Выступая на митинге в Париже, Ле Пен заявил, что не может рекомендовать своим сторонникам голосовать во втором туре ни за правого кандидата Николя Саркози, ни за социалистку Сеголен Руаяль. В первом раунде голосования 22 апреля Ле Пен занял четвертое место, набрав 10,5% голосов. Это значительно меньше, чем в прошлом президентском цикле. Политологи теперь обсуждают, связана ли эта тенденция с массовым голосованием левой молодежи и вчерашних иммигрантов, которые обычно довольно аполитичны? или Ле Пен просто плохо провел свою кампанию?
«В первом, втором или третьем поколении мы все иммигранты», - эти слова часто можно услышать на манифестациях против подъема националистических настроений. Около 23% французов, проживающих в континентальной части страны, так или иначе трудно причислить к категории «коренных жителей». Львиную их долю составляют выходцы из бывших французских колоний в Африке. За кого голосуют эти люди? Из соображений политкорректности и уважения к «республиканским ценностям» французские социологические службы, как правило, отказываются приводить статистику по отдельным этническим группам. Однако кое-какие цифры о политических настроениях некоренных французов все же имеются.
Результаты опроса иммигрантов впервые были опубликованы незадолго до выборов институтом IFOP. Неоднократно проводились и исследования в так называемых неблагополучных пригородах, где проживают по большей части выходцы из Африки. Результаты этих опросов сюрпризов не принесли. Они показали, что иммигранты голосуют преимущественно за социалистов; в это воскресенье 85% опрошенных выразили готовность отдать свои голоса Сеголен Руаяль.
Это объясняется тем, что социалисты всегда придерживались курса на активное оказание «новым французам» социальной помощи и поощрение их интеграции в общество. Была ли эта политика удачной - другой вопрос. Но л ишаться государственной помощи жители неблагополучных районов явно не хотят. Голосовать за правоцентристов, возглавляемых Саркози, им не с руки – этот кандидат выступает за ужесточение иммиграционной политики, намерен серьезно ограничить правила въезда во Францию, он обещает сурово наказывать малолетних хулиганов без скидки на возраст. При этом Сапркози все же имеет в среде переселенцев своих поклонников, во втором туре выборов за него хотели бы голосовать 15% опрошенных выходцев из Африки.
Олицетворением абсолютного зла для этой категории избирателей остается ультраправый политик Жан-Мари Ле Пен. 22 апреля он набрал в общенациональном масштабе 10,5% голосов, тогда как на выборах 2002 его поддержали почти 17% избирателей. Вот как объяснил свое поражение он сам: «Я думал, что французы недовольны тем, что в стране есть 14 миллионов плохо оплачиваемых работников и семь миллионов бедных. Очевидно, я ошибся. Оказалось, что французы вполне этим удовлетворены, поскольку они снова выбрали кандидатов от правящих партий, которые и несут ответственность за сложившуюся ситуацию. Но эта эйфория быстро пройдет, уверяю вас».
Французские политологи связывают провал Ле Пена с высокой явкой избирателей. Радикальный политик явно не стал фаворитом тех слоев, которые раньше от участия в выборах воздерживались, то есть молодежи и иммигрантов.
Кроме того, в свои 79 лет Ле Пен был самым старым участником кампании; его почтенный возраст, несомненно, сыграл не в его пользу. У лидера Национального фронта, несмотря на показную бодрость, не было сил вести кампанию так же активно, как его более молодые конкуренты. Он мало общался с избирателями и провел всего шесть митингов.
Сегодня авторитет Ле Пена явно подорван, полагают наблюдатели. Ослаблены и позиции его дочери Марин, руководившей кампанией отца. Именно она настояла на том, чтобы изменить имидж партии, сильно его смягчив. Высказывания лидера Национального фронта стали более дипломатичными, он перестал требовать немедленного выхода Франции из Евросоюза, лишения женщин права на аборт и изгнания из страны приезжих. Подобной стратегией Марин надеялась привлечь симпатии умеренных правых. Однако ее расчеты не оправдались, те предпочли голосовать за Николя Саркози.
Более того, за лидером Союза за народное движение пошла и часть традиционного электората Ле Пена, ведь программа Николя Саркози оказалась куда жестче программы его предшественника. Жан-Мари неоднократно обвинял конкурентов в копировании идей Национального фронта (в частности, его тезисов о необходимости сокращения иммиграции и ужесточения мер, применяемых к преступникам). Марин Ле Пен считает, что Франция еще повернется лицом к идеям Национального фронта: «Сегодня больше чем когда-либо раньше силы, стоящие за Национальным фронтом, нужны Франции, так как мы отныне единственная мощная внесистемная оппозиция. Мы боролись против этой системы со всей смелостью, но французы предпочли призрак реформ настоящим реформам. И все же эта кампания стала победой идей Жан-Мари Ле Пена может быть даже в большей степени, чем в 2002-м. Франсуа Байру занял третье место только потому, что представил себя как внесистемного кандидата, а Николя Саркози вообще списал свою программу с нашей. Но он никогда не сможет провести эти идеи в жизнь так, как сделал бы Ле Пен. Я думаю, что французы быстро это поймут».
Однако тезис о светлом будущем Национального фронта многим кажется сомнительным. Эксперты указывают, что президентские выборы являются для данной партии единственной возможностью проявить себя. К примеру, на проходящих по мажоритарной системе парламентских выборах фронту никогда не удавалось провести в Национальное собрание ни единого депутата.
