Александр Генис: Мы уже не раз говорили о том, что после 11 сентября западная цивилизация – сознательно и бессознательно – возвращается к своим древним корням, чтобы вставить драму 21-го века в контекст античной трагедии. Причем, речь идет отнюдь не только об академических штудиях. Как раз наоборот, особенно активна – массовая культура. Вспомним, сколько дорогих, широкомасштабных и совсем неплохих исторических фильмов на классические сюжеты за последние годы выпустил Голливуд. Заметнее других - «Троя» с Брэдом Питтом, и «Александр» Оливера Стоуна. Но по-своему интересен пример нашумевшего и наскандалившего полу-мультипликационного боевика «300». Эта картина, которую можно было бы назвать садо-мазохистским ницшеанским комиксом, сформулировала свой тезис угрожающе ясно: Запад, в лице - и теле - спартанцев, превосходит Восток, то есть персов Ксеркса, во всех отношениях, начиная и кончая военной доблестью, беззаветной смелостью и бешеной яростью. Понятно, почему эта лента вызвала обострение отношений с Ираном, хотя, казалось, куда уж хуже.
На другом конце спектра этот же магистральный сюжет– рождение нашей цивилизации как результат победы Запада над Востоком, - развивает новая публикация первой и главной книги на эту тему. Это, конечно, - «История» Геродота. Идя навстречу новым читателям, «не проходившим» греческого классика в школе, издатели выпустили феерический том, максимально облегающий подход к тексту. Новый современный, иногда – слишком современный, перевод, подробный постраничный комментарий, обильные иллюстрации, 12 научных приложений, в которых эксперты объясняют природу морских сражений, роль женщин, статистику войны, тайны фаланги и прочие тонкости древней истории. Но главное для видеократического поколения – карты. 127 подробнейших карт сопровождают повествование, наглядно знакомя с обстановкой, с географическим и условиями. По замыслу редактора искусно подобранный картографический материал позволяет убрать границу между современниками Геродота и сегодняшним читателем: и тот, и другой должен знать, где происходят судьбоносные для их будущего и нашего настоящего события. Важность этого издания в том, что оно возвращает жителей 21-го века к первоначалам. Рассказ Геродота о греко-персидских войнах переносит нас к тому уникальному в истории моменту, когда в гуще неравного сражения зародился привычный нам мир, тот свободный, демократический, описанный прекрасной прозой мир, который мы вправе считать своей колыбелью.
Не случайно, напомнивший об этом том Геродота ввел его автора в актуальный дискурс. Проще говоря, на книгу отозвались все, а не только академические серьезные американские журналы. Сегодня об этом поговорим и мы.
У микрофона – Владимир Гандельсман.
Владимир Г андельсман : Название “ The Landmark Herodotus ” я бы перевел как «Путеводитель по Геродоту», но это не совсем точно, потому что и сам Геродот в этой книге является путеводителем или указательной стрелкой, - а почему это так и на что он указывает, - вот об этом мы и договорились с вами побеседовать в нашей передаче. Начать надо с того, что редактор Роберта Страсслера, издал таким же исчерпывающим образом и Фукидида.
Александр Генис: Это было десять лет назад. Интересно, что душа обоих проектов – Страсслер - мечтал о них с детства. Но сперва ему, как Шлиману, пришлось разбогатеть, а потом уже заняться античностью. Интересно, что в России это издание Фукидида тоже продается – в английском варианте и стоит около 70 долларов, что как минимум вдвое дороже, чем в Америке.
Владимир Г андельсман : Любовь к чтению всегда отличала наших соотечественников. К истории тоже. Вы знаете, впервые я услышал имя Геродот в детстве: у моего друга был кот, носивший это имя.
Александр Генис: Мой сибирский кот носит то же имя. Хорошо рифмуется: кот-Геродот.
Владимир Г андельсман : Верно. Правда, в детстве я понятия не имел о человеке с таким именем. Потом оказалось, что чуть ли не каждая вторая собака Сократ или Диоген и т.д. Таковы имена любимых животных, и это не случайно…
Итак, Книга, изд-во «Пантеон», и Геродот. Давайте начнем с Геродота. Ради шутки я бы назвал нашу беседу «Ехал грека через реку...»
Александр Генис: Он действительно переправился через много рек, но главная из них – История, которую, Геродот, в сущности, изобрел.
Д иктор: Геродот родился около 484 г ода до н. э. в малоазиатском городе Галикарнасе, принимал активное участие в политической жизни своей родины. Он много путешествовал, побывал в греческих колониях, в Египте, Финикии, Вавилоне и во многих городах Греции. Его второй родиной стали Афины, а умер он в одном из греческих городов южной Италии. Когда Геродот был ребенком, происходили греко-персидские войны. Позднее размышления об этом помогли Геродоту выйти к широким горизонтам всеобщей истории тогдашнего мира. Свой объемистый труд Геродот начал такими словами: «Геродот Галикарнасец написал эти изыскания, дабы дела людей не позабылись от времени и дабы не потеряли своей славы великие и удивительные подвиги, совершенные как эллинами, так и варварами, в особенности же потому, почему они начали воевать между собой...»
Владимир Г андельсман : Сейчас прозвучало слово «варвары». Стоит, наверное, уточнить, что в терминологии Геродота это были просто иноземцы и что к жизни варваров он относился с не меньшим уважением, чем к жизни своих.
Александр Генис:
Владимир Г андельсман : Он их настолько любил, что до предмета своей истории - до греко-персидских войн, - он добирается только во второй половине книги. А до этого речь идет как раз о «варварах», об их обычаях и нравах, в частности – и о народах, живших на территории России: о скифах. Так что его можно считать и этнографом.
Александр Генис: Но главное - писателем, причем весьма разножанровым и очень увлекательным. Что и отличает Геродота от другого великого греческого историка – Фукидида.
Владимир Г андельсман : Я как раз хотел об этом отличии сказать. Лишь одно поколение отделяет Геродота от Фукидида, родившегося около 460 г. до н. э. Но между обаятельной наивностью Геродота и строгостью мысли Фукидида, стремившегося превратить историю в науку, лежит пропасть. В отличие от своих предшественников Фукидид не рассказывал о делах былых времен, а занимался историей современных ему событий, его тема — Пелопоннесская война. Фукидид излагает только факты, в истинности которых он уверен. Фукидид не верит во вмешательство богов в дела людей, недаром древние ученые называют его безбожником. В общем, Геродот, по сравнению с Фукидидом просто сказочник. Он легко смешивает исторические факты с выдумкой. Он всегда рад рассказать какую-нибудь красивую или поучительную, страшную или смешную легенду, например: о дельфине, вынесшем из морской пучины певца Ариона; о египетском воре, который трижды так ловко обманул фараона, что фараон пришел в восторг и выдал за него замуж свою дочь, и, как говорил Гоголь, «тому подобную чепуху». Не поэтому ли так интересно его читать?
Александр Генис: Несомненно. При этом репутация сказочника не слишком справедлива. Геродот врет куда меньше, чем было принято считать. Например, еще в древности над ним смеялись за то, что он уверял, будто на Севере ягоды растут на деревьях. А потом сообразили, что речь идет о вишнях, которых греки не знали. Из-за таких деталей Геродот всегда был популярнее суховатого Фукидида.
Владимир Г андельсман : И издание, о котором мы говорим, еще более повысит интерес к трудам и дням Геродота.
Александр Генис: Знаете, на прошлое Рождество – эта книга была самым популярным книжным подарком, который я себе и сделал.
Владимир Г андельсман : Я тоже! Роскошные карты, таблицы, иллюстрации, сноски, и все это перекликается друг с другом, как бы демонстрируя стиль самого Геродота, приводя отвлеченные вещи в связь с историческими событиями. Невольно напрашивается слово «гиперсвязь».
Александр Генис: Несмотря на греческую приставку, конечно, неведомое Геродоту.
Владимир Г андельсман : Добавим к этому новый перевод, выполненный Andrea L . Purvis , который подает историка как блестящего стилиста, причем разнообразного стилиста – от его прозы веет эпическим Гомером или Гесиодом, и в то же время его стиль бывает совершенно прозаичным. Это разнообразие идет от разнообразных источников, которым он пользовался: отчасти это были личные наблюдения, отчасти — устная традиция, рассказы очевидцев, народные предания и легенды, наконец, письменные материалы, изречения оракулов, официальные записи. Заметим, что в те времена проза ничего для греков не значила в сравнении с поэзией. Можно сказать, что «отцовство» Геродота распространяется и на прозу.
Александр Генис: Говоря о прозе, нельзя не упоминать и драму. Не зря Геродот дружил с Софоклом.
Владимир Г андельсман : Конечно, связь с трагедией – очевидна. Например, когда Геродот рассказывает о нарастающей мощи Персии при Дарии, о ее завоеваниях от Индии на востоке до Эгейского моря на западе и Египта на юге, реальным героем его истории является сама Персия, и это напоминает, конечно, величие и падение героев греческой трагедии. И при этом он рассказывает о том, что в Египте бальзамируют кошек...
Александр Генис: При всех очаровательных отступлениях Геродот все же добирается до греко-персидских войн - главной сенсации античной истории. Я слушал лекцию об этих событиях одного американского профессора. Он говорил, что, учитывая вооруженные силы двух сторон, это все равно как если бы Люксембург победил СССР.
Владимир Г андельсман : Да, и вот что интересно: ему важнее не победы греков, а предопределенное поражение персов (и «предопределение», рок, судьба – все эти ненаучные понятия есть у Геродота и играют роль движущих сил). Почему поражение персов предопределено? Здесь Геродот вытаскивает свою идею Истории: персидская империя была «неестественна», ненатуральна, противна природе, - проще говоря, дело в нарушении гармонии. Персия нарушила, превысила в своих завоеваниях естественные границы, и тут интересно, что наш Грека, который едет через реку, осуждает персиан за небрежное отношение к рекам, наиболее естественным границам, которые персы безрассудно нарушают.
Александр Генис: К тому же у греков был культ реки с ежегодными омовениями... Обычно, однако, считается, что главным для Геродота было преимущество западной демократии по сравнению с восточным деспотизмом и автократией.
Владимир Г андельсман : Нет, дело в великом порядке вещей, который нельзя нарушать. И это касается не только стран, но и каждого человека в отдельности. Геродот был еще и великим моралистом, здесь опять-таки можно сослаться на его знание трагедий, на его жизнь в Афинах и на ту же дружбу с Софоклом. И здесь опять сказывается та самая связь всего со всем. То, что мы назвали СУПЕРСВЯЗЬЮ. Геродот, говоря современным языком, - это супертекст. И новое издание последовательно проводит эту мысль и как бы ее иллюстрирует. Можно, вероятно, сказать, что его труд своего рода «Война и мир», что он предвосхитил жанр романа. Эти чередования широкой панорамы событий с вроде бы пустяковыми, но врезающимися в память деталями, эта смена ритма, эта смесь исторических персонажей и событий с вымышленным и неправдоподобным. В сущности, это постмодернизм. И, я думаю, мы можем поздравить издателей и переводчиков этой книги с победой: им удалось показать, насколько Геродот современен, насколько он, при всех своих наивных и ненаучных взглядах, смеется последним.
