Тема военной реформы в России и ее последствий вновь выходит на первые места в газетах и информационных агентствах. В среду в Совете федерации с большим докладом о ходе реформы выступит министр обороны Анатолий Сердюков. Накануне несколько громких заявлений сделал начальник Генерального штаба Российской армии Николай Макаров. Приходят и сообщения из российских регионов. Например, в Ульяновске из-за предусмотренного реформой сокращения военных училищ сотни квалифицированных специалистов могут остаться без работы.
Российскую военную реформу в числах представляет независимый военный обозреватель Александр Гольц: «Будут сокращены 205 тысяч человек, в ближайшее время сократят только тех, кто выслужил полностью срок службы, то есть 25 лет, и увольняется с пенсией и квартирой. Потом будут увольнять тех, кто выслужил 20 лет, и тоже должен быть уволен с пенсией и квартирой. И самая беззащитная часть - это 57 тысяч офицеров, которых будут увольнять до того момента, как они выслужили положенную пенсию. И вот вопрос с их квартирами до сих пор, как я понимаю, не решен».
Американский профессор политологии, специалист по российским вооруженным силам из Университета штата Канзас Дэйл Херспринг, напоминает о произошедшем конфликте России с Грузией: «С точки зрения российских военных, августовская война в Грузии была катастрофой. Как заметил один из экспертов, я, к сожалению, не помню его имени, воевала не армия ХХI века, а советская армия, накопившая в себе самые разные модели управления от 1960-х до 1980-х годов. Именно по этой причине в Грузии мы увидели не современную бесконтактную войну, а классическую военную операцию с использованием всех видов вооружений. Вот почему Россия старается как можно активнее осуществлять план по модернизации своей армии и приведение ее к мировым стандартам к 2020 году».
Александру Гольцу согласен с такой оценкой нынешней российской армии: «Война в Грузии показала, что наши военные до сих пор даже не понимают, что такое так называемая объединенная операция, когда все силы и средства (авиация, сухопутные войска, флот) подчинены единому командованию и выполняют общие приказы, которые даются из единого центра. Эта операция показала, что российская армия не обладает современными средствами разведки и связи. И штука-то как раз в том, что, даже если бы случилось чудо - и вся эта военная техника вдруг упала бы с неба, армия в той форме, в которой она существует сегодня, не способна применять эти средства. Поэтому так жестко ломают структуру вооруженных сил сегодня».
Еще одно заявление начальника Генштаба Николая Макарова: «К 2020 году Вооруженные силы будут на 70% оснащены новым вооружением и техникой». При нынешних темпах модернизации армии эти сроки далеки от реальности, убежден Александр Гольц: «Я думаю, это заявление ничем не подкреплено. Ситуация, когда денег на производство вооружений вкладывается все больше, а вооружений мы получаем (в смысле единиц танков, самолетов) все меньше, но все более дорогих, эта система сохраняется. Чтобы переломить ее, нужно деньги вкладывать не в производство вооружений, а в развитие промышленности. К сожалению, ситуация сложилась таким образом, что в 90-е годы была уничтожена система кооперации в производстве вооружений. Когда нужно было произвести, допустим, три-четыре-пять самолетов, все комплектующие производились на заводе конечной сборки. Но как только оборонный заказ вырос, все эти предприятия конечной сборки благополучно захлебнулись и не могут его выполнить. Это сейчас мы наблюдаем в самых разных отраслях военного производства. Я не очень понимаю, на чем основан в этом смысле оптимизм генерала Макарова».
Профессор Дэйл Херспринг, тем не менее, считает, что успешная реформа вооруженных сил РФ вполне возможна: «С момента распада Советского Союза было несколько неудачных попыток осуществить военную реформу. Поэтому многие эксперты считают, что и на этот раз ничего не получится. Я, напротив, считаю, что успех возможен, если администрация президента Медведева вложит достаточно денег в создание профессиональных воинских формирований, если произойдет прорыв в разработке современных вооружений и если офицерских корпус убедят в необходимости передать часть ответственности младшему командному составу. Можно сказать с уверенностью: нынешние российские власти гораздо серьезнее, чем кто-либо из их предшественников, настроены на кардинальные изменения и создание боеспособной армии по западному образцу».
Дэйл Херспринг на первое место ставит финансовый аспект реформы. Начальник Генштаба Николай Макаров заявил накануне: «Мы под ядерным щитом гарантированно должны выполнить задачи по реформированию армии и флота в заявленные сроки». Что важнее для армейской реформы - ядерный щит или модернизация устаревших простых вооружений и что дороже? Рассуждает Александр Гольц: «Конечно, дороже ядерный щит, но он же и важнее. Ведь, если очень коротко, в чем главный смысл этой военной реформы, о котором и генерал Макаров, и Сердюков старательно молчат? Это конец массовой мобилизационной армии. Еще несколько месяцев назад все планы обороны страны базировались на том, что в угрожаемый период можно призвать 4-8 миллионов человек. И именно поэтому у нас было избыточное количество офицеров, которые должны были возглавить дивизии резервистов. Именно поэтому у нас было огромное количество частей, где не было солдат, а просто военная техника и штат офицеров, чтобы вот туда пришли резервисты и развернули эти дивизии. От этого всего сегодня отказываются. И в этом смысл реформы. Но об этом не говорят по одной простой причине - ровно в тот момент, когда об этом ясно сказать, возникает вопрос: а вы, собственно, как коварной НАТО собираетесь противостоять? Вот президент и премьер дня не проводят, чтобы не сказать, как нас окружает НАТО. А вы ей как будете противостоять, если вы так сокращаете армию, и НАТО обладает таким превосходством в танках, самолетах и личном составе? И ответ здесь прост: Россия будет в этом деле опираться на свой ядерный щит. Это единственный логический вывод и выход из вот этого тупика.
Что касается финансов, по-моему, самое опасное, что сказал вчера Николай Макаров, это что они посчитали и им на реформу не потребуется никаких дополнительных средств, и они уложатся в существующий военный бюджет, где средств на реформу, подчеркиваю, не выделено. Вот это понять невозможно, потому что совершенно очевидно, что все эти гигантские пертурбации должны потребовать большого количества денежных средств».
Российскую военную реформу в числах представляет независимый военный обозреватель Александр Гольц: «Будут сокращены 205 тысяч человек, в ближайшее время сократят только тех, кто выслужил полностью срок службы, то есть 25 лет, и увольняется с пенсией и квартирой. Потом будут увольнять тех, кто выслужил 20 лет, и тоже должен быть уволен с пенсией и квартирой. И самая беззащитная часть - это 57 тысяч офицеров, которых будут увольнять до того момента, как они выслужили положенную пенсию. И вот вопрос с их квартирами до сих пор, как я понимаю, не решен».
Американский профессор политологии, специалист по российским вооруженным силам из Университета штата Канзас Дэйл Херспринг, напоминает о произошедшем конфликте России с Грузией: «С точки зрения российских военных, августовская война в Грузии была катастрофой. Как заметил один из экспертов, я, к сожалению, не помню его имени, воевала не армия ХХI века, а советская армия, накопившая в себе самые разные модели управления от 1960-х до 1980-х годов. Именно по этой причине в Грузии мы увидели не современную бесконтактную войну, а классическую военную операцию с использованием всех видов вооружений. Вот почему Россия старается как можно активнее осуществлять план по модернизации своей армии и приведение ее к мировым стандартам к 2020 году».
Александру Гольцу согласен с такой оценкой нынешней российской армии: «Война в Грузии показала, что наши военные до сих пор даже не понимают, что такое так называемая объединенная операция, когда все силы и средства (авиация, сухопутные войска, флот) подчинены единому командованию и выполняют общие приказы, которые даются из единого центра. Эта операция показала, что российская армия не обладает современными средствами разведки и связи. И штука-то как раз в том, что, даже если бы случилось чудо - и вся эта военная техника вдруг упала бы с неба, армия в той форме, в которой она существует сегодня, не способна применять эти средства. Поэтому так жестко ломают структуру вооруженных сил сегодня».
Еще одно заявление начальника Генштаба Николая Макарова: «К 2020 году Вооруженные силы будут на 70% оснащены новым вооружением и техникой». При нынешних темпах модернизации армии эти сроки далеки от реальности, убежден Александр Гольц: «Я думаю, это заявление ничем не подкреплено. Ситуация, когда денег на производство вооружений вкладывается все больше, а вооружений мы получаем (в смысле единиц танков, самолетов) все меньше, но все более дорогих, эта система сохраняется. Чтобы переломить ее, нужно деньги вкладывать не в производство вооружений, а в развитие промышленности. К сожалению, ситуация сложилась таким образом, что в 90-е годы была уничтожена система кооперации в производстве вооружений. Когда нужно было произвести, допустим, три-четыре-пять самолетов, все комплектующие производились на заводе конечной сборки. Но как только оборонный заказ вырос, все эти предприятия конечной сборки благополучно захлебнулись и не могут его выполнить. Это сейчас мы наблюдаем в самых разных отраслях военного производства. Я не очень понимаю, на чем основан в этом смысле оптимизм генерала Макарова».
Профессор Дэйл Херспринг, тем не менее, считает, что успешная реформа вооруженных сил РФ вполне возможна: «С момента распада Советского Союза было несколько неудачных попыток осуществить военную реформу. Поэтому многие эксперты считают, что и на этот раз ничего не получится. Я, напротив, считаю, что успех возможен, если администрация президента Медведева вложит достаточно денег в создание профессиональных воинских формирований, если произойдет прорыв в разработке современных вооружений и если офицерских корпус убедят в необходимости передать часть ответственности младшему командному составу. Можно сказать с уверенностью: нынешние российские власти гораздо серьезнее, чем кто-либо из их предшественников, настроены на кардинальные изменения и создание боеспособной армии по западному образцу».
Дэйл Херспринг на первое место ставит финансовый аспект реформы. Начальник Генштаба Николай Макаров заявил накануне: «Мы под ядерным щитом гарантированно должны выполнить задачи по реформированию армии и флота в заявленные сроки». Что важнее для армейской реформы - ядерный щит или модернизация устаревших простых вооружений и что дороже? Рассуждает Александр Гольц: «Конечно, дороже ядерный щит, но он же и важнее. Ведь, если очень коротко, в чем главный смысл этой военной реформы, о котором и генерал Макаров, и Сердюков старательно молчат? Это конец массовой мобилизационной армии. Еще несколько месяцев назад все планы обороны страны базировались на том, что в угрожаемый период можно призвать 4-8 миллионов человек. И именно поэтому у нас было избыточное количество офицеров, которые должны были возглавить дивизии резервистов. Именно поэтому у нас было огромное количество частей, где не было солдат, а просто военная техника и штат офицеров, чтобы вот туда пришли резервисты и развернули эти дивизии. От этого всего сегодня отказываются. И в этом смысл реформы. Но об этом не говорят по одной простой причине - ровно в тот момент, когда об этом ясно сказать, возникает вопрос: а вы, собственно, как коварной НАТО собираетесь противостоять? Вот президент и премьер дня не проводят, чтобы не сказать, как нас окружает НАТО. А вы ей как будете противостоять, если вы так сокращаете армию, и НАТО обладает таким превосходством в танках, самолетах и личном составе? И ответ здесь прост: Россия будет в этом деле опираться на свой ядерный щит. Это единственный логический вывод и выход из вот этого тупика.
Что касается финансов, по-моему, самое опасное, что сказал вчера Николай Макаров, это что они посчитали и им на реформу не потребуется никаких дополнительных средств, и они уложатся в существующий военный бюджет, где средств на реформу, подчеркиваю, не выделено. Вот это понять невозможно, потому что совершенно очевидно, что все эти гигантские пертурбации должны потребовать большого количества денежных средств».
