В четверг в 17.00 по Москве бывший лидер сербов Боснии Радован Караджич предстанет перед Гаагским трибуналом, который огласит предъявляемые ему обвинения. Известно, что ему вменяется причастность к 11 эпизодам геноцида. Детали обвинительного заключения пока не разглашаются.
Передаче международному правосудию ставшего символом сербского национализма человека предшествовала массовая демонстрация его сторонников в Белграде. Московский балканист Сергей Романенко называет кризис «серьезным испытанием для только что созданного правительства, в котором наряду с Демократической партией президента Тадича и партией “Группа 17 плюс” входит и Социалистическая партия Сербии, глава которой Слободан Милошевич был старшим партнером Радована Караджича. Это правительство все-таки устоит, хотя многие сторонники социалистов вчера приняли участие в митинге, который организовала Радикальная партия в знак протеста против ареста Караджича».
- Уголовную ответственность Караджича за то, что происходило в Боснии и Герцеговине в 1990-х, определят судьи Гаагского трибунала. Вам понятна степень его политической ответственности?
- Этот вопрос задается не только в связи с событиями на территории распавшейся Югославии. Насколько политический руководитель - будь то президент или премьер-министр - несет ответственность за деяния своего государства? Безусловно, несет. Для этого его и выбирают. Так как Радован Караджич был президентом Республики Сербской, то, конечно, он несет политическую ответственность за принятые решения. Потому что даже военные командиры выполняют политические решения.
- Он был самостоятельной фигурой?
- Конечно, на первом этапе никто даже и предположить не мог, что провинциальный поэт и психиатр будет играть столь видную роль в югославской политике. Затем по мере, того, как разрасталась война в Боснии, особенно после 1994 года, когда Караджич, по сути дела, отказался поддержать план Вэнса-Оуэна, стало очевидно, что он пытается стать соперником Слободана Милошевича, и стать объединителем всех сербов. То есть [играть] ту роль, которую Милошевич определял самому себе. Милошевич ему за это в известной мере отомстил, фактически сдав его в период подписания [Дейтонского] договора. В начале 1990-х некоторые наши политики и чиновники считали, что России нужно поддержать националиста, антикоммуниста Караджича вместо поддержки социалиста или коммуниста Милошевича… Такая была странная позиция.
- Милошевича называли даже не столько сербским националистом, сколько человеком, который невероятно любил власть. Можно ли назвать настоящим националистом Караджича?
- В бельшой степени. Собственно, его биография свидетельствует о том, что это был довольно ловкий человек, который пользовался любыми случаями для того, чтобы каким-то образом продвинуться. Его путь из черногорской деревни в Сараево, затем в Белград, затем его уход в политику - все это свидетельствует о неуемном честолюбии. С другой стороны, конечно, он в годы существования социалистической Югославии был верным титовцем.
- Есть ли право на существование у сербского государства в Боснии? Или это стечение исторических обстоятельств, злая воля политиков, которые в 1990-е вели свою игру?
- Сложный вопрос. Это можно рассматривать и как общую тенденцию не только балканских, но и [вообще] европейских народов к национальному самоопределению и созданию собственного государства. Можно это рассматривать и как преступную игру политиков и военных. Тут весь вопрос, видимо, в том, на каких основах создается государство.
