6 октября начинается так называемая Нобелевская неделя — время вручения этой самой престижной в мире премии. 6 октября будет объявлен первый лауреат. Точно известно, что им станет ученый, внесший выдающийся вклад в медицину. Но кто станет первым нобелиатом 2008 года даже предположить невозможно.
Согласно Уставу Нобелевского фонда выдвигать кандидатов могут члены Королевской шведской академии и лауреаты Нобелевских премий. Но номинировать на премии могут и другие ученые, от которых Королевская академия сочтет нужным принять предложения.
Список номинантов держится в тайне. И кроме самих академиков никто не знает, кто же был номинирован. Можно, конечно, строить предположения. И в эти дни в них не будет недостатка. Замечено, что обычно отмеченные премией фундаментальные результаты по физике и химии на следующий год сменяются прикладными. Так, в 2006 году премия была присуждена за открытие анизотропии реликтового излучения. Эта работа относится к экспериментальной космологии, а космологи — это такие люди, для которых даже скопление галактик слишком мелкие объекты, чтобы ими всерьез интересоваться. А в 2007 году физики получили премию за открытие эффекта гигантского магнетосопротивления. Использование этого эффекта позволило на порядок увеличить плотность хранения информации на жестком диске. Так что, скорее всего, в этом году по физике будет отмечена фундаментальная работа.
Нобелевская премия — это грандиозное, всемирное шоу. В банкете принимает участие более тысячи человек. О лауреатах пишут и говорят все средства массовой информации. Но премия имеет и непосредственное отношение к такой вещи, как рейтинг университетов. Чем большее количество Нобелевских лауреатов работает в университете или в нем училось, тем выше рейтинг учебного заведения, а значит престижность и стоимость обучения. Больше всего лауреатов училось или работало в британском Кембриджском университете. К нему имеет непосредственное отношение более восьмидесяти Нобелевских лауреатов. Несколько меньшее количество лауреатов работало в Чикагском университете и в Колумбийском университете Нью-Йорка. В Московском физико-техническом институте работало пять Нобелевских лауреатов.
В течение этой недели внимание мирового сообщества будет обращено на выдающиеся интеллектуальные достижения человечества. Интеллектуалы будут популярнее, чем звезды шоу-бизнеса или политики.
«Я очень жалею, что не дали премию Льву Петровичу Горькову»
О признанных лауреатах прошлых лет, о том меняется ли с годами отношение к этой престижной награде, корреспондент Радио Свобода Ольга Вахоничева беседовала с Нобелевским лауреатом 2003 года по физике, академиком РАН Виталием Гинзбургом, которому в субботу (4 октября) исполнилось 92 года.
— Известно ли вам что-нибудь о возможных лауреатах Нобелевской премии?
— Конечно, нет. Принципиально неизвестно. У них есть статус, как создается премия, — ни в коем случае не обсуждать с другими, ни с учеными советами, ни с кем. Просто человека просят высказать свое собственное мнение, кого он хотел бы наградить. Очень характерная и важная вещь, что не может быть более трех кандидатур. Это очень существенно. У нас были Ленинские премии, скажем. Дают за какую-нибудь работу 12 человек и так далее. Это обесценивает работу и так далее. С другой стороны, такое ограничение тоже имеет свои недостатки, особенно, в последние годы.
— Меняется ли с годами значимость и авторитет этой награды?
— Я сейчас объясню. Естественно, что все это меняется. Нобелевская премия впервые были присуждена в 1901 году. Ее получил один человек Рентген. Выросло колоссальное количество народу, и масштабы работ выросли. Это приводит к тому, что в работе участвовало тысяча человек, а дать нужно только трем. Это приводит, конечно, к нехорошим делам.
— То есть вы считаете, что нужно увеличить число лауреатов?
— Нет, я так ни в коем случае не считаю. Понимаете, это палка о двух концах. Увеличив число лауреатов, это обесценит премию. Я просто рассказываю, что с течением времени все труднее и труднее справедливо дать премию. Я получил тоже премию в «тройке» так сказать. Нас получило три человека, а можно было бы дать большему числу. Сейчас я очень жалею, что не дали премию Льву Петровичу Горькову.
— А после получения премии ваша жизнь как-то изменилась?
— Особенно — нет. Конечно, изменилась в том смысле, что, во-первых, меня просили выступать и так далее. Я был занят в каком-то деле. Во-вторых, люди как-то уважают очень лауреатов. Так во всем мире. Нобелевский лауреат — значит это что-то особенное. Я хочу подчеркнуть, я послал письмо тогда президенту Путину, чтобы организовать у нас хорошую лабораторию по сверхпроводимости. К этому отнеслись положительно. Если бы я не был Нобелевским лауреатом, очень вероятно, что просто махнули бы рукой. Мало ли кто там, что просит.
— А как вы относитесь к обидам некоторых деятелей, которые считают Нобелевскую премию европейским явлением?
— Абсолютная чепуха. Больше всего получили американцы. Может быть, одно хочу вам сказать — вы сказали «некоторые считают». У нас очень широко считают, что обижают Советский Союз, а сейчас Россию. Я сам так думал. Но это совершенно не так. Никакого абсолютно значения политические моменты не имеют!
