В Голландии вышла книга о самой известной за рубежом голландской деревне — Волендаме. Старинная деревня Волендам на северо-западе Нидерландов, несмотря на свою миниатюрность (всего двадцать две тысячи жителей) — место небезызвестное. Небезызвестное не только среди голландцев, которые не перестают удивляться, как из такой маленькой деревушки произошло столько отличных футболистов и знаменитых певцов и певческих коллективов, но и среди иностранцев, которые сотнями тысяч приезжают в Волендам как в деревню-сувенир. Почему Волендам стал символом Голландии, в то время как остальные голландцы считают волендамцев людьми со странностями?

В том, что Волендам пользуется особенной популярностью среди туристов, немалая заслуга находчивого Леендерта Спаандера (Leendert Spaander), хозяина одной из местных гостиниц в конце девятнадцатого века. Спаандеру пришла в голову идея открыть специальные номера для художников со всего мира. Приезжие художники вдохновлялись местным пейзажем из деревянных домиков и лодок. Последние во всевозможных вариациях возникали у них на холстах, и возвращались вместе с художниками во Францию, Англию и Америку, в качестве бесплатной рекламы. Уже несколько лет спустя после открытия «отеля для художников», в Волендам валом повалили туристы, которым хотелось «настоящую Голландию» увидеть своими глазами, а традиционный волендамский народный костюм — высокий женский чепец, пышная юбка с коротким передником и невероятного размера деревянные башмаки — до сих пор считается во всем мире народным «голландским» костюмом. Вот такой ранний пример раскручивания популярности через тиражирование картинок.

Правда же заключается в том, что для большинства голландцев, Волендам — такая же загадка, как и для иностранцев. Этой осенью во всех книжных магазинах страны появилась новая книга анекдотов из жизни Волендама, озаглавленная Ik, Adriaan Veerman («Я, Адриаан Веерман»). Под псевдонимом «Адриаан Веерман» (сочетание распространенной в деревне фамилии с экзотическим именем) скрывается местный футболист-неудачник Эдди Хаут (Eddy Guyt): «Если хочешь быть популярным в Волендаме, самое главное — овладеть искусством игры в футбол. Я в этом деле безнадежно провалился. А так как петь я тоже не умел, то уже с ранних лет мои карьерные перспективы оказались серьезно ограничены».

Сегодня сборник рассказов Эдди Хаута о Волендаме в родной деревне зачитали до дыр, и книга вышла в переизданном и дополненном варианте крупным тиражом. Отрывки из книги Эдди Хаут перечитал в телепередаче «Эйн Вандаах»: «Наконец, мои родители поженились и стали жить в живописной рыбацкой деревне Волендам, где отец родился и вырос. Однако моя мать родилась и выросла совсем не там, а в деревне Абкауде, что под Утрехтом. Так как в Волендаме принято жениться только на местных девушках, волендамцы не оценили оригинального поступка моего отца. Новоиспеченная жена вдобавок была еще и не из католической церкви, поэтому жизнь на холодном заливе Айсселмейр ее ждала тяжелая».

Мать Хаута, как и всех приезжих, волендамцы называли «пальто». Такое странное прозвище имеет простое объяснение — в Волендаме все местные жители носили традиционный костюм и головной убор, а приезжие — пальто. Сегодня традиционная одежда стала большой редкостью, но — как чепцы и передники когда-то — до сих пор сияет на солнце и надувается парусами на ветру развешенное белоснежное белье, сверкают зеркальной чистотой окна и выкрашенные зеленой лаковой краской деревянные рамы и двери. В Волендаме стоит неголландская, болезненная чистота. Местные домохозяйки пылесосят даже улицу перед домом, говорит Эдди Хаут. В книге он описывает, как соседка вычищает щели между каменными плитками картофельным ножичком, если же заметит в саду у Хаута сорняк, сразу постыдит писателя. Глава общины волендамской Церкви Святого Винцентия, Кейс де Вит (Cees de Wit), объясняет перфекционизм волендамцев генетической памятью о былой бедности и унижениях — до 1860 года денег у волендамцев не хватало даже на то, чтобы построить свою церковь: «Раньше волендамцы чувствовали себя людьми второго сорта, потому что им приходилось ездить в церковь в Эдам, где жили «господа», которые, в том числе, принимали политические решения по поводу будущего соседней рыбацкой деревни. Велендам оставался бедной рыбацкой деревней вплоть до начала двадцатого века. Вот откуда появилась у местного населения жажда избавиться от этого клейма, вот почему здесь так принято много работать. До сих пор не изжита потребность в индивидуальном порядке добиться благосостояния. Так и на церковь заработали».

Впоследствии волендамцы заработали не на одну, а на четыре католических церкви, и даже побили национальный рекорд по количеству священников на квадратный километр. По всем остальным показателям Эдам также остался позади. К сожалению, современность безжалостна к закрытым миркам рыбацких деревень, многие из которых раньше были островами и до сих пор сохранили свои старинные диалекты. Неприятие смешанных браков в этих деревнях с годами привело к повышенному числу наследственных заболеваний, строгие семейные и религиозные устои в диссонансе с окружающим миром — к повышенному употреблению тяжелых наркотиков среди молодежи, в то время как по Голландии в целом употребление тяжелых наркотиков значительно ниже, чем в других странах Европы. Нельзя сказать, чтобы Волендам был исключением в этом печальном ряду рыбацких деревень, но все же Волендам — помимо пресловутых угря и селедки — стоит еще на трех китах — футболе, туризме и популярных певцах. Когда по телевизору начинается очередная серия реалити-шоу о молодом певце Яне Смите, улицы пустеют. Кстати, Янов Смитов в Волендаме — 29, здесь многие однофамильцы — дальние родственники. Волендамцы вообще все делают вместе. «Раз в год», говорит Эдди Хаут, «мы покидаем деревню и все вместе уезжаем в отпуск в Испанию». Хаут имеет в виду не только свою жену и дочерей. Волендамцы уезжают в отпуск всей улицей, в один и тот же кемпинг. «Так что мой волендамский сосед и в отпуске — мой сосед», — поясняет Хаут: «Все мужчины в Волендаме, помимо своей обычной работы, вынуждены подрабатывать, чтобы не отставать от жизненного уровня соседа. По этой причине средняя продолжительность жизни среди мужчин в Волендаме ниже, чем в Нидерландах в целом, но мы это принимаем как должное. В деревне, где много работать считается важнее, чем ходить в церковь, когда я был временно безработным, от меня шарахались, как от прокаженного. В воздухе повис вопрос: как долго я продержусь под таким давлением?»

«Если вы думаете, что лучше волендамцев знаете, как жить, это значит, что вы так ничего и не поняли», — говорит Кейс де Вит.