Московский окружной военный суд будет проводить процесс по делу об убийстве Анны Политковской за закрытыми дверями. Такое решение было принято в среду по просьбе присяжных, которые отказались выходить в зал суда в присутствии журналистов. Ранее планировалось проведение открытого процесса по этому делу.
Из множества журналистов, приехавших наблюдать за ходом разбирательства, в зал судебных заседаний попало не больше 15 человек. Помещение настолько маленькое, что просто не смогло вместить всех желающих. Но и те счастливчики, которых все-таки впустили, пробыли в зале не более пятнадцати минут, в течение которых председательствующий Евгений Зубов успел отклонить два ходатайства адвокатов подсудимых (об отсрочке начала слушаний для ознакомления вновь прибывшего адвоката с материалами дела, и о введении в процесс общественного защитника одного из подсудимых). А затем председательствующий заявил, что, принимая решение о проведении гласного судебного разбирательства, он не учел интересы присяжных, которые будут рассматривать это дело. Между тем, сказал судья Евгений Зубов, заместитель начальника отдела по работе с присяжными доложил ему, что те отказываются заходить в зал суда, если там присутствует пресса.
Адвокат одного из подсудимых Мурад Мусаев возразил на это, что закон не знает таких оснований для закрытия слушаний, как нежелание присяжных участвовать в процессе из-за прессы. «Суд должен учитывать, что никто из журналистов не угрожает безопасности присяжных», - сказал Мусаев. Его поддержала и адвокат семьи потерпевших Каринна Москаленко, подчеркнувшая, что о своих опасениях присяжные могли рассказать накануне, во время формирования коллегии и перед тем как дать присягу. В конце концов, до тех пор пока нет никаких данных об угрозах в адрес присяжных, нельзя закрывать процесс, сказала Москаленко. Но Евгений Зубов возразил: «Когда появятся реальные факты, будет поздно». И объявил, что слушания будут проходить за закрытыми дверями.
Каринна Москаленко не скрывает своего разочарования этим решением: «В наших интересах, в интересах потерпевшей стороны было рассмотрение дела в открытом режиме. И я сегодня все, что могла, для этого сделала. Мы напомнили о том, что судьи тоже дают присягу. Я понимаю судью, который с сочувствием относится к страхам и опасениям жюри. Но до возникновения первых угроз, каких бы то ни было - косвенных, прямых, завуалировнных - принимать такое решение, с моей точки зрения, было нельзя».
Адвокат обвиняемого Джабраила Махмудова Мурад Мусаев тоже против закрытых слушаний: «Вы думаете, что судья руководствуется желанием присяжных? Я думаю, и это сугубо мое личное мнение, дело в том, что изначально была установка на закрытые слушания. Изначально, еще на следствии. Все это подстроено,чтобы общественность не видела тот стыд и срам, который там будет твориться, не видела, что обвинение совершенно несостоятельно, что доказательства отсутствуют».
Анна Ставицкая, представляющая интересы семьи Анны Политковской, сказала, что решение о закрытии процесса было вполне предсказуемым, но никто не ожидал, что все произойдет так быстро: «Мы где-то процентов на 80 были уверены в том, что впоследствии процесс закроют. И, в принципе, судья нашел довольно, с их точки зрения, разумное оправдание для этого. Но так как присяжные пока не заявляли, что на них давили, я считаю, что реальных оснований на данный момент совершенно никаких не было. Я думаю, что суд это сделал именно для того, чтобы просто было удобнее работать, чтобы общественность, журналисты не могли сами оценивать процесс. А для нас это было очень важно».
По мнению заместителя председателя Конституционного суда в отставке Тамары Морщаковой, судебные слушания не могут объявляться закрытыми просто потому, что присяжные чего-то опасаются: «Фактически, если по любому делу присяжные будут заявлять, что они боятся, а основания для опасений, я думаю, есть всегда у присяжных, потому что как минимум одной стороне своим решением из участников процесса они обязательно не угодят, тогда мы с вами вообще должны похоронить принцип гласного судебного разбирательства, а он, между тем, вводится в интересах тех, кого обвиняют. Потому что каждый их лиц, подозреваемых в совершении преступления, которым предъявлено обвинение, имеет право на открытое судебное разбирательство, чтобы он мог обратиться, как принято говорить на языке международно-правовых актов, к форуму общественности. На самом деле необходимо указать конкретные фактические обстоятельства, на основе которых суд принимает решение о закрытии судебного разбирательства. И тут нужно принимать во внимание, что очевидно существуют и какие-то другие способы, с помощью которых можно обеспечить безопасность участников судебного разбирательства».
В редакции «Новой газеты», где работала Анна Политковская, решение о проведении судебного процесса в закрытом режиме назвали политически-мотивированным. А главный редактор издания Дмитрий Муратов заявил, что в ближайшее время редакция начнет публиковать материалы, которые удалось собрать в ходе независимого расследования, проведенного «Новой газетой»: «Мы уважаем институт присяжных, являемся его категорическими сторонниками. Считаю, что присяжных подтолкнули к такому решению, чтобы общество не узнало о том, как и кем готовилось и осуществлялось убийство Анны Политковской. Я понимаю, что, на самом деле, закрывать процесс они хотели с самого начала, но то количество прессы, которое оказалось там в первый день, заявление уполномоченного по правам человека спутали их планы. Но ведь они даже до этого заявления присяжных хотели один из самых резонансных на сегодняшний день в мире процессов проводить в комнатке, куда вмещаются 10 человек. То есть они с самого начала не собирались его реально открывать. У нас остался единственный вариант. Мы этот процесс закрытым сделать не дадим. Газета не даст сделать его закрытым. Мы будем публиковать известные нам в результате собственного расследования данные на страницах газеты».
После того, как журналистов и родственников подсудимых попросили покинуть зал судебных заседаний, наконец, начались слушания дела по существу. Представители прокуратуры огласили обвинительное заключение. Подсудимые заявили, что не признают себя виновными в убийстве Анны Политковской. В четверг слушания продолжатся.
Из множества журналистов, приехавших наблюдать за ходом разбирательства, в зал судебных заседаний попало не больше 15 человек. Помещение настолько маленькое, что просто не смогло вместить всех желающих. Но и те счастливчики, которых все-таки впустили, пробыли в зале не более пятнадцати минут, в течение которых председательствующий Евгений Зубов успел отклонить два ходатайства адвокатов подсудимых (об отсрочке начала слушаний для ознакомления вновь прибывшего адвоката с материалами дела, и о введении в процесс общественного защитника одного из подсудимых). А затем председательствующий заявил, что, принимая решение о проведении гласного судебного разбирательства, он не учел интересы присяжных, которые будут рассматривать это дело. Между тем, сказал судья Евгений Зубов, заместитель начальника отдела по работе с присяжными доложил ему, что те отказываются заходить в зал суда, если там присутствует пресса.
Адвокат одного из подсудимых Мурад Мусаев возразил на это, что закон не знает таких оснований для закрытия слушаний, как нежелание присяжных участвовать в процессе из-за прессы. «Суд должен учитывать, что никто из журналистов не угрожает безопасности присяжных», - сказал Мусаев. Его поддержала и адвокат семьи потерпевших Каринна Москаленко, подчеркнувшая, что о своих опасениях присяжные могли рассказать накануне, во время формирования коллегии и перед тем как дать присягу. В конце концов, до тех пор пока нет никаких данных об угрозах в адрес присяжных, нельзя закрывать процесс, сказала Москаленко. Но Евгений Зубов возразил: «Когда появятся реальные факты, будет поздно». И объявил, что слушания будут проходить за закрытыми дверями.
Каринна Москаленко не скрывает своего разочарования этим решением: «В наших интересах, в интересах потерпевшей стороны было рассмотрение дела в открытом режиме. И я сегодня все, что могла, для этого сделала. Мы напомнили о том, что судьи тоже дают присягу. Я понимаю судью, который с сочувствием относится к страхам и опасениям жюри. Но до возникновения первых угроз, каких бы то ни было - косвенных, прямых, завуалировнных - принимать такое решение, с моей точки зрения, было нельзя».
Адвокат обвиняемого Джабраила Махмудова Мурад Мусаев тоже против закрытых слушаний: «Вы думаете, что судья руководствуется желанием присяжных? Я думаю, и это сугубо мое личное мнение, дело в том, что изначально была установка на закрытые слушания. Изначально, еще на следствии. Все это подстроено,чтобы общественность не видела тот стыд и срам, который там будет твориться, не видела, что обвинение совершенно несостоятельно, что доказательства отсутствуют».
Анна Ставицкая, представляющая интересы семьи Анны Политковской, сказала, что решение о закрытии процесса было вполне предсказуемым, но никто не ожидал, что все произойдет так быстро: «Мы где-то процентов на 80 были уверены в том, что впоследствии процесс закроют. И, в принципе, судья нашел довольно, с их точки зрения, разумное оправдание для этого. Но так как присяжные пока не заявляли, что на них давили, я считаю, что реальных оснований на данный момент совершенно никаких не было. Я думаю, что суд это сделал именно для того, чтобы просто было удобнее работать, чтобы общественность, журналисты не могли сами оценивать процесс. А для нас это было очень важно».
По мнению заместителя председателя Конституционного суда в отставке Тамары Морщаковой, судебные слушания не могут объявляться закрытыми просто потому, что присяжные чего-то опасаются: «Фактически, если по любому делу присяжные будут заявлять, что они боятся, а основания для опасений, я думаю, есть всегда у присяжных, потому что как минимум одной стороне своим решением из участников процесса они обязательно не угодят, тогда мы с вами вообще должны похоронить принцип гласного судебного разбирательства, а он, между тем, вводится в интересах тех, кого обвиняют. Потому что каждый их лиц, подозреваемых в совершении преступления, которым предъявлено обвинение, имеет право на открытое судебное разбирательство, чтобы он мог обратиться, как принято говорить на языке международно-правовых актов, к форуму общественности. На самом деле необходимо указать конкретные фактические обстоятельства, на основе которых суд принимает решение о закрытии судебного разбирательства. И тут нужно принимать во внимание, что очевидно существуют и какие-то другие способы, с помощью которых можно обеспечить безопасность участников судебного разбирательства».
В редакции «Новой газеты», где работала Анна Политковская, решение о проведении судебного процесса в закрытом режиме назвали политически-мотивированным. А главный редактор издания Дмитрий Муратов заявил, что в ближайшее время редакция начнет публиковать материалы, которые удалось собрать в ходе независимого расследования, проведенного «Новой газетой»: «Мы уважаем институт присяжных, являемся его категорическими сторонниками. Считаю, что присяжных подтолкнули к такому решению, чтобы общество не узнало о том, как и кем готовилось и осуществлялось убийство Анны Политковской. Я понимаю, что, на самом деле, закрывать процесс они хотели с самого начала, но то количество прессы, которое оказалось там в первый день, заявление уполномоченного по правам человека спутали их планы. Но ведь они даже до этого заявления присяжных хотели один из самых резонансных на сегодняшний день в мире процессов проводить в комнатке, куда вмещаются 10 человек. То есть они с самого начала не собирались его реально открывать. У нас остался единственный вариант. Мы этот процесс закрытым сделать не дадим. Газета не даст сделать его закрытым. Мы будем публиковать известные нам в результате собственного расследования данные на страницах газеты».
После того, как журналистов и родственников подсудимых попросили покинуть зал судебных заседаний, наконец, начались слушания дела по существу. Представители прокуратуры огласили обвинительное заключение. Подсудимые заявили, что не признают себя виновными в убийстве Анны Политковской. В четверг слушания продолжатся.
