Карина Арзуманова: Пианист Алексей Ботвинов и его жена Елена – основатели престижного музыкального фестиваля Odessa Classics, которому уже 10 лет.
Трудно представить себе город, более подходящий как место проведения летнего музыкального фестиваля, чем Одесса. Изумительной красоты и акустических качеств площадки, море, красивая архитектура, богатая история, вкуснейшая кухня с неповторимым флером и высокопрофессиональные организаторы в лице Алексея и Елены. На фестиваль в Одессу приезжали лучшие мировые музыканты. С начала войны в Украине фестиваль стал называться Odessa Classics International или "Odessa Classics в изгнании". Теперь ежегодно его концерты проходят в разных европейских странах. Наша беседа с Алексеем и Еленой прошла в "Люцерне" после одного из фестивальных концертов.
Вы – украинцы русскоговорящие, одесситы, европейцы, вы кто? Как вы себя всю жизнь определяли, как определяете себя сейчас?
Я одессит, но я и человек мира
Алексей Ботвинов: Я одессит, но я и человек мира, я бы так себя определял. Потому что музыка – это эсперанто. Я себя ощущал всегда в первую очередь одесситом, во вторую очередь человеком мира, я хотел делать что-то для всех людей, не только для одного города или народа.
Карина Арзуманова: Я могу легко себе представить, что война разделила жизнь вашу на две половины, может быть, это упрощенное представление.
Алексей Ботвинов: Это абсолютная правда, разделила: вся жизнь до и вся жизнь после.
Карина Арзуманова: Если можно, о том, как вы видели цели свой жизни, главное в своей жизни до катастрофы, которая разразилась?
Алексей Ботвинов: До катастрофы был несколько раз в жизни выбор: оставаться в Украине, оставаться в Одессе или уезжать, как многие мои талантливые коллеги сделали, реализовались прекрасно в Европе или в Америке. У меня была одна попытка в начале 90-х, когда в Украине, в Одессе в плане культуры было все настолько плохо, что казалось, что никогда больше ничего не восстановится. Потом я уехал в Германию, был там полтора года, очень замучила ностальгия, просто невыносимо, и я вернулся.
Карина Арзуманова: Ностальгия – это довольно конкретная вещь. По чему ностальгия, чего не хватало?
Алексей Ботвинов: У меня это была ностальгия именно к городу, к Одессе. Для себя я тогда определил, что это душевная болезнь, потому что я не мог понять, почему и что. Я был уверен, что у меня ее не будет. И тогда, и сейчас я люблю европейский образ жизни, Германию, Швейцарию я люблю, мне кажется, понимаю. Но это чувство того, что тебя вырвали с корнями, как дерево, нет подпитки от почвы, оно нарастало, нарастало, и через год стало совершенно невыносимо, потому что почувствовал: уже задыхаюсь и в творческом смысле, и в человеческом.
Карина Арзуманова: Лена, вы одесситка? Расскажите про себя и Одессу.
Елена Ботвинова: Я очень люблю свой город, я ему за все благодарна. Даже в самые трудные времена, в 90-е годы, когда всем было нелегко, в Одессе тоже были трудные годы, у меня тоже никогда не возникало желания уехать. Было трудно, но я знала, что в Одессе будет хорошо. Мне там всегда было хорошо. Атмосфера доброжелательности, атмосфера того, что ты знаешь, что тебе помогут, если тебе будет плохо, тебе помогут. Одесский двор, я выросла именно во дворе, где все двери были открыты, где все друг друга угощали, где соседи жили, как одна семья, невзирая на то, что все были разных национальностей.
Еще очень важен юмор
Алексей Ботвинов: Еще очень важен юмор. В те годы до больших волн эмиграции из Одессы нормальным способом общения было, когда ты задаешь серьезный вопрос, тебе сначала приходит черный юмор, шутка, а потом уже ответ. И это нам очень нравилось, а этого больше нигде нет. После этого решил продолжать жить в Одессе, но основную деятельность делать в мире.
Это изменилось в 2014 году, когда случился Майдан, аннексия Крыма, вся эта история началась у нас, конфликт с Россией. Потому что через несколько месяцев после начала этих сложных времен возникло у меня решение все-таки не уезжать. Первый импульс был уехать вместе с семьей в безопасное место, продолжать заниматься тем, чем я и занимался до того. А потом как-то захотелось что-то все-таки противопоставить нападению тьмы, которое уже началось, сделать в первую очередь для города, в принципе, для страны тоже.
Лена придумала лозунг: "Европейский фестиваль для европейского города"
И мы вдвоем с Леной решили попробовать сделать фестиваль. Лена придумала лозунг: "Европейский фестиваль для европейского города", и это все объясняет. Когда Одесса была на распутье, многие люди в Украине были на распутье, то есть кто-то все равно хотел в "русский мир", потому что язык родной русский, боялся, что разорвана будет связь с Россией и так далее. Для нас было очень важно показать, что и в Одессе тоже есть не только наш одесский юмор, не только русская литература, южнорусская школа, но есть и европейский вектор очень сильный, поскольку Одесса и строилась как европейский город, можно сказать, мультикультурный, все это есть, но просто в общественном пространстве в первую очередь столица юмора и культурная связь с Россией. Мы хотели показать наше мироощущение, что Одесса принадлежит, как и вся страна, Европе.
Появился тогда этот фестиваль, мы стали его развивать. Буквально через два года стало ясно, что проект полетел, то есть очень хорошо пошел, после этого мы приняли решение, что уже вопросов нет, мы будем жить все время в Одессе, никуда уезжать не будем ни при каких обстоятельствах, потому что то, что мы делаем, нужно и городу, и стране, мы видели реакцию людей. Мы стали делать культурный продукт европейского высокого уровня, он оказался очень востребован. Действительно, со слезами на глазах люди нас благодарили, мы понимали, что это нужно. И это стало для нас делом жизни, действительно, без преувеличения, с перерывом только на сон и небольшой отпуск пару неделю после фестиваля.
Карина Арзуманова: Сколько лет фестивалю?
Алексей Ботвинов: Начали мы работать в 2014 году, но первый фестиваль был в 2015-м, то есть сейчас уже 10 лет. Это стало действительно страстью. Основной целью был не финансовый профит, а максимально сделать. То есть практически все, что мы могли получить от наших доноров, меценатов, мы все вкладывали, может быть, даже чересчур много, но за счет этого фестиваль рос как на дрожжах. Нам это было ужасно приятно, я был очень счастлив, потому что вся наша семья нашла дело жизни.
Елена Ботвинова: Что для меня самое важное, что я видела, что люди, которые приезжали, им тоже было хорошо в Одессе. В принципе, кроме того, что я, естественно, хотела для одесситов, для своего города, для наших слушателей, которых мы очень любили, уважали, ценили, мне хотелось, чтобы они слышали все самое лучшее. Потому что не у всех есть возможность поехать в Европу, не у всех есть возможность попасть на концерты легендарных исполнителей. Мне хотелось, чтобы, как когда-то, когда Одесса закладывалась, когда это был очень преуспевающий город, быстрорастущий портовый город, тогда была возможность, приезжало огромное количество выдающихся исполнителей. Эта традиция продолжилась в Советском Союзе, потом это стало разрушаться.
Мне хотелось, чтобы одесситы могли слушать самое лучшее
Мне хотелось, чтобы одесситы могли слушать самое лучшее, чтобы они не были оторваны от европейской культуры, от того, что происходит в мире, в Европе, чтобы они были на одной волне с тем, что происходит в мире. И еще мне кажется, что мы немножечко оживили волну фестивального движения в нашей стране. Такой бум фестивального движения, который до войны происходил в Украине, многие продолжают, пытаются что-то делать, я поняла, что классика важна. У каждой страны есть своя национальная музыка, национальные песни, национальный танец – это прекрасно, это код нации. Но есть что-то объединяющее – это классическая музыка, которая понятна всем. Для этого не нужно знать язык, для этого вообще ничего не нужно, нужно просто прийти и слушать, открыть свои уши, свое сердце, и ты счастлив. Даже такой момент, что за какие-то огромные десятилетия первый раз на нашем фестивале прозвучал Вагнер в исполнении Маттиаса Герне, после этого в Украине стали ставить в оперных театрах огромное количество опер Вагнера – это же замечательно.
Алексей Ботвинов: Это была не случайность – это была целенаправленная политика трендсеттерами стать, чего не хватает в культурной палитре. Вообще не было Вагнера, я пригласил именно Герне, чтобы он исполнил Вагнера, – это произвело просто эффект разорвавшейся бомбы, и тут же процесс пошел. Опять же с Герне был "Зимний путь" Шуберта, у нас замечательная в Украине вокальная школа, но культура "дойче лид" (немецкой песни) практически непопулярна. Слом в мировоззрении вокалистов, что это действительно очень интересно, достойно и круто. Просто целенаправленно хотели перевести европейский вектор полнокровно в культурную жизнь страны.
Карина Арзуманова: Работа шла и в противоположном направлении с целью познакомить мир с лучшими образцами украинской музыки.
Елена Ботвинова: У нас на каждом фестивале присутствовала современная украинская музыка. Мы приглашали современных украинских композиторов, или коллективы, или исполнителей, которые исполняли современных живых украинских композиторов. Происходила связь, соединение между классикой всемирно известной и этой программой. Люди ходили, слушали оба концерта, они бывали в один день, бывали в разные дни. Музыка современных украинских композиторов интегрировалась в мировую музыку тоже. Я считаю, что сейчас Алексей очень много занимается тем, чтобы показывать европейской публике современных украинских композиторов.
Карина Арзуманова: В 2022 году Алексей Ботвинов вместе со скрипачом Даниэлем Хоупом записали диск музыки Валентина Сильвестрова, который был выпущен компанией "Дойче граммофон".
Елена Ботвинова: Диск произведений Валентина Сильвестрова был задуман до войны. Это было задолго договорено с Валентином Васильевичем, было все проговорено. До войны была задумка, чтобы познакомить благодаря такому известному всемирно лейблу, как "Дойче граммофон", как можно большее количество людей с украинской музыкой, доказать, что современные украинские композиторы – совершенно достойные представители европейской музыки. Мне кажется, это удалось. Мы сделали еще одну важную вещь – это наш проект с Бременским хором, который мы организовали, это был 2015 год, когда проект начался. Неправительственная структура "Городской хор города Бремена" – это люди, которые на самом деле непрофессиональные музыканты, но которые живут этим делом, которые любят, где-то 60 человек хористов и плюс их друзья, еще 20 человек, приехали в Одессу, и мы провели в Одессе совместный проект. Они не просто пели, они интересовались очень историей, смотрели, встречались с людьми, были дискуссии, были встречи. После этого проекта наш одесский камерный оркестр Одесской филармонии поехал в Бремен.
Половина хора была уверена, что в Одессе небезопасно, что людей, которые говорят по-русски, бьют на улицах
Алексей Ботвинов: Началось все с того, что они пригласили меня просто познакомиться. Я приехал, встречался с хором, они с нами говорили. Я был удивлен: половина хора была уверена, что в Одессе небезопасно, что людей, которые говорят по-русски, бьют на улицах, что у нас фашисты, то есть то, что рассказывала уже тогда российская пропаганда. Я их убеждал, что абсолютно безопасно, вы приезжайте, посмотрите сами. После этого 20 человек отказались ехать, просто боялись. Из того контингента, что приехал, половина были настроены, мягко говоря, скептически.
Елена Ботвинова: Это был не единоразовый проект, это продолжалось три года, три раза они приезжали в Одессу. Это же не просто пришли люди, встретились вместе – нет, они общались, делились чем-то, друг друга узнавали. Они нас поняли и они нас приняли.
Алексей Ботвинов: Результат этого: сенат Бремена два года назад принял решение запартнериться именно с Одессой. И второе: за два года до начала войны был инициирован проект большого мемориального комплекса Холокоста в Одессе – это прямой результат нашего культурного проекта. Но все начиналось просто с культурного обмена.
Елена Ботвинова: Все знают о трагедии Бабьего Яра, об этом все время говорят, вспоминают, огромный строится мемориальный комплекс, который привлекает внимание, не дают людям забыть об этом чудовищном преступлении. Но о том, что 25 тысяч человек было убито в Одессе, это просто стали замалчивать.
Алексей Ботвинов: Как это проезжало мимо памяти нашей, не говоря о том, что об этом не знали немцы.
Карина Арзуманова: Патриотами Одессы, я понимаю, вы, конечно же, являетесь, но можете ли вы себя назвать патриотами Украины?
Алексей Ботвинов: Да. За что война, почему Россия напала на Украину? Потому что фундаментальная разница. Все-таки Украина сразу в годы независимости все более и более уверенно выбрала этот путь к демократии, свободе слова и вообще к свободе, а там, к сожалению, выбран путь не к свободе, а к царю, желательно, чтобы подольше, чтобы он жил сто лет. А здесь, несмотря на все огрехи, которые были, все-таки это путь к свободе. Поэтому, конечно, мы патриоты Украины как идеи свободы, а не украинской нации как таковой. Потому что Украина состоит из множества наций и разных языков, разных культурных традиций. Украинский проект должен быть проектом свободы, где-то напоминающим американский проект, который строился не вокруг одной титульной нации.
Карина Арзуманова: Сейчас, конечно, война, трудно вообще говорить о нормальном развитии в данный момент, но есть ли какие-то тенденции в этом смысле, которые вам не нравятся в том, что происходит в Украине?
Алексей Ботвинов: Об этом сейчас не принято говорить, потому что война. Я думаю, что об этом говорить нужно, потому что война продолжается больше двух лет, общество сильно развивается, происходят какие-то процессы. Какие-то процессы, на мой взгляд, происходят тревожащие, на мой взгляд, абсолютно неправильные в Украине. Если изначально тренд на национальную идею, сплотиться вокруг национализма был понятен – это был защитный тренд, который защищал Украину. Даже сами не ожидали, что смогли настолько противостоять агрессии.
Со временем, если строить всю парадигму идеологическую вокруг ненависти и неприятия чужого, то оно потом все равно будет приобретать очень опасные и неприятные черты. Мне кажется, что, если мы верим в то, что мы победим, что Украина станет самостоятельной процветающей страной, уже нужно сейчас нужно говорить о том, что есть вещи, которые неправильные. Мы не можем говорить про человека, который родился в России, говорит на русском языке, что он изначально плохой человек, вообще его нужно вычеркнуть из мировой цивилизации, – это неправильно. Несмотря на то что на головы наши летят бомбы и все такое, это неправильно.
Мы должны быть другими, мы должны поддерживать европейские ценности
Мы должны быть другими, мы должны все равно, несмотря на это тяжелейшее состояние, в котором находится наше общество, поддерживать европейские ценности. Потому что война происходит из-за того, что мы хотели идти в Европу, дело не в НАТО, НАТО – это защитный инструмент, а дело в ценностном выборе, мы хотели свободу. Естественно, в Европе есть понятие европейских ценностей. Если сейчас у нас особая ситуация, поэтому у нас будет титульная нация, у нас русский язык будет полностью запрещен, мы запрещаем Чайковского, Булгакова, Рахманинова и Чехова, то мы не придем в Европу никогда, мы останемся одни, изолированными между опасным чудовищем в виде государства российского и Европой, которая нас просто не примет. Об этом нужно уже сейчас говорить. Если мы хотим выжить как большое европейское государство, мы должны забыть об истории с моноэтничностью и с титульной нацией, забыть о том, что у нас есть только украинский язык, русский язык – это язык врага. Во-первых, это неправильно, во-вторых, это путь в никуда.
Карина Арзуманова: В связи с этим как вы относитесь к попыткам переименования консерватории киевской, я имею в виду, она имени Чайковского была?
Алексей Ботвинов: Пока что осталась. Дело в том, что Чайковский очень связан с Украиной. Действительно, он очень любил Украину, он приезжал каждое лето, творил на украинской земле, использовал украинский фольклор.
Карина Арзуманова: Я знаю, что разделились мнения: когда предложили голосовать в консерватории, если я не ошибаюсь, то молодежь, студенты высказались в основном за переименование, а профессура и старшее поколение хотели оставить имя Чайковского. Видимо, их мнение оказалось решающим.
Алексей Ботвинов: Это мнение большинства, большинство считает, что нужно оставить. Сделан такой вывод, что профессура, старое поколение – ретрограды, которые за Москву, а молодежь прогрессивная за Украину. Это, мне кажется, неверно. Дело в том, что выбрали имя Чайковского, не потому что Чайковского консерватория в Москве, просто копировать Старшего брата, совсем нет, а потому что Чайковский реально связан с Украиной, его род связан с Украиной. То есть выбрали, чтобы показать связь музыки Чайковского, которую во всем мире никогда не закенселят, это плюс только для Киева, плюс для Украины, что консерватория носит имя Чайковского. Более мудрые люди хотели это оставить, потому что это достояние, а не огрех. Совсем дело не в том, что эти люди хотят ориентироваться на Москву, они ориентируются на культуру и на понимание того, что это для нашего государства было бы плюсом оставить Чайковского в своей сфере, его большую часть, а не выкинуть все просто с корабля современности.
Карина Арзуманова: Кто были ваши помощники, я имею в виду финансовые, кто помогал организовывать фестиваль, кто эти люди, что они собой представляют?
Алексей Ботвинов: Это патриоты Одессы. У нас в Одессе нет, так сложилось, олигархов, у нас олигархи в основном были в Киеве, в Донецке, Днепропетровске, а в Одессе более средний бизнес. Видимо, в Одессе есть чувство патриотизма, многие из них, к которым я обращался и которые стали потом постоянными нашими спонсорами, изначально не очень интересовались классической музыкой, они помогали проекту, который помогает развитию бренда Одессы и развитию бренда как европейского города. Потом им понравилось музыка, потом они стали слушать исполнителей. Это было наше достижение, что наша основная база была не государственные деньги, а частные.
Карина Арзуманова: Интересно, они сейчас тоже остаются поддерживающими вас структурами, поддерживают вас деньгами?
Алексей Ботвинов: Сейчас мы их не просим, потому что многие бизнесы находятся на грани выживания. Многие из них связаны с одесским портом, вы знаете, насколько часто бомбили и продолжают бомбить порт, насколько им тяжело просто выжить. Поэтому все, что происходит сейчас у нас, это все происходит за финансы бизнеса или каких-то государственных организаций европейских.
Карина Арзуманова: Как отнеслись к вам европейцы? Какие были ваши первые эмоции, когда вы остались в Европе, после начала войны, я имею в виду? Отнеслись, я не имею в виду лично, а к желанию продолжить фестиваль? Встречали ли вы отклик в этом смысле в людях? Насколько это легко, насколько дружественно к вам разные страны отнеслись?
Елена Ботвинова: Более чем дружественно. Здесь есть такая очень красивая история, она правда: когда к нам обратился наш друг, участник нашего фестиваля Симос Папанас, он сам обратился к нам с предложением о том, что они готовы принять наш фестиваль у себя в Фессалониках. Почему эта история красивая? Потому что много лет назад, когда-то, Одесса приняла греческих борцов за независимость у себя, когда были гонения на них, Одесса стала для них вторым домом, они это не забыли. Прошло больше чем сто лет, но в их памяти это сохранилось.
Алексей Ботвинов: В учебниках истории Греции есть, что Одесса была прибежищем для борцов за свободу греческих. Когда к нам поступило это предложение, оно было совершенно неожиданным. Симос обратился к Министерству культуры Греции, моментально был ответ "да". Все, что мы предложили, в полном размере профинансировало правительство Греции. И они так сказали: мы просто хотим немножко вернуть исторический долг. Это был единственный проект, который полностью финансировался государством. Мы обращались к нашим друзьям, которые нам помогли, очень долгие многолетние отношения с друзьями в Эстонии, в Литве, Бетховенский дом в Бонне, сейчас, в этом году, Бремен.
Карина Арзуманова: Что сейчас для вас этот фестиваль?
Елена Ботвинова: Наш фестиваль – частная инициатива двух людей. Всю ответственность за проведение фестиваля мы брали только на себя. Даже когда был очень тяжелый ковидный год, мы взяли на себя ответственность провести фестиваль в Одессе. Да, он был, конечно, усеченный, к сожалению, не смогли принять участие оркестры, но, по крайней мере, камерная музыка присутствовала. Я понимала, что с ковидом можно справиться гигиеной, этим мы занимались, проветривали, мыли, убирали, и, слава богу, ни артисты, ни зрители не заболели, все было хорошо. Я понимала, что если я буду принимать все эти меры, то мы сможем обеспечить безопасность дорогой публики, ради которой мы, в принципе, все это и делаем.
Сейчас мы не возьмем на себя ответственность проводить фестиваль в Одессе, потому что мы не можем отвечать за действия страны-террориста, страны-агрессора, которая ежедневно бомбит наш город, и я не могу обеспечить им безопасность. Поэтому я не могу проводить фестиваль в Одессе, пока это не будет безопасно для публики. Поэтому мы взяли наш фестиваль, как большое выросшее деревце, выкопали его с корнями, посадили его в горшочек и возим этот горшочек с собой по Европе, поливаем, ухаживаем, бережем, холим и лелеем.
Конечно, мы ждем того момента, когда мы сможем вернуться домой и пересадить его в родную почву. Пока это невозможно, я буду делать то, что я могу. Вы знаете, я вообще считаю, что украинский народ должен навсегда, как греческий народ запомнил о том, что их приняли, через сто лет они об этом помнят, так же украинский народ должен быть всегда благодарен Европе, которая без всяких условий, без всяких вопросов принимала людей и продолжает принимать. Не спрашивает: а на каком языке вы разговариваете? Знаете ли вы что-то об этой стране? Кем вы работали? Просто принимают и помогают – это беспрецедентно.
Карина Арзуманова: С чем вы связываете свои надежды сейчас? Есть ли эти надежды?
Алексей Ботвинов: Сейчас очень сложный момент. Появляются очень опасные тенденции, которые есть в моей родной стране, я считаю, что о них нужно говорить, нужно пресечь, пока не поздно. С другой стороны, непонятно, как остановить этого злодея. Мы люди культуры, мы стараемся делать максимально, что мы можем, в плане высокой культуры, поскольку она помогает людям.
Елена Ботвинова: Я считаю, что на нашей стороне, на стороне добра, на стороне Украины такое количество людей во всех странах мира. А самое главное, на нашей стороне огромное количество гениальных людей, которые нас поддерживают. А гениальные люди так просто в мире не появляются – это сто процентов Божьи посланники на этой Земле. Если такие умные, такие образованные, такие талантливые люди поддерживают Украину, то я уверена, что за нами сила и мы победим. Хотелось бы побыстрее, но победим однозначно.
