жесткие законопроекты относительно запрета религиозных организаций, имеющих центр в России? У нас в студии Николай Княжицкий, депутат Верховной рады от партии "Европейская солидарность", член парламентского комитета по вопросам гуманитарной и информационной политики, на связи отец Георгий Коваленко, священник православной церкви Украины, ректор Открытого православного университета Святой Софии премудрости.
Корреспондент: В случае окончательного ограничения деятельности в стране руководимых из России церквей Украину, по мнению экспертов, ожидают многочисленные судебные процессы. С начала развязанной Россией войны правоохранительные органы Украины открыли 68 уголовных дел против священнослужителей УПЦ: им инкриминируют, в частности, госизмену и коллаборационизм. Накануне СБУ завершила расследование и направила в суд обвинительный акт в отношении бывшего настоятеля Киево-Печерской Лавры митрополита Павла по обвинению в подрывной деятельности против Украины.
Некоторым священнослужителям УПЦ инкриминируют госизмену и коллаборационизм
Пока в Раде готовятся к окончательному утверждению закона относительно запрета связанных с Россией религиозных организаций, украинские власти на основании разорванных договоров продолжают выселять клириков УПЦ из Киево-Печерской лавры и других монастырей. Церковь обвиняет власти в гонениях, а принятый Радой в первом чтении законопроект называет частью "глобального процесса дехристианизации украинского общества". На этом фоне местные власти в ряде областей западной и центральной Украины все активнее запрещают деятельность пророссийских церквей и лишают их права пользоваться храмами и земельными участками.
Виталий Портников: Действительно ли этот законопроект позволит запретить деятельность УПЦ МП, или это первый шаг, который может быть видоизменен в будущем?
Николай Княжицкий: Ни правительственный законопроект, ни парламентский, соавтором которого был я, не предлагали запретить никакую церковь в Украине. Оба говорят о том, что необходимо запретить деятельность РПЦ. На предстоятеля этой церкви Гундяева наложены санкции в Украине и во многих европейских странах. Для нас важно, чтобы любая украинская церковь не была частью этой преступной организации, которая призывает убивать украинцев, сама принимает участие в этих убийствах. Если эти связи будут на самом деле разорваны, то УПЦ МП сможет продолжить свою деятельность в Украине.
Я считаю, что томос, который был дан всем украинским православным, является единым каноническим документом для всех церквей, и у них есть единственный выход – присоединиться к православной церкви Украины. Другие считают, что они могут быть независимыми, видимо, получить какое-то свидетельство о своей независимости от Константинополя, к чему я лично отношусь скептически. Но главное – это разорвать связь и прямое подчинение Москве.
Виталий Портников: Мы постоянно слышим подобные претензии в адрес УПЦ МП, но там же говорят, что они уже не являются частью РПЦ, что это уже независимая религиозная организация.
Важно, чтобы любая украинская церковь не была частью этой преступной организации, которая призывает убивать украинцев
Георгий Коваленко: Священники УПЦ МП несколько месяцев тому назад официально обратились к своему руководству с десятью вопросами к Священному синоду, где задают очень простой вопрос: покажите документ, свидетельствующий о разрыве с Московским патриархатом, покажите официальное заявление о том, что это произошло. Если в этот разрыв не верят даже священники самой УПЦ МП, то очевидно, что в это не будет верить эксперт, который может прочитать решения, принятые на соборе 27 мая 2022 года: там нет ни слова о разрыве с Московским патриархатом.
Более того, в уставе, который был переписан и до сих пор официально не опубликован УПЦ МП, в первом же пункте есть ссылка на грамоту патриарха Московского Алексия, которая сама является результатом архиерейского собора РПЦ, определившего статус Украинской православной церкви как самостоятельной части Московского патриархата. В результате была выдана эта грамота, в которой тоже прямо написано, что УПЦ осуществляет свое единство с мировым православием через Московский патриархат. То есть на самом деле все разговоры о том, что УПЦ стала независимой, – это разговоры для медиа, или для своих верующих, требующих этой независимости, или для государственной власти. Этот разрыв не был сделан, по крайней мере, у нас нет документального подтверждения этому.
Виталий Портников: В чем разница между законопроектом, принятым большинством украинского парламента, и альтернативными законопроектами?
Николай Княжицкий: Во-первых, правительственный законопроект еще не принят, он принят только в первом чтении, мы продолжаем работу над ним, будем обсуждать поправки. Во-вторых, мой проект не является альтернативным кабминовскому – это просто другой проект, который преследует, возможно, те же самые цели, но другим путем. Комитет Верховного совета единогласно утвердил только два законопроекта: это законопроект, который представил кабмин, и наш парламентский проект.
Кабминовский проект, к сожалению, предлагает очень длинный путь, который чрезвычайно сложно пройти. Он говорит о том, что если запрещать связь с Москвой, то необходимо запрещать ее каждой из десяти тысяч церковных организаций, которые входят в так называемую УПЦ МП и фактически имеют связь с Москвой. Я не верю в эффективность этого проекта.
Поэтому мы предлагаем, опираясь на Конвенцию о защите прав человека, которую ратифицировала Украина, запрещать связь с московской церковью, то есть запрещать деятельность в Украине русской церкви как общественной организации, которая составляет угрозу для национальной безопасности страны. Статья 11 Конвенции прямо говорит, что деятельность любых общественных организаций, в том числе и религиозных, может быть запрещена или приостановлена. Если это произойдет, мы предлагаем решать вопрос с имуществом. У этих организаций должны прерываться договоры об аренде, о собственности, об использовании государственных монастырей, церквей, лавр. В правительственном законопроекте ничего не сказано о том, что будет с имуществом этих организаций, если их деятельность будет запрещена даже судом. Вот в этом основная разница. Наш закон более эффективен и полностью соответствует и Конвенции по правам человека, и примерам решений в ЕСПЧ.
Все разговоры о том, что грядет волна запретов церкви, не больше чем пропаганда
Виталий Портников: Получается, что УПЦ МП как некоего юридического лица, некоей религиозной организации просто не существует?
Николай Княжицкий: Да, конечно. Существует много юридических лиц, объединений, групп, которые все называют себя Украинской церковью Московского патриархата, имеют каноническую, юридическую связь между собой. Правительство считает, что если они сумеют запретить деятельность Киевской метрополии УПЦ МП, то таким образом это будет проще: это будет только одна организация. Но и ее запрещение будет продолжаться очень долго.
Виталий Портников: Действительно ли УПЦ, которая в принципе должна была представлять интересы всех верующих, не является единым целым, разбита на такое огромное количество организаций? В чем тогда смысл существования церкви в государстве, если мы не можем ухватить за хвост какую-то центральную инстанцию и увидеть, кто же за все отвечает?
Георгий Коваленко: Я думаю, с юридической точки зрения это действительно так, а с экономической точки зрения это единая организация. Митрополит Онуфрий, кстати, поминает патриарха Московского Кирилла, он не разорвал с ним отношения, и это как раз свидетельствует о том, что канонически эта структура едина. С другой стороны, учитывая то, каково наше законодательство, вообще практика свободы совести в Украине, религиозная деятельность вообще не нуждается в разрешении и, по сути, не может быть запрещена как таковая. Поэтому все разговоры о том, что грядет волна запретов церкви, не больше чем пропаганда.
Когда церковь или религиозная организация занимается несвойственными ей пропагандистскими функциями, а представители Московского патриархата иногда даже корректируют огонь, работают наводчиками, на протяжении многих лет имеют связи с российскими спецслужбами, – это уже не религиозные вопросы, а вопросы национальной безопасности. Наше государство имеет достаточно механизмов, чтобы помочь УПЦ стать действительно религиозной организацией, собранием верующих, которые действительно разорвали свои связи с московской церковью, не обслуживают российские спецслужбы или российскую пропаганду.
Когда церковь занимается несвойственными ей пропагандистскими функциями, это уже вопрос национальной безопасности
Верить в Украине можно в кого угодно, в том числе в московского патриарха, но вот большой вопрос: должны ли эти люди быть юридическими лицами, должны ли они владеть украинскими памятниками истории архитектуры, нашими национальными святынями? Должны ли они проповедовать "русский мир" в зданиях храмов? Возможна ли в Украине, на которую этот "русский мир" напал с войной, проповедь этого "русского мира" или сочувствие тем идеям, которые привели к убийству наших сограждан и к тем страшным вещам, которые творятся у нас, в том числе к разрушению храмов? Большинство храмов, которые разрушила эта война, – это храмы УПЦ МП.
Николай Княжицкий: Я абсолютно согласен с отцом Георгием, может быть, подискутирую в некоторых моментах.
Наверное, в нацистской партии Гитлера тоже были немцы, не принимавшие лично участия в уничтожении мирного населения, возможно, критиковавшие Гитлера. Тем не менее эти партии были запрещены как преступные организации.
У нас десятки тысяч священников, но только против 70 из них были возбуждены какие-то уголовные дела! Таким образом, эти дела никак не влияют на деятельность остальных. Я знаю, что гораздо большее число священников, епископов этой части русской церкви выступают с антиукраинскими заявлениями, совершают ровно те же преступления.
Мы приняли проект закона о том, что церковь, которая имеет центр в стране-агрессоре, должна указывать это в своем названии. Таким образом, УПЦ МП должна называться "Русская православная церковь в Украине". Оппоненты этого закона пытались его оспорить и в Верховном, и в Конституционном суде. И тот, и другой подтвердили, что этот закон является конституционным. Органы государственной власти в регионах никак не реагируют на этот закон, не запрещают деятельность, не требуют переименований, не требуют перерегистрироваться, привести название в соответствие с законом. Была лишь одна область, где пытались это делать, – Черновицкая. Но как только там сняли с регистрации несколько церквей, туда приехал тогдашний замруководителя Офиса президента господин Трофимов, прихожанин русской церкви, и уволил людей, которые за это отвечали, – на этом вся эта работа остановилась.
С одной стороны, в государстве есть политики, которые действительно думают о национальной безопасности и хотят ограничить влияние русской церкви в Украине, но есть и другие, которые саботируют этот процесс. Поэтому любой мягкий закон будет помогать этим саботажникам дальше оставлять все в нынешней ситуации, и эта церковь будет полем ожидания русских войск в Украине. Многие из них надеются, что "сейчас придут наши, и наконец-то все это закончится".
Виталий Портников: Что бы ни говорили социологические опросы о малочисленности людей, воспринимающих себя прихожанами УПЦ МП, мы видим, что храмы, по крайней мере на праздники, наполнены людьми. Не приведет ли такого рода политика к общественной конфронтации?
Георгий Коваленко: В Украине люди в праздники идут в храм к Богу, там они иногда сталкиваются с проповедью "русского мира" и как раз покидают храмы, возмущенные. Храм они понимают как место для молитвы. Показательна история с Киево-Печерской лаврой: нет никакого наводнения из тысяч людей, которые хотят защищать монастырь Московского патриархата. Слухи о миллионах верующих Московского патриархата в Украине сильно преувеличены. Более того, даже среди этих верующих, которые на протяжении многих лет относили себя к этой церкви, созрело определенное недовольство руководством церкви и нежелание с ней быть ассоциированными.
Слухи о миллионах верующих Московского патриархата в Украине сильно преувеличены
Николай Княжицкий: Нужна религиозная люстрация. У нас есть единая Украинская православная церковь, и она должна решать, кого принимать, кого не принимать из клира церкви, выступавшей против Украины. Безусловно, там есть священники, которые подписывали это письмо, готовы присоединиться к Православной церкви Украины, а есть такие, которые являются агентами "русского мира" и русской церкви. Процесс нельзя затягивать, поэтому мы предложили наш законопроект. Россия, имеющая огромную разветвленную шпионскую сеть по всему миру, уже сейчас фактически утверждает, что в Украине ограничение свободы совести, давление на ту или другую церковь, – эти публикации продолжают появляться.
Я общался со многими прихожанами русской церкви, они говорят: государство же не запретило русскую церковь, оно считает, что мы имеем на это право; мы законопослушные граждане, и если государство нам скажет, что нельзя ходить в русскую церковь, то мы будем ходить в украинскую. Поэтому, безусловно, тут слово за государством.
Виталий Портников: Вы верите в то, что в ближайшие годы в Украине будет единая православная соборная церковь?
Георгий Коваленко: В Украине есть единство между христианами разных конфессий. Это ощущение, что ты можешь быть уникальным, со своим вероисповеданием, со своей культурой, со своими обрядами, и одновременно чувствовать себя частью единого сообщества верующих христиан, уже существует. Думаю, это будет развиваться и поддерживаться.
Если Московский патриархат будет продолжать существовать в том виде, в котором он есть, то это неминуемый процесс маргинализации. Наверное, какие-то общины Московского патриархата будут существовать в Украине, но это будут фундаменталистские структуры, которые не будут влиять на всю картину украинского христианства и религиозного сообщества.
Николай Княжицкий: Да, у нас действительно существует единая поместная православная церковь, а деятельность русской церкви, безусловно, должна быть запрещена. Если этого не произойдет, это будет ослаблять нас в борьбе за освобождение нашей земли, за выигрыш в российско-украинской войне, которую начал Путин. У нас просто нет другого выхода, как запретить ее деятельность в Украине и поддержать деятельность ПЦУ и других христианских конфессий, не связанных с центрами в стране-агрессоре.
