Александр Генис: В своем «Книжном обозрении» Марина Ефимова сегодня представит портрет американской семьи, давшей миру одного из самых утонченных прозаиков англоязычной литературы.
Paul Fisher. House of Wits. Intimate Portrait of the James Family
Пол Фишер. «Дом умников. Семейный портрет Джеймсов»
Марина Ефимова: Великий американский писатель Генри Джеймс, автор романов «Вашингтонская площадь», «Крылья голубки», «Золотая чаша» (и еще 16-ти других романов), автор повестей «Европейцы», «Дэйзи Миллер» (и еще 12-ти других повестей), автор знаменитого труда «Мастерство романа», а также сотен статей и тысяч писем - родился и вырос в удивительной семье. «Дом умников» - назвал эту семью автор семейной хроники Джеймсов Пол Фишер. Но рецензент его книги, известный биограф Гермион Ли, считает, что более подходящим было бы название «Дом ужасов». Что же это была за семья?
Этот клан основал в 20-х годах 19-го века иммигрант из Ирландии, ставший успешным бизнесменом в Олбани, столице штата Нью-Йорк. Но главным персонажем семейной саги стал его сын – богатый наследник (и отец писателя) Генри Джеймс-старший, которого автор хроники характеризует так:
Диктор: «Генри Джеймс старший: человек высокого полета ума и высоких духовных запросов, привыкший доминировать над окружающими, одноногий (и глубоко травмированный ампутацией, пережитой в детстве), без постоянного дела, вечно кочующий с места на место и вечно находящийся в состоянии борьбы со своими персональными демонами».
Марина Ефимова: Его жена Мэри Джеймс (мать писателя) была женщиной, безраздельно преданной домашнему очагу, но тоже - с довольно сложным характером:
Диктор: «Мэри была тем типом страдалиц, которые при этом любят и умеют держать под постоянным контролем жизнь всей семьи. Но не криком и приказом, а жалобой, обидой и тихой настойчивостью. Современная психология дала этому типу женского характера название “ passive - aggressive ”».
Марина Ефимова: Третьим взрослым персонажем в семье была тетка - Кэйт Уолш. После короткого брака она постоянно, до самой старости, жила с Джеймсами, но, будучи приживалкой, сохраняла неожиданные для ее положения независимость и даже бесстрашие мысли. Весь этот конгломерат создал для пяти детей-погодков духовно насыщенную и требовательную атмосферу, в которой они постоянно соперничали друг с другом.
Диктор: «За столом шла постоянная борьба за возможность рассказать свою историю и сделать ее интереснее и смешнее других. Семья часто переезжала с места на место, дети учились то в Нью-Йорке, то в Бостоне, то в Европе и делались подопытными кроликами множества образовательных систем. В самой семье обстановка определялась непоследовательными, но всегда настоятельными требованиями и амбициями отца - Генри Старшего, непомерно много ожидавшего от детей. Это была хаотическая смесь огромной информации, больших ожиданий, свободного выбора и тиранического контроля: например, родители всегда прочитывали письма детей».
Марина Ефимова: В этой атмосфере росли пять детей: старший сын Уильям Джеймс, пережив приступы детской неврастении и депрессии на грани самоубийства, стал знаменитым гарвардским психологом и философом, автором многих научных трудов. Следующий – Генри – стал литературной славой Америки (убежав из нее в Европу).
Сестра Элис, (по мнению братьев) самая талантливая из всех детей, с детства страдала нервными срывами и физиологическими дисфункциями. Она стала полным инвалидом и умерла в 43 года, но перед смертью написала дневники, которые принесли ей спорную славу, правда, посмертную. Через 60 с лишним лет Сюзан Зонтаг написала по этим дневникам пьесу - «Элис в постели».
Два младших брата (Уилки и Боб) воевали в Гражданскую войну, причем Боб, 16-летним мальчиком, вступил в батальон, состоявший из освобожденных северянами рабов. Его война закончилась солнечным ударом и больницей. Отец писал ему, что считает его не героем, а лентяем. Уилки был тяжело ранен, долго болел и умер в 38 лет.
В книге Фишера, в отличие от многих биографий Генри Джеймса, проводится мысль о том, что великий писатель (с его супер-чувствительностью к слову, с его никогда не реализованной гомосексуальной ориентацией, с его душой, живущей на перепутье между Европой и Америкой) был впервую очередь «произведением своей семьи» - как и все остальные дети семейства Джеймсов. Рецензент Гермион Ли так характеризует эту гипотезу:
Диктор: «Пол Фишер считает, что никто из клана Джеймсов не может быть понят отдельно от этой семьи, далеко обогнавшей свое время. Джеймсы жили по критериям общества не середины 19-го, а конца 20-го века – общества, принявшего однополую любовь и изменившего отношения между мужчиной и женщиной. Джеймсы вообще были больше похожи на сегодняшнихамериканских интеллектуалов: ни в чем не уверенных, психически неустойчивых потребителей антидепрессанта «Прозака»; сосредоточенных на себе невротиков; людей, склонных к самодраматизации, но не склонных к самопожертвованию, а, следовательно, – не способных к браку; ловцов успеха, помешанных на славе. Книга Фишера – тяжелая и не очень убедительная сага о пяти личностях (о пяти детях Джеймсов), которые всю жизнь рвались вон из этих семейных пут, и всю жизнь возвращались обратно, словно притянутые могучей силой семейного магнита».
Марина Ефимова: Оба младших Джеймса, думавшие, что вырвались из тисков семейных амбиций, после Гражданской войны безуспешно сражались с жизнью: работали клерками, рабочими-металлистами, управляющими плантаций. Однажды Бобу, который хорошо знал живопись, предложили место куратора музея в Милуоки. Но он знал, что убогий провинциальный музей оскорбит джеймсовскую гордость, и отказался. После смерти Уилки Боб запил. Он закончил жизнь под крылом Уильяма, и часто объяснял его жене, какое это невезение - быть младшим братом таких талантов, как Уильям и Генри.
Но и самого Генри Джеймса после смерти родителей, сестры и всех братьев Фишер описывает как бесконечно одинокого человека, порвавшего все свои взрослые дружбы и профессиональные отношения. Автор кончает книгу сценой, в которой умирающий писатель мысленно возвращается в детство. Эта сцена особенно раздражила рецензента:
Диктор: «Фишер постоянно называет Генри Джеймса детским уменьшительным, семейным именем «Гарри». Он явно хочет заставить нас почувствовать близость не с великим МАСТЕРОМ, но с ранимым, неуверенно пробивающимся сквозь реальность Гарри Джеймсом. Эта насильственная идея инфантильности пронизывает всю книгу и не дает ни одному члену семьи (а меньше всех Генри Джеймсу) оставить позади влияние семьи и детства и стать взрослым».
