2 марта на 96-м году жизни скончался знаменитый французский писатель русского происхождения Анри Труайя (Henri Troyat). Почитатели таланта писателя хорошо знакомы не только с его романами, но и жизнеописаниями великих людей. Труайя жил во Франции и писал по-французски, однако всю жизнь хранил тесную связь с русской культурой.

Об Анри Труайя рассказывает корреспондент Радио Свобода в Париже Наталия Руткевич.

— Анри Труайя (Henri Troyat) называли самым русским из французских литераторов. Романист, эссеист и биограф, чье настоящее имя Лев Тарасов, родился в 1911 году в Москве в купеческой семье. После октябрьской революции Тарасовы эмигрировали из России и в 1920 обосновались в Париже. В 1935 юный эмигрант, уже получивший французское гражданство и сменивший имя на Анри Труайя, опубликовал свой первый роман, а в возрасте 27 лет получил престижнейшую литературную награду - Гонкуровскую премию за роман «Паук».

Труайя писал только по-французски, но история и культура России всю жизнь оставались для него источником вдохновения. Он прославился как автор биографий Петра I, Екатерины II, Пушкина, Достоевского, Толстого, Чехова, а также многих французских писателей XIX века.

Труайя прожил долгую жизнь, его литературное наследие колоссально. Он создал более ста произведений. Во Франции его иногда называли маньяком пера. Вспоминает старый друг Труайя, также знаменитый писатель Морис Дрюон: «Это был прирожденный рассказчик, он обожал рассказывать разные истории, все время что-то выдумывал. Он просто не мог без этого жить. Утром он садился за письменный стол и вставал из-за него только поздно вечером. День без творчества для него был тяжелым испытанием. Писать для него было, как дышать. Когда я вспоминаю Труйая, я всегда вижу его за работой, он был гигантского роста, но характер при этом имел самый мягкий. Это был человек двух культур — русской и французской. Они удивительно гармонично в нем сочетались».

Труайя никогда не вернулся в Россию, по его собственным словам потому, что не хотел портить память о России своего детства. «В моих грезах снег чище, чем наяву», — говорил он. Рассказывает Морис Дрюон: «Труайя не хотел разрушать тот образ, который сохранился у него с детских лет и создался при чтении русских классиков — Толстого, Достоевского, Тургенева, Чехова, Гоголя. Труайя жил именно в той России».

Анри Труайя не считал себя только историком и специалистом по культурам Франции и России. Он был настоящим романистом, создателем множества художественных произведений, которые переводились во всем мире. Последний роман Труайя «Облава» вышел в прошлом году.

О значении творчества Анри Труайя и особенностях его таланта говорит писатель, обозреватель Радио Свобода Петр Вайль.

— Я не думаю, что кто-нибудь с чистым сердцем мог бы сказать, что Анри Труайя великий писатель. Я бы сказал, что его место в литературе и в общественной жизни исключительной важности. Он — великий просветитель. Вообще-то, он начинал как романист. И Гонкуровскую премию получил в 27 лет. Между прочим, заметьте, в 27 лет за роман! Потом сделал своей стезей биографию и написал более ста книг, из них половина, так или иначе, связана с Россией. Все знают, что он русский. Следующее знание, поскольку семья принадлежала к армянской церкви, что они из армян, но и это неверно. Они были черкесы. Тарасовы были черкесы. Один из их предков звался Торос, а когда обрусели, то Торос-Тарас и они сделались Тарасовыми.

Отец Анри Труайя был богатым коммерсантом, владел какой-то железной дорогой. Кстати, их дом до сих пор в Скатертном переулке в Москве сохранился.

Если мы посмотрим на список персон, которым посвящал свои книги Андрей Труайя, это нас может поставить в тупик и недоумение. Как можно, например, быть специалистом, писать про Ивана Грозного, скажем, и Екатерину Великую, и в то же время про Гюстава Флобера и Эмиля Золя. От Ивана Грозного до Марины Цветаевой, согласитесь, далекое расстояние, а если сюда подключить и французов, то понятно, что настоящим, глубоким и узким специалистом стать невозможно. Поэтому есть масса претензий к книгам Труайя у русских специалистов. В частности, в упомянутой книге о Цветаевой российские знатоки нашли массу неточностей, ошибок мелких. Это все верно, это все так. Но роль же Труайя не ученого, а просветителя и популяризатора! Какое количество людей возьмет в руки академическую, скажем, биографию Цветаевой, набитую ссылками, сносками, комментариями и так далее? Сотни человек. А книгу Труайя прочтут сотни тысяч. Вот эта роль прививания любви к истории и к литературе мало кому так была отведена в ХХ веке, как Анри Труайя.