Морис Жан де Бежар (Maurice Jean de Béjart) родился 1 января 1927 года в Марселе. Отец его, философ, гуманист, участник Сопротивления, Гастон Бержер (Gaston Berger), родился в Сенегале, как и мать танцовщика. Так что совсем не случайно одну из своих танцевальных школ — Mudra, Бежар открыл в 1977 году в Дакаре. Уже серьезно, чувствуя призвание, хореографии Морис Бежар начал обучаться в эпоху оккупации Франции, в 1941-м году. Через три года он дебютировал в балетной труппе марсельской Оперы. Но, решив посвятить жизнь танцу, он понял, что ему нужно брать индивидуальные уроки, причем — у звезд. Учился он в послевоенные годы у Егоровой и Рузан в Париже и у Волковой в Лондоне.
«Прошлое, честно говоря, меня интересует мало, — признается Морис Бежар. — Среди ранних моих воспоминаний — театр: я хотел стать актером. Есть у меня фотография, на которой мы с сестрой играем "Фауста" и я, само собой — Мефистофеля. Было мне, наверное, лет семь-восемь. Потом я учился музыке, на фортепьяно. Потом — пению, но голоса настоящего у меня не было. После чего меня отправили в танцевальную школу, чтобы я хоть чуть-чуть укрепил мускулы, потому что спортом я совсем не занимался. Это привело к тому, что в итоге я начал шляться за кулисами марсельских театров. Но по настоящему танцем я увлекся лет в 14-15-ть».
Вот отрывок из книги Мориса Бежара — «Мгновение в жизни другого»:
<…> Мой первый урок танца… Мой первый преподаватель. Это она — Мадам. Она так же стара, как « Старая Дама» , написанная Рембрандтом. У них одно и то же лицо, но в руке у Мадам трость. Эта трость для нее все: третья нога, когда она идет, метроном, когда она дает урок, перст указующий, когда она исправляет ошибки, и попросту хлыст, когда мы не сразу все схватываем.
Я впервые становлюсь к станку. Станок для танца — это то же самое, что позвоночник для тела; танец вырисовывается благодаря станку, и всякий раз, когда танец начинает заигрывать с беспозвоночными моллюсками, необходимо срочно вернуться назад, к станку. Постепенно я превращался в танцовщика классической школы. Никогда не устану благодарить за это небеса! Отказаться от такой подобного обучения — это все равно, что учиться на архитектора и никогда не ступить ногой в романское аббатство или готический собор.
Будь я выше ростом и более пропорционально сложенным, я, вероятно, остался бы классическим танцовщиком. К счастью, как сказал кто-то, переиначив Наполеона: «Анатомия — это судьба!»
Моим детским постановкам… не хватало публики. Настоящей. Незнакомой. Той, которую надо соблазнить и победить. Той, которая вам льстит и говорит правду, публики-зеркала, которой я хотел задать вопрос. Один-единственный вопрос — «Кто я?»
Я обожаю непостоянство: менять оценки, суждения, противоречить самому себе, увлекаться чужими произведениями, кажущимися на первый взгляд, несовместимыми с моими вкусами. Мне ненавистны прямые линии, они скучны, как автострада. Не следует смешивать прямую линию со строгостью композиции. Строгость пленяет меня, в конечном итоге именно она таит в себе самые неожиданные находки и свободу, а также радость…
Частные уроки позволили Морису Бежару изучить множество несхожих хореографических школ. Первые годы работы на сцене он предпочитал не связывать себя контрактами, что позволило ему выступать в разных труппах. В 1948 году он танцевал в труппе Роллана Пети, в 49 в лондонском International Ballet, а с 1950 по 1952 -й год в шведском королевском — Ballet Cullberg. Работа в разных труппах и школах позволила ему позже, уже в своей собственной, создать в самом положительном смысле — насыщенную эклектичность, синтез направлений и приемов различных хореографических систем. В Швеции же Бежар впервые попробовал свои силы и как хореограф, поставив фрагменты балета «Жар-Птица» Игоря Стравинского.
В 1953 году (совместно с Жаном Лораном) Морис Бежар основал в Париже Ballet de L’Etoile. Став собственным хореографом, он поставил балеты «Прометей», «Высокое напряжение», «Соната на троих» по мотивам пьесы Жана-Поля Сартра Huis Clos — Закрытое заседание. Через шесть лет, приглашенный Морисом Юисманом в брюссельский Theatre Royal de la Monnaie, он осуществил давнишнюю мечту и поставил «Весну Священную» Стравинского. Триумф «Весны» позволил Морису Бежару создать собственную, ставшую легендарной, труппу — «Балет ХХ века».
В течении всей своей жизни Бежар культивировал и культивирует не любовь, а страсть к восточным культурам, философии и религии. У него был свой японский мэтр дзен-буддизма, он занимался тем, что французы называют «марсовым искусством» — восточным боевым искусством, хотя нынче ему даже трудно спать на японском татами — ноги ему оперировали несколько раз.
Морис Бежар всегда утверждал необходимость возвращения танцу его первоначального ритуального характера и значения. Он считает, что постановщик и танцор совместными усилиями должны раскрывать главное в танце: его древнейшие универсальные первоосновы, общие для танцевального искусства всех рас и народов.
Первую свою школу École Mudra (на санскрите mudra — «печать», «знак», «язык жестов») он открыл в Брюсселе в 1970 году. Вторую — в Дакаре в 1977 году. И наконец школу «Рудра» (одно из семи имен Шивы) он открыл в Лозанне в 1992 году и это — самая знаменитая действующая профессиональная школа танца в мире… Причем — бесплатная. Мало того, Бежар, находит деньги на стипендии и для талантливых танцоров и танцовщиц.
Нужно чтобы ученики могли приехать из Москвы, снять небольшую квартиру и иметь возможность прокормиться. Учитывая все эти нужды, я добываю кредиты, чтобы оплачивать проживание студентов. Город Лозанна, со своей стороны, оплачивает аренду помещения школы и выдает профессорам. Я же — раздаю иностранным студентам стипендии <...>, что бы они все же могли есть, пить и чтобы им было где спать…
«Сказки Гофмана» Оффенбаха и «Шинель» Гоголя, Девятая Симфония Бетховена и «Проклятие Фауста» Берлиоза, «Король Лир» и «Дорога Шелка», балеты, спектакли, театральные постановки, фильмы, книги… О творческой деятельности Бежара можно говорить часами. Он способен соединить вместе в своем вкусовом репертуаре Чарли Чаплина и Фридриха Ницше, Андре Мальро и Элтона Джона, Федерико Феллини и Марию Каллас, Жака Бреля и Queen. И это лишь верхние строчки списка. А мне, увы, пора закругляться. Вот, напоследок, какое неожиданное поздравление прозвучало в день восьмидесятилетия Мориса Бежара — во французском эфире.
