Иван Толстой: В Берлине прошла традиционная, 22-я Длинная ночь музеев. Рассказывает Екатерина Петровская.
Екатерина Петровская: Нынешнюю ночь посвятили времени и назвали «Аs time goes by». Для тех, кто забыл, напомним, этот это песня из не устаревающего фильма «Касабланка»:
Эта интонация стала лейтмотивом Ночи музеев. Может быть, поэтому никто никуда не торопился. Обычно в этот день берлинцы и гости немецкой столицы спешат посетить как можно больше музеев. На этот раз организаторы решили сосредоточиться и задействовали всего 50 музеев, а не более 100, как обычно. Длинная ночь музеев – знаменитый берлинский проект, пытающийся приблизить невероятные музейные богатства города к массовому зрителю. Этот проект – идеальный, он хочет помирить любого городского человека с тем мировым наследием, которые выпало ему на долю. Музейная ночь уже стала экспортным продуктом не только для других немецких городов, но и для множества стран. Кроме того, по примеру этой ночи, в Берлине проводят Длинную ночь галерей, ночь наук, ночь оперы и, даже, Длинную ночь синагог. Купив один, хотя и недешевый – 15 евро – билет, можно увидеть много необычного. Каждая музейная ночь, как и нынешняя – а проходят они традиционно два раза в год, в последнюю субботу августа и января - имеет свою тему. Скажем, одна из прошедших была посвящена «Европе», этой выкраденной с нынешних ливанских территорий девушке, а следующая летняя пройдет под лозунгом «Дворцы и парки».
Тема «Время» - воспоминание, прошедшее, вечная и тленная красота, все возвращается на круги своя – где это можно ощутить яснее, чем в музеях? Между мумией фараона, фаюмским портретом, пропагандистским плакатом времен Первой мировой или Мерседесом-Бенц 1903 года выпуска. Как обычно, в эту ночь по разработанным маршрутам ходили автобусы, перевозя любителей прекрасного от одного музея к другому. Исторический музей, Музей коммуникаций, Музей марихуаны, Планетарий, Музей вещи, Академия искусств, Еврейский музей и многие другие рассказали в эту ночь «о времени и о себе». Центр музейной ночи перенесли подальше от музейного острова – уникального средоточия берлинских музеев - на Культурфорум, большую площадь неподалеку от Подстамерплатц. Здесь находятся берлинские музеи разных категорий. Музей старой живописи с Боттичелли, Кранахом и Рембрандтом, Музей прикладного искусства – история немецкого быта, новая Национальная галерея, где обычно размещаются знаменитые выставки-гастролеры, церковь Матиаскирхе. В филармонии - напротив - расположился Музей музыкальных инструментов, чуть поодаль - Центральная научная библиотека и Институт латинской Америки, а на Потстамерплатц – Музей кино. И все это – открыто. Можно было провести ночь и здесь, на этом перенасыщенном культурой пятачке. И я тоже решила не торопиться.
«Time fades“ – видеоинсталляция молодого берлинского художника с говорящим именем Филип Гайст, что означает «дух». Добравшись до галереи и укрывшись от ветра можно было рассмотреть эту удивительную проекцию целиком. Мадонна Рафаэля, части ее лица, руки завораживающе меняли свои очертания и медленно скользили по поверхностям музеев, они искажались, их заливал дождь, потом они обрывались в черноту ночного неба, чтобы снова в том или ином виде возвратиться к бытию. Яркий луч света бил в лицо, и откуда-то снизу поднимались клубы дыма.
Мне удалось заглянуть на экскурсию, которую вели одновременно два экскурсовода, соединявшие искусство и биологию. Она называлась «О цветении и увядании». Ботанические собрания 17-го века, медицинские открытия и символика цвета создали традицию букетов-натюрмортов. Современный зритель может насладиться компоновкой цветов, но вряд ли расшифрует аллегорический смысл картины без посторонней помощи.
Экскурсовод: Здесь много цветов-символов. Вот, например нарциссы, символизирующие и смерть, и одурманивание. С чисто медицинской точки зрения луковица нарцисса содержит много ядовитых веществ, человек может даже потерять сознание. А вот внизу – травы, розмарин – символ вечно-зеленого, иногда служил символом обручения. Вот жасмин – его часто прятали, его очень трудно разглядеть. Есть и травы, которые сейчас мы знаем, а тогда они считались тайными зельями – вот как черемша. И все это на черном фоне, как символ того, что это пышное цветение «вечности жерлом пожрется». А сбоку, если присмотреться, можно увидеть маленьких гусениц, которые и символизируют тление, преходящесть всего сущего - они ведь представляют угрозу цветам, но пока еще все цело.
Екатерина Петровская: Видимо, к подбору персонала на этот раз музейщики отнеслись серьезно. Уже после полуночи экскурсовод по имени Генрих Енгель, то есть ангел, водил экскурсии под названием «Конец времени. Низвержение в Ад». Но я не рискнула.
В Матиаскирхе состоялся органный концерт и демонстрировали проект под странным названием «Искусство бедности наперекор», в который вошли фотографии кельнских клошаров, подборка «Родина» - фотографии стеганных одеял и прочих фактурных тряпочек и скульптура Вадима Сидура «Распятие».
В новой национальной галерее развернули страшный железный лабиринт Яниса Кунелиса. Смотритель, стоявший на входе, проверял билеты и подбадривал. Я подошла ближе: «Счастливо!», - говорил он одним, другим: «Зайдите, не пожалеете», третьим: «Не бойтесь!» Смотрители в берлинских музеях, пожалуй, столь же поразительная социальная группа, как и берлинские таксисты, где каждый второй заканчивал факультет философии или, на худой конец, политологии. Вот что сказал служитель мне:
Служитель: Люди, что постарше, попадают как бы в нацистское прошлое, вот там, недалеко от входа - мешок, из которого торчат волосы. Малоприятное зрелище. А, кроме того, здесь как бы представлено соединение органического и неорганического материалов, как и соединение античного лабиринта с холодными стенами и углем - символами неприступности современного индустриального общества. Это стоит посмотреть, это некрасиво, но интересно.
«Вы что, историк искусства?», - спросила я у молодого человека. «Нет, - сказал он и засмеялся, - ни в коем случае! Я просто раньше стоял в Галерее старых мастеров».
В автомобильном форуме на унтер ден Линден, прямо в присутствии самых дорогих автомобилей мира, проходила выставка поп-арта от 60-х годов до сегодняшнего дня - „Forever young“. Некоторые считают, что это искусство не стареет.
Но Музей древностей, где на первом этаже живут греки, а на втором - египтяне, и куда недавно переехала Нефертити, не унывает. На нем горит огромная неоновая надпись «Любое искусство было современным».
В эту ночь я все-таки села в музейный автобус и в очередной раз поразилась – турецкие женщины, которых я никогда не вижу в своем районе, ископаемые старики, с явно не безоблачным гэдэровским прошлым, интеллектуалы разных сексуальных ориентацией, а самое удивительное – бритоголовые подростки с неудобоваримыми девицами – все они ехали в следующий музей. Остановка «Гамбургский вокзал. Музей современности». Какой-то мужичок, отец большого семейства, выходя из переполненного автобуса, сказал: «Немного современного искусства не повредит». И я пошла за ним.
