25 апреля в Большом театре состоится премьера оперы «Борис Годунов» во второй авторской редакции. Ею дебютирует на оперных подмостках выдающийся кинорежиссер Александр Сокуров. В главных ролях — солисты Большого театра. За пультом — Александр Ведерников.
В Москве внезапно сделалась пушкинская неделя. В маленьком театре «Тень» представили фантастически-изобретательный спектакль по смешной пьесе Коковкина, посвященной Александру Сергеевичу. На сценах театров Наций и Эрмитажа гастролирует петербургский Пушкинский центр со спектаклями по «Борису Годунову» и «Русалке».
Одну из книг издательской серии Пушкинского центра оформил художник Юрий Купер. Он же — автор изумительных декораций к опере Мусоргского «Борис Годунов» в Большом театре: «Мы должны увидеть даже в царской палате не просто, что там зеленые, голубые и красные росписи, а ощущение чего-то ушедшего, забытого, такой археологии, выгоревших гобеленов. Кроме того, поскольку работаешь с Сокуровым, это должно быть очень кинематографично, то есть должно быть движение, такой язык наполовину кино, наполовину язык театра».
Юрий Купер предложил систему сменяющихся занавесов из легких тканей. Их способность к мгновенной трансформации, невозможность заранее предсказать, что еще с ними произойдет, создает тревожную поэтическую атмосферу. Картинка монохромная, черно-белая, иногда в нее включаются золотистые тона.
Однако режиссура Александра Сокурова вступает в противоречие с замыслом художника. Сокуров предложил вполне традиционное решение, ничего не осовременивал, политической актуальности не искал, но к генеральной репетиции не сумел «одушевить» ни главных героев, ни массовки. Отвечая на вопрос, что привело его в оперный театр, Александр Сокуров сказал: «Любовь к музыке и любовь к музыке моей мамы, конечно. Потом, конечно, встреча с Ростроповичем, дай Бог ему здоровья, и его горячая уверенность в том, что мне обязательно надо работать в опере. Но я лишь пришел сюда немножко поучиться этому ремеслу. Я ничего нового не хочу внести. Я пытаюсь создать произведение, которое может просто стать небольшим звеном вот этой культурной цепи русской традиции классической оперы. Никаких нововведений внешних в этой опере не будет, и я не могу себе этого позволить в силу просто того, что я только начинаю работать в этом жанре. Не знаю, буду ли я еще когда-нибудь работать. Не связываю свою будущую жизнь с оперой, и в силу того, что существует некая обязанность моя, как режиссера, перед теми, кто до меня создавал в оперном жанре большие, большие произведения».
Сокуров говорит, что ему важнее всего человеческая история, особенно любовь Бориса к сыну, и что он ставил спектакль о «счастливых людях». Без дополнительных разъяснений понять эту логику сложно. Взять хоть арию Бориса Годунова — она начинается словами «но счастья нет в душе моей».
