Александр Генис: 9 декабря весь англоязычный мир отметил 400-летие своего великого поэта – Джона Мильтона. В Америке растянувшиеся на весь год юбилейные торжества проходят с особой интенсивностью - протестантский эпос Мильтона всегда резонировал с историей Нового Света.

Об этом мы сегодня беседуем с поэтом «Американского часа» Владимиром Гандельсманом.

Владимир Гандельсман: Вечный вопрос: должны ли мы что-то знать о писателе как о человеке: о его характере, его привычках, его привязанностях? Мы хотим знать, - это безусловно, но не является ли наше хотение пустым любопытством, тягой к сплетне, к «клубничке»? Я задумался об этом, когда читал, готовясь к нашей юбилейной передаче, о Джоне Мильтоне.

Я подумал, что мне не хватает его биографии, а точнее: мне не хватает его творчества. Конечно, его значение в английской поэзии огромно, это признавали самые разные поэты и писатели, но для русскоязычного человека, для того, кто читает Мильтона в переводе, это значение несущественно. Его «Потерянный Рай» – воистину потерянный, потому что скучен и велеречив. Пусть он богато украшен пересказами сюжетов классической античности, метафорами, отзвуками Писания, но выбор слов, грамматика, тон повествования – и все это без психологических нюансов, без просторечных интонаций и живых разговорных оборотов...

Так вот, - Мильтон-человек.

Александр Генис: Об этом, в связи с его 400-летием, в американской прессе довольно много пишут.

Владимир Гандельсман: Это очень не случайно. Есть не только статьи. Питер Акройд, автор, хорошо известный российскому читателю, лет десять назад выпустил книгу «Мильтон в Америке», это чистая фантазия: спасаясь от гонений, классик английской литературы уплывает в Новую Англию, где становится во главе созданной им пуританской общины.

Александр Генис: Дикая история, но года два назад мне довелось познакомиться с Акройдом, и (где – в Пушкинских горах!). Я его спросил про эту книжку: мол, почему он, певец британского гения, английский почвенник, втянул в свою литературу Америку? Акройд, за стаканом белого вина, лениво махнул рукой, давая понять, что для него Америка – это продолжение Англии иным манером…

Владимир Гандельсман: Что он делал в Пушкинских горах?

Александр Генис: Изучал Россию. Путешествовал, как Радищев, из Петербурга в Москву, и заехал в Пушкинские горы.

Владимир Гандельсман: Не зря мы вспомнили Пушкина. Все связалось. В одном он прав: обращение к образу Мильтона в Америке вполне закономерно. Кто был Мильтон? Он ведь был не только эпический поэт, но и политический деятель, мыслитель, ярый пуританин, противник существующей монархии. Он писал политические памфлеты: о воспитании, о свободе слова, о духовной и гражданской свободе... Он выступал на стороне Кромвеля. После казни короля Карла он трижды выступал с апологией казни, и, быть может, не случайно, что в эти же годы на него обрушились несчастья и бедствия: они шли почти непрерывной чередой. В феврале 1652 года он ослеп, в мае родами его третьей дочери Деборы умерла жена. В июне, не дожив до года, умер единственный сын Джон. На исходе 1656 Мильтон женился на Катарине Вудкок, в начале 1658 она умерла. Вот такая череда безумная. Между тем и политические, и религиозные дела в стране шли, с точки зрения Мильтона, как нельзя хуже. Революция, призванная произвести на свет просвещенную и вольную республику, обернулась диктатурой. Церковь раскололась на враждующие фракции. За склокой политических и религиозных партий подспудно, но неуклонно нарастала тяга к возврату под власть нового монарха - Карла Стюарта. Революция обернулась тем, чем она, как правило, и оборачивается. Добрыми намерениями вымощена дорога в ад.

Александр Генис: Или, говоря словами Мильтона, «в потерянный рай».

Владимир Гандельсман: Как раз политические страсти и помогли Мильтону создать грандиозный образ сатаны, которого жажда свободы довела до абсолютного зла. Первая песнь «Потерянного Рая», где побежденный враг Творца горд своим падением и посылает угрозы небу, - между прочим, это самая вдохновенная часть во всей поэме и она послужила первоисточником демонизма Байрона и всех романтиков вообще.

Александр Генис: К жажде свободы относится и жажда знаний. Или жажда познаний. Ведь в поэме речь идет и о других грешниках – об Адаме и Еве...

Владимир Гандельсман:

О первом преслушании, о плоде
Запретном, пагубном, что смерть принес
И все невзгоды наши в этот мир...

Да, Сатана – это как бы прирожденный грешник, а вот грех наших прародителей – приобретенный (не благоприобретенный, а, так сказать, злонамеренно-приобретенный)...

Вы знаете, это бесконечная тема. Одна из американских статей, посвященных Мильтону, начинается с описания его встречи с Галилеем. Мильтон, когда ему было 30, встретился во Флоренции с Галилеем, - великий астроном был стар и слеп (заметим, что Мильтон тоже ослепнет, и уже слепым будет диктовать строки «Потерянного Рая» своим дочерям). И вот Галилей, и католическая церковь, которая его не признает, и инквизиция, и домашний арест. И опять Мильтон, в старости, когда монархия была восстановлена: из-за прямых угроз и преследований он был вынужден искать убежища у своих друзей в глухой провинции. И все же врагам удалось заточить его в тюрьму. К счастью, ненадолго: вскоре он был выпущен на свободу. И опять Галилей. И телескоп. И вращение земли вокруг солнца. Познания обрушились на человека. И опять же – судьба Мильтона, и его творчество, - в «Потерянном Рае» щит Сатаны выглядит как Луна в телескопе Галилея.

Александр Генис: Мы начали говорить о Мильтоне и его жизни, и, по-моему, все сразу стало интересно.

Владимир Гандельсман: А вот выдержать 400 страниц стихов его поэмы... Вот таких, например:

.....Всемогущий Бог

разгневанный стремглав низверг строптивцев,

объятых пламенем, в бездонный мрак,

на муки в адамантовых цепях

и вечном, наказующем огне,

за их вооруженный, дерзкий бунт.

Я немножко засыпаю.

Александр Генис: Проблема перевода?

Владимир Гандельсман: «Потерянный Рай» переведен Аркадием Штейнбергом. Это легендарный поэт и переводчик, полушутливо называвший себя Гнедичем нашей эпохи, и его перевод – труд, конечно, огромный и героический, независимо от того, способен ли его осилить сегодняшний читатель...

Александр Генис: И все-таки, судя по обширной в юбилейный год прессе, Мильтон остается одной из мощнейших и влиятельнейших фигур в современной истории.

Владимир Гандельсман: Вы знаете, об этом свидетельствуют не только серьезные исследования, но и анекдотические: например обвинения Мильтона в разжигании терроризма. В качестве неопровержимой улики один оксфордский профессор приводит поэтическую драму Мильтона "Самсон-борец". Герой трагедии слепой Самсон (опять слепой! Все это, в конце концов, от Гомера!!!) подрывает колонны храма филистимлян и погибает под его обломками вместе с тысячами своих врагов, их жен и детей. Самсон, пишет профессор, "был по сути дела террористом-камикадзе, бомбистом-самоубийцей". Поскольку у Мильтона Самсон выводится как положительный герой, профессор предлагает "изъять из школ и колледжей и даже вообще запретить" творчество Мильтона. Вот вам последствия 11 сентября 2001 года.

В 1790-м году, когда перестраивали церковь, где он похоронен, раскопали его могилу и воры-гробокопатели похитили для сувенира его зубы и прядь волос для сувениров. Впоследствии похищенное было возвращено и вновь предано земле. Так что будем надеяться, что потерянный рай, как и в творчестве, закончился раем возвращенным.