Российский МИД, реагируя на арест Караджича, в очередной раз потребовал прекращения деятельности Международного гаагского трибунала, мотивируя это, в частности, тем, что своих военных преступников балканские страны в состоянии судить сами.
В 1993 году Россия, член Совбеза ООН, принимала решение об учреждении Гаагского трибунала. Однако потом фактически свернула сотрудничество с ним, считая, что этот орган международного правосудия настроен антисербски. Каких-либо конкретных доказательств предвзятости судей трибунала, судившего примерно полторы сотни военных преступников - сербов, хорватов, боснийских мусульман, македонцев и албанцев, Москва не представила.
О причинах позиции Кремля обозреватель Радио Свобода Андрей Шарый побеседовал с ученым-балканистом, руководителем центра балканских, кавказских и центрально-азиатских исследований Института всеобщей истории РАН Артемом Улуняном:
- Это прежде всего конъюнктурная реакция. Россия не хотела бы предоставлять возможность осуществлять правосудие в отношении высших государственных чиновников иностранных государств какому-либо международному органу, явно не подконтрольному властям Российской Федерации.
- Вы считаете, что здесь не идет речь о наказании сербских или хорватских военных преступников?
- Речь идет, вероятнее всего, о самом прецеденте использования Международного трибунала по преступлениям, связанным с правами человека, со стороны неподконтрольных организаций. Этот прецедент, судя по всему, Кремлем рассматривается как опасный.
- Какова будет позиция России в процессе над Радованам Караджичем?
- Я думаю, это процесс многомерный. На официальном уровне, разумеется, в отношении Караджича не будет делаться каких-либо заявлений, но на полуофициальном будет проявлено недовольство, будут, разумеется, мобилизованы прокремлевские различные силы, молодежные организации. Отдельные сектора общественного мнения тоже будут так или иначе подпитываться официальной пропагандистской кампанией в пользу того, что не столько даже сам Караджич, сколько дело тех, кто поддерживал Караджича, было правым.
- С обвинениями в адрес Радована Караджича может познакомиться любой человек, все документы трибунала находятся в открытом доступе. Факты таковы: были убиты 7 тысяч боснийских мусульман в Сребренице, 44 месяца продолжалась блокада Сараево сербскими силами, было убито 14 тысяч человек и так далее. Вынесены приговоры против участников этих злодеяний. А Караджич осуществлял политическое руководство. Это доводы, которые трудно оспорить. Несмотря на это, почему Россия продолжает настаивать на своей позиции?
- Это, прежде всего, вопрос престижа России. Россия так и не смогла привлечь внимание своих коллег на Балканах в свою пользу. Она фактически не смогла выступить в роли посредника. Это надо сказать честно. В общем, не могла предложить никаких серьезных и детальных решений. Не надо забывать о том, что и для самих балканцев принадлежность к Европе становится все более и более важным. А Россия в данном случае хотела бы просто продемонстрировать свою волю и обозначить свой флаг.
- Российские власти оказались в непростой ситуации. С президентом Тадичем Россия подписывает крупные соглашения о приватизации газонефтяной индустрии Сербии, и тот же Тадич - одна из движущих сил ареста Радована Караджича. Как здесь будет играть Москва?
- Надо иметь в виду, что отношения с Тадичем тоже не простые. Между российским руководством и Тадичем хотя и не существует открытых разногласий, но, тем не менее, подозрения в отношении Тадича у Кремля существует, прежде всего, в отношении внешнеполитическом. Караджич - это некий элемент прошлой истории российско-сербских отношений и, прежде всего, самой балканской истории и участия России в действиях на Балканах.
