Во вторник в офисе компании интернет-провайдера Rinet был проведен обыск. По словам системного администратора Rinet Дмитрия Флитмана, обыск и изъятие серверов были произведены в рамках расследования уголовного дела в отношении клиентов компании.
Как написал в своем блоге Дмитрий Флитман, «у них нет претензий к нам, уголовное дело на пользователей. Они хотят искать на наших серверах и роутерах статистику и прочее - кто, как и что распространял. А поскольку они в этих серверах ничего не понимают, то пытаются забрать всё оборудование, и отвезти на экспертизу (полгода минимум)».
По словам Флитмана, в августе нынешнего года сотрудники правоохранительных органов уже приходили в офис компании и изъяли материалы, по результатам проверки было заведено уголовное дело, его фигурантами являются клиенты Rinet, к самому провайдеру претензий нет. По словам Флитмана, материалы, изъятые в Rinet, можно с большой вероятностью обнаружить «в любой локальной сети у любого провайдера».
Так совпало, что вчера же в Думе на парламентских слушаниях были одобрены подготовленные Генпрокуратурой поправки в закон о СМИ. Поправки, направленные на совершенствование способов борьбы с экстремизмом, приведут к ужесточению контроля за русскоязычным интернетом. В октябре их должна принять нижняя палата.
На слушаниях выступил заместитель генпрокурора России Виктор Гринь. По его словам, «в настоящее время в стране насчитывается более 500 интернет-сайтов, провоцирующих разжигание национальной вражды. В сети размещается конкретная информация по подготовке и совершению преступлений на почве национальной и межконфессиональной розни».
Инициативу Генеральной прокуратуры Радио Свобода прокомментировал специалист в области интернет-права, юрист Илья Рассолов.
- Только юридическими аспектами и законом проблемы не решишь. Нужны также технические механизмы воздействия на интернет-среду. В общем-то, воздействие даже на провайдеров, чтобы они блокировали доступ к вредной и к экстремистской информации. У правоохранительных органов, в частности, у Генпрокуратуры есть понимание происходящего сегодня в сети. Они вполне могут и технически, и юридически блокировать доступ к нежелательной информации. Самое главное, чтобы этот закон не превратился в дубинку. Потому что, к сожалению, у нас расплывчатое понятие экстремизма, экстремистских материалов. Сегодня мы видим, что такие законы принимаются - и в Великобритании есть акт о терроризме, даже в Соединенных Штатах есть патриотический акт, есть акт 2000 года, где вводятся четкие и конкретные составы преступлений такие, как кибертерроризм, киберклевета. Мы делаем сегодня пока робкие попытки нащупать свой путь, пусть даже не совсем удачный путь.
- В течение двух месяцев после вооруженного конфликта с Грузией грузинские сайты были для российского пользователя недоступны. Как такого рода цензура связывается с поиском пути, о котором вы говорили?
- Это элемент информационной войны, которая идет между Россией и Грузией. Ничего тут ужасного я не вижу. Грузинские власти также власти блокируют доступ к той или иной информации в Рунете. В общем, каждый окучивает свою зону и вводит свои порядки. Наши порядки пока в Рунете еще достаточно либеральные.
Лоуренс Лессиг, разъяснявший понятие интеллектуальной собственности, позавидовал бы тем свободам и открытости доступа информации, в частности, по авторскому праву в Рунете. Что касается интеллектуальной собственности, у нас нет практически никаких ограничений. У нас крупные корпорации не душат интернет. В России мы видим полную свободу и полную анархию.
Социологи отмечают, что в нынешнем году 20% россиян использовали интернет в качестве источника информации, три года назад таких людей было в два раза меньше.
