Не успели московские театралы вернуться из Петербурга с фестиваля «Весь Някрошюс», проведенного «Балтийским домом», как сам «Балтийский дом» решил временно перебраться в Москву. Впервые он поступил так четыре года назад, посвятив московскую программу 300-летию родного города, соответственно, она была составлена спектаклями театров Петербурга.
Второй фестиваль — 2005 года — назывался «Литовский акцент». Его героями стали режиссеры: Эймунтас Някрошюс, Оскарас Коршуновас и Цезарис Граужинис. В 2007 «Балтийский дом» перешел на датский акцент.С 29 ноября по 6 декабря на сцене Центра имени Мейерхольда он показывает датские спектакли — не те, что поставлены к юбилейным датам, а те, что сделаны в Дании.
Впервые в Москве, да и вообще в России, окажутся знаменитые коллективы: «Отель Про Форма» и «Данстеатр», а заодно покажут спектакль «Путешествие Нильса Клима». Он сделан режиссером Вадимом Фиссоном и компанией «Комик-трест» в содружестве с датскими актерами по роману, написанному в XVII веке Людвигом Хольбергом. На мой вопрос, как складывалась программа фестиваля, отвечает директор «Балтийского дома» Сергей Шуб: «Мы очень давно хотели привезти сюда легендарный коллектив "Отель Про Форма" (Hotel Pro Forma). Это театр-лаборатория, где играют актеры из разных стран, где очень разные проекты: и театральные версии, и музыкальные, и пластические, и видео. И очень давно, года три, мы все «выпасали» эту компанию. Наконец мы договорились, что мы привезем спектакль "Теремин". Спектакль о русском инженере. Но когда мы приехали в Данию, нам приготовили очень большую программу, и нас стали гонять по театрам. Мы с удовольствием стали гоняться и увидели несколько интересных спектаклей. В итоге мы отобрали пару к "Отелю Про Форма" — "Данстеатр", театр современного танца. Это один из ведущих танцевальных коллективов Дании, впервые он будет в России, а третий спектакль это совместный проект "Комик-Треста" с датскими артистами — "Подземное путешествие Нильса Клима". Думаю, что это будет, как всегда, интересно всем, кто вообще любит яркое, неожиданное, современное театральное искусство».
— Родной Петербург «обносите» датским театром, только Москве показываете.
— Москву же нельзя обижать. Что же она должна страдать? Она же не виновата, что «Балтийский дом» — в Петербурге. Кроме того, я могу сказать, что Москва, при всей моей любви к родному городу, более открыта к чему-то новому, яркому, неожиданному. Поэтому знакомить Россию с достаточно авангардным театром мы решили начать с Москвы. А если Москве понравится, может, мы и в Питер привезем.
— Фестивальный центр на базе театра Балтийский дом работает уже 17 лет. Начинали как смотр театров стран Балтии.
— Мы догадывались, что одним фестивалем дело не ограничится. И вот так и получилось, что за эти 17 лет есть фестиваль «Балтийский дом», есть фестиваль «Встречи в России», есть фестиваль «Монокль», есть фестиваль «Режиссер — профессия женская». Это все большие ежегодные фестивали. Но, кроме того, появляются новые проекты, потому что сидеть на месте и делать одно и тоже — скучновато. Поэтому придумали Фестиваль культурных столиц Балтии, Был фестиваль, когда мы привезли сюда города Тарту, Каунас, Турку. Это фестиваль, который мы делаем назло политикам, потому что чем себя безнравственнее ведет себя политика, тем нравственнее должна быть культура, функцию политики должны брать на себя люди культуры и, в частности, мы. А это такой фестиваль, не театральный — мы приглашаем хоры, циркачей и театры. Трое суток открыт театр, люди ходят внутрь, наружу, и когда в финале сводный хор четырех стран пел «Аве Марию», пели специально сочиненный гимн балтийский, для меня это был главный итог фестиваля, не его художественные достоинства ( а они были), а то, что люди видят, что эстонцы это не фашисты, и что все равно наши связи неразрывны.
— Еще провели дни Петербурга в Вильнюсе, Каунасе, Риге. Фестиваль сказки в Таллинне совместно с центром русской культуры. Сейчас готовят фестиваль антрепризных спектаклей и новую постановку «Фронт памяти» вместе с флорентийским театром и итальянским режиссером.
— Дело в том, что на Восточном фронте, на Украине, воевало 200 или 300 тысяч итальянцев. Но их немцы бросили, они тут замерзали в снегах. Есть документальные книги, и людей живых мы нашли. Медсестра в интервью говорит, что она этих итальянцев прятала, с нашими ранеными клала стопочкой, и их вывозили. Оказывается, что русские — очень толерантный народ, если нарочно их не озлоблять. И есть свидетельства, когда итальянцы приходили в окопы к русским, русские их кормили. Не то, что они там целовались, но они оставались людьми. И этот проект мне очень важен, как человеку, потому что я все размышляю: люди, когда они, волею обстоятельств, должны были уничтожать другу друга, находили общий язык. А сегодня, когда мир сытый, почему же сейчас люди уничтожают друг друга на пустом месте? Этот спектакль будет построен на документальных материалах, воспоминаниях русских и итальянских солдат. Есть такой писатель Ригони-Стерн, у которого есть книга «Сержант в снегах» — вот это в основе. Он сам был на Восточном фронте. Там будет некий поэтический образ, который меня очень тронул. Под Флоренцией, когда кончилась война, лет 10 на вокзал, на перрон, приезжал человек, который был в одежде, выкрашенной золотой краской, и был золотой краской покрашен велосипед. И он уже был такой приметой, что ли, этих лет. Это отец, который ждал своего сына, чтобы он его узнал, чтобы не потеряться. Это я к тому, что это не будет чисто литературный театр.
— От Фестиваля русских театров потянулась ниточка и сплелась в шелковый путь — он ведет не на Запад, а на Восток.
— У нас в 2008 году должен быть «Балтийский дом» в Ташкенте. У нас завязались очень тесные взаимоотношения с театральным Узбекистаном. Вот театр Наби Абдурахманова, молодежный театр Узбекистана. Он — замечательный парень, и мы сделали, в рамках фестиваля «Встречи в России», новый проект — «Притча о любви дарованной» по Навои, а сейчас будет совместный спектакль, где будут заняты узбекские и наши актеры — «Первая любовь Ходжи Насреддина». Но это будет не фольклорный спектакль, а такая, я бы сказал, «Вестсайдская история» с восточным акцентом. Потому что это тоже спектакль о любви людей разных национальностей и тогда существующих проблемах, которые, к сожалению, дожили до нашего времени. И потом мы встречались, когда сейчас были в Ташкенте с гастролями, с министром культуры Узбекистана, с посольством России в Узбекистане. Там очень заинтересованы в контактах с Россией и с Петербургом, почему-то. Все-таки к Петербургу есть стабильно хорошее отношение. Москва очень часто ассоциируется с Россией в целом, а Петербург воспринимается немножко в стороне. И чем сложнее отношения политические с Россией, то бишь, с Москвой, а тяга-то есть к контактам, тем с большей радостью ждут Петербург. И вот такая идея провести «Балтийский дом» в Узбекистане.
И, наконец, на сцене Балдома уже идут репетиции спектакля «Алые паруса». Его ставит Раймо Банионис. В главных ролях заняты Донатас Банионис (он не нуждается в рекомендациях) и Эльжбета Латенайте, ее знают, как Маргариту в «Фаусте» Някрошюса и Ирину в «Трех сестрах» Римаса Туминаса.
Реформа как скандал
Все было бы хорошо, кабы театр «Балтийский дом» не оказался в центре большого скандала. Правительство Петербурга приняло постановление, согласно которому театры должны сократить штатное расписание на 10%. А Комитет по культуре предложил еще более радикальный эксперимент — превратить три репертуарных коллектива («Балтийский дом», Большой театр кукол и Мюзик-Холл) в свободные или прокатные площадки. Для этого нужно всего-ничего: уволить актеров, перевести их на контракты, причем, на такие, которые учитывают только появление актеров на сцене — сыграл спектакль, получил деньги. Если же режиссеру ты не понадобился, пеняй на себя. Ни денег, ни социальных гарантий — оплаченного отпуска или больничного листа — не жди. Инициировал все это предприятие, повторяю, Комитет по культуре Петербурга, но не стоит валить на чиновников, ведь во главе комитета — артист Николай Буров. Это раз, а два — то, что руководители означенных театров на эксперимент легко согласились. Сергей Шуб объяснил мне свою позицию прежде, чем разгорелся скандал, так: «Я думаю, одна из причин кризиса в том, что мы пытаемся хвататься за эти слова, которые стали уже оторванными от смысла — "репертуарный театр", "стабильные труппы", "сохраним", "не дадим пропасть". А, по сути дела, многие спасают не репертуарный театр, а себя. Я имею в виду и артистов, и режиссеров, и директоров. Наш театр все равно живет в условиях еще догорбачевского, брежневского, СССР с точки зрения организации, нищенских гарантий. Это все известная тема. Не всякий репертуарный театр хороший, и не всякая антреприза плохая. Мы с января переходим на контрактную систему оплаты артистов. Мы будем оплачивать конкретно сделанную работу. Актер сыграл спектакль — получил конкретное количество денег. У каждого актера будет столько контрактов, сколько у него ролей, кто-то будет получать в два раза больше, а кто-то будет получать меньше. Это жестокая история, но она неизбежна. Дело в том, что гражданско-правовой договор имеет ряд ограничений — он не оплачивает отпуск. Это очень тяжелый путь, потому что это эксперимент, в котором участвует наш театр и еще два питерских театра. У нас нет настоящих профсоюзов, поэтому у нас сейчас актеров никто не защищает. Да, не платятся отпускные, но мы закладываем его отпуск в сумму оплаты. Он, скажем, получает не 1000 рублей, а 1120. Что касается социальных гарантий — и медицинская страховка, и пенсионный фонд — это все равно платит работодатель. Я и в Государственном театре, и в «Антрепризе» у Рудика Фурмана, везде мы с каждого рубля платим в Фонд оплаты труда и в Фонд обязательного медицинского страхования. Эти все вещи остаются, и стаж остается, потому что непрерывный стаж не играет никакой роли, уже нет всего этого, и исчисляется пенсия. Это уже не связано с трудовой книжкой. Поэтому основные социальные гарантии или остаются, или мы, понимая, что их нет, их добавляем. Но, благодаря этому, мы, плюс к своим, будем набирать актеров, мы все-таки более свободны в наборе необходимых нам актеров. Хотя, повторяю, конечно, это история непростая. Но что-то делать надо. Нельзя жить вот с этими разбухшими, дряблыми мышцами и ленивыми труппами. Мы не так давно провели аттестацию. Мы семь человек отправили на пенсию. Но чего мне это стоило! Пенсионеров же тоже нельзя отправить. Одна актриса говорит: "Я сорок четыре года в тетере. Что же я, хуже стала играть?" И она права, по-своему. Но ей 72 года!»
Что делать?
В пример правильного ведения дела Сергей Шуб привел театр Эймунтаса Някрошюса «Мено Фортас». Это частное предприятие, у него нет постоянной труппы, зато он прославлен на весь мир. Что тут возразить? Сам Някрошюс, как режиссер, сформировался внутри репертуарной системы, он не закрывал никаких театров и не увольнял актеров, ушел сам. Более того, у его коллектива нет никакого помещения. К тому же, это Эймунтас Някрошюс — вряд ли найдется еще один режиссер такого уровня, который прославит «Балтийский дом» или Мюзик-холл на весь мир. А, положим, Малый драматический театр, тоже прославленный на весь мир, хранит верность репертуарной системе. То есть дело не в форме организации, а в личности художественного руководителя.
Далее. В Москве свободные сцены появляются в новых, специально построенных зданиях. Сами посудите: вот студенты Олега Кудряшова делают два хороших спектакля («Снегири» и «Шведскую спичку»), их спектакли тут же ставит в репертуар Театр Наций. Что, в Петербурге нет такой возможности? Да забудем про свободные сцены, ведь только мелькнет на горизонте пьеса, подающая признаки жизни, ее тут же выпускает Иосиф Райхельгауз в Театре современной пьесы. МХТ имени Чехова постоянно отдает малую сцену людям, проявившим хоть какие-то способности. И в Петербурге в ТЮЗе, в БДТ ставит совсем юный режиссер Дмитрий Егоров — никаких проблем.
Проблема давно уже не в площадках, и не в консерватизме художественных руководителей, (некоторые давно, задрав штаны, бегут впереди комсомола), а в катастрофической нехватке талантливых людей. Театр Вахтангова зовет на царство варяга — литовского режиссера Римаса Туминаса, в Театре Сатиры в Петербурге — главный режиссер Анджей Бубень из Польши, в театре Комиссаржевской главным приглашенным — болгарин Александр Морфов. Ну, и где взять режиссеров на свободные сцены, а если они есть, то отчего не работают в репертуарном театре? Что касается приглашения актеров со стороны, то и тут, положим, в Москве, нет большой проблемы. Вот сейчас Адольф Шапиро репетирует в театре Эт Сеттера «451 градус по Фаренгейту», а в главных ролях — руководитель эстонского Линна-театра Элмо Нюганен и петербургский артист Сергей Дрейден. Таких примеров — пруд пруди.
Реальная проблема — разбухшие труппы, из которых совершенно никого невозможно уволить. Актер ничего не играет, не занят в репертуаре, но получает зарплату. С этим надо что-то делать, но только после того, как государство обеспечит своим гражданам хотя бы минимальные социальные гарантии. Увольнение это наказание, а как можно наказывать ни в чем не виноватых людей? Короче говоря, я с Сергеем Шубом, при всей моей к нему любви и огромном уважении, не согласна решительно. Не согласна и с теми, кто этот эксперимент затеял. Несогласных оказалось много, петербургские актеры поднялись на защиту своих коллег. Возможно, им удастся отстоять свои права. Но очень не хотелось бы, чтобы жертвой противостояния пал уникальный театр-фестиваль «Балтийский дом», чтобы не пропало все то, что было сделано фантастически талантливым человеком Сергеем Шубом и его командой за 17 лет.
