Александр Генис: Следующая, привычная нашим постоянным слушателям, рубрика - «Музыкальный альманах» с Соломоном Волковым.

Соломон Волков: Сегодня я расскажу об одном необычном и очень значительном концерте, состоявшемся в Нью-Йорке. Молодежный ансамбль «Континуум», состоявший, в основном, из учеников прославленной Джулиартской школы, показал монографический вечер петербургского композитора Галины Ивановны Уствольской, которая умерла в декабре 2006 года в возрасте 87 лет. Вообще исполнение Уствольской сегодня не очень часто и в России, и на Западе, поэтому вечер, посвященный ее творчеству, это, безусловно, событие. Событие это еще и потому, что музыка Уствольской привлекала при ее жизни внимание ценителей. И в этом именно качестве распространилась на Западе, получила такой кружок преданных почитателей. Уствольская это культовый современный композитор. Конечно, после ее смерти репутация ее в этом узком кругу высока. И я был очень рад увидеть на концерте полный зал.

Александр Генис: Соломон, наверное, нужно тут сказать о музыке Уствольской. Кто ее ценители, в каком контексте надо ее воспринимать?

Соломон Волков: Об Уствольской я много разговаривал с Семеном Бокманом. Это композитор, поэт и журналист, живущий в Сан-Франциско, один из близких учеников Галины Уствольской. Он выпустил на английском языке первую серьезную исследовательскую книгу об Уствольской, где он анализирует ее позицию, ее творчество, ее личность, что тоже очень важно, потому что она была необычным человеком. Мы в связи с этой книгой, которая, кстати, получила хорошие рецензии, разговаривали о сходстве и различии Уствольской и Ахматовой. Две выдающиеся, очень волевые женщины, обе были лидерами в подпольном мире. Одна - в мире литературы, другая - в мире музыки. Конечно, Россия это литературоцентристская страна, Ахматова стала знаменитой еще до революции, и сравнить влияние Ахматовой с влиянием Уствольской невозможно. Но в своем кругу влияние Уствольской было абсолютно сопоставимым. Я вспоминаю, как мы ходили на каждое, очень редкое, исполнение музыки Уствольской. Сама Уствольская сформировалась, в значительной степени, под влиянием творчества Стравинского. Это такое же суровое, очень архаичное по языку и, одновременно, сугубо модернистское творчество, но это Стравинский, из которого уже вообще весь кислород выкачан, это Стравинский в кубе, если угодно.

Александр Генис: Или корень кубический из Стравинского.

Соломон Волков: А Семен Бокман настаивает на том, что Уствольская открыла некую художественную тайну, и эта тайна, это страшное открытие заключается в том, что мы все погибнем, все погибнет - и искусство, и мир погибнет, никто и ничто не может нас спасти. То есть это творчество абсолютной безысходности. Он очень прав в этом своем замечании. Вынести вечер Уствольской очень нелегко.

Александр Генис: Тем не менее, в Америке у нее находятся свои почитатели. Как вы объясняете проникновение такой странной музыки в Америку?

Соломон Волков: Всегда будет небольшое количество людей, которые хотят соприкоснуться с творчеством высшей эмоциональной напряженности. И Уствольская такую напряженность, почти экстатичность демонстрирует в своем творчестве, в том числе, и в очень поздних сочинениях. Прозвучала ее симфония номер пять, известная под названием «Аминь». Это сочинение 1990 года, которое нам демонстрирует вот эту экстатичность музыки Уствольской.

Александр Генис: Недавно произошли важные события для любителей рок музыки и в Америке, и в России. Они связаны с имени Ленарда Коэна.

Соломон Волков: Произошла церемония введения в «Палату Славы» нашего с вами общего любимца Ленарда Коэна. Это мой самый любимый современный бард.

Александр Генис: Соломон, это какая-то тайна. Дело в том, что каждый раз, когда я разговариваю со своими американскими друзьями и говорю про любовь к Коэну, они его все знают, его все любят, но когда я рассказываю о его безумной популярности в России они никак не могут понять, в чем дело. Я тоже не очень могу понять, в чем дело, но я знаю, например, что Виктор Пелевин знает наизусть все без исключения песни Коэна. И все поклонники Виктора Пелевина тоже знают наизусть песни Коэна.

Соломон Волков: А вы знаете, в чем сходство пелевинского и коэновского творчества? Они оба сентиментальные циники, веселые циники. Потому что творчество Коэна на поверхности циничное. Мы говорили об Уствольской. Это действительно безнадежное, безвыходное творчество.

Александр Генис: То есть это Беккет, а это - Высоцкий.

Соломон Волков: В том-то и дело. Коэн поет о страшных, ужасных вещах, предрекает миру такой же распад и уничтожение, что и Уствольская. Но он это делает как бы не совсем всерьез. Ты можешь получить удовольствие от той ужасной футуристической картины, которую тебе рисует Коэн.

Александр Генис: Я согласен с вами. Тут можно провести другую параллель, как всегда, связанную для меня с миром литературы. Скажем, Бродский и Веничка Ерофеев. Тот и другой - художники трагического миросозерцания. «Москва - Петушки» кончается ужасно. Но, тем не менее, это книга переполняет нас радостью, чего никак не скажешь о Бродском, правда?

Соломон Волков: Я могу сказать о Коэне, что он, решив, наверное, порадовать своих почитателей, в возрасте 73 лет собрался в свою первую, за последние 15 лет, большую гастрольную поездку.

Александр Генис: Которая включает и путешествие в Россию.

Соломон Волков: И слушатели там порадуются, я думаю, этой ужасной картине будущего, которую Коэн рисует в своей знаменитой песне «Будущее».

Александр Генис: Как и все наши «Музыкальные альманахи» в этом году, сегодняшний выпуск завершит «Музыкальный цитатник».

Соломон Волков: Сегодня у нас впервые русский композитор - Игорь Стравинский. Причем, когда говоришь Стравинский, то…

Александр Генис: …все вспоминают «Весну священную».

Соломон Волков: Слово «мелодия» мало кому при имени Стравинского приходит на ум. А между тем он замечательный мелодист. Я хотел показать мелодию Стравинского и колебался, как минимум, между двадцатью разными, на мой взгляд, выразительными и запоминающимися мелодиями! В итоге, я решил остановиться на мелодии из раннего Стравинского. Это его балет «Жар- Птица», который он сочинил в 1910 году. Это «Колыбельная», в которой любопытнейшим образом слились две тенденции. Это такой русский Art Nouveau - там сливаются, с одной стороны, русские национальные фольклорные элементы, а, с другой стороны, замечательно усвоенные им уроки импрессионизма, которые сам Стравинский очень скоро превзойдет. А пока что наслаждайтесь его «Колыбельной».