Карэн Агамиров: У нас в гостях первый заместитель председателя Комитета Государственной Думы России по экономической политике и предпринимательству Владимир Головнев.
Вопросы ему задают Александр Евтушенко, второй канал российского телевидения, и арабский журналист Хайсам Бадерхан.
В начале, по традиции, биография гостя нашей передачи. Владимир Александрович Головнев родился 25 января 1970 года в семье энергетиков в городе Владивостоке. После окончания с золотой медалью средней школы, в 1987 году поступил в Московский авиационный институт (МАИ), который закончил с красным дипломом в 1993 году. Спустя два года получил второе высшее образование в Академии народного хозяйства имени Плеханова. В 2006 году завершил обучение в аспирантуре Ивановского государственного университета, защитил диссертацию и стал кандидатом экономических наук. В 1992 году Владимир Головнев с группой своих однокурсников организовал и возглавил предприятие по производству рабочей одежды, ставшее в 1996 году Ассоциацией предприятий текстильной и легкой промышленности «Восток-Сервис». Сегодня это компания номер 1 на рынке производства и дистрибуции всего спектра средств охраны труда и индивидуальной защиты в России, странах СНГ и Восточной Европы, которая обеспечиваем рабочими местами более 13 тысяч человек в 50 регионах Российской Федерации. Владимир Головнев стоял у истоков создания общероссийской общественной организации «Деловая Россия» и в настоящее время является ее сопредседателем и одновременно руководителем Комитета по укреплению социальной ответственности бизнеса. Входит в состав координационного совета предпринимательских союзов, Торгово-промышленную палату Российской Федерации, Российский союз промышленников и предпринимателей. В 2005 году удостоен звания «Почетный гражданин города Владивостока». В 1999 году Головнев – кандидат в депутаты Государственной Думы России. В марте 2005 года и в мае 2006 года был принят президентом России Владимиром Путиным в числе других представителей российского бизнес-сообщества. Является членом всероссийской политической партии «Единая Россия». Избран депутатом Государственной Думы пятого созыва. С января 2008 года первый заместитель председателя Комитета Госдумы по экономической политике и предпринимательству. Владимир Головнев ведет большую благотворительную деятельность в поддержку Русской Православной церкви, школ, спортивных организаций, детских домов и детских творческих коллективов. Любит и поддерживает спорт. Женат, воспитывает сына и дочь.
Владимир Александрович, два слова об ушедшем патриархе. Вы в неплохих были отношения с Русской Православной церковью, согласно вашей биографии, встречались ли вы с ним?
Владимир Головнев: Да, мне доводилось неоднократно с ним встречаться, еще в те годы, когда я бы руководителем крупной компании. Потому что наша компания была представлена в 80 регионах, и действительно, мы очень много внимания уделяли помощи церкви. Особенно в регионах мы этот аспект на первое место выводили, потому что все-таки Москва, Московская область, Санкт-Петербург – здесь и с деньгами полегче, и с ресурсами, а вот в регионах ситуация была гораздо сложнее. И конечно, это потеря даже не просто для всех нас, мне кажется, это для всех православных, которые за границей. Потому что Алексий – это был человек, который скреплял русскую духовность. Это тяжелая потеря для нас, очень тяжелая.
Карэн Агамиров: Что будет дальше, трудно прогнозировать?
Владимир Головнев: Я думаю, что будет новый руководитель. Но пока мы с человеком не попрощались, не отправили в последний путь, я думаю, что об этом говорить рано, и я даже не хотел думать, кто, как, зачем…
Карэн Агамиров: Но раскола никакого не будет.
Владимир Головнев: Нет, конечно. Не для этого так долго ставился вопрос, наоборот, об объединении. Это было бы просто… ну, мы бы стали глумиться над этим человеком, который фактически последние годы своей жизни именно посвятил объединению нашей церкви.
Карэн Агамиров: Какое впечатление у вас как человек он оставил?
Владимир Головнев: Он был очень разумным человеком. Если вдуматься, ему приходилось работать, не побоюсь этого слова, в крайне непростых условиях. На его памяти было много и президентов, много разных событий, и попытаться пройти, особенно в России, по этой тонкой грани – надо быть очень великим человеком. Он был великим человеком.
Александр Евтушенко: Владимир Александрович, может быть, в продолжение темы. Вот митрополит Лавр, патриарх Московский и всей Руси сделали большое дело, они объединили Русскую Православную церковь и Русскую Православную церковь за рубежом. Это, может быть, главное дело их жизни. Что надо сделать, чтобы не только церковь была едина, но чтобы и страна не разваливалась, как, в общем-то, то и дело прогнозируют различные эксперты?
Владимир Головнев: Ну, в первую очередь, я думаю, это относится ко всем тем людям, которые принимают решения, я сказал бы, ответственные решения. Я бы, наверное, обратился в первую очередь к чиновникам среднего звена. Вот у меня иногда складывается впечатление, что они немножко подменяют понятия. Они должны в первую очередь заботиться о народе и выполнять тот функционал, который предписан им должностью, позицией, в целом креслом, которое они занимают. Зачастую у меня складывается впечатление, что они работают в неком ОАО под названием «Власть» и рассматривают многие этот функционал через призму собственного кармана. Вот это очень большая проблема. И мы видим, насколько высшее руководство страны прикладывает достаточно большие, громадные меры, и зачастую эти меры просто, как в песок, уходят на среднем звене. Это очень большая проблема.
Хайсам Бадерхан: Как вы сказали, Алексий Второй действительно прошел большой путь, и особенно трудны были годы, которые многие уже обвинили в чем-то. А в сегодняшней ситуации какой должен быть патриарх, как вы думаете?
Владимир Головнев: Я думаю, что он должен быть в первую очередь независимым, и это очень важно, потому что существует большой соблазн попасть под то или иное влияние. И повторю, что пройти по этой грани очень и очень сложно. Мне бы хотелось, чтобы то дело, тот путь, по которому шел Алексий, он был дальше и продолжен.
Карэн Агамиров: А теперь – к экономике. «Не кошмарьте бизнес», - сказал президент Медведев, обращаясь к госчиновникам. Это слово «кошмарить» становится уже нарицательным, и Путин употребил тоже этот необычный глагол. Что делает Государственная Дума, что делает ваш Комитет по экономической политике и предпринимательству, что делаете лично вы, чтобы это пожелание президента, указание президента реализовать?
Владимир Головнев: Ну, если вы знаете, Дмитрий Анатольевич буквально через несколько дней после инаугурации, уже 15 мая, один из первых законопроектов подписал – касаемый вопросов, связанных с малым и средним бизнесом. Вы абсолютно правильно заметили, ситуация сегодня просто катастрофическая, я бы сказал, угрожающая. И тот прессинг, который идет на всех фронтах, я думаю, что наш бизнес выживает вопреки зачастую. Что мы сегодня делаем? Сегодня у нас в Госдуме находится целый блок законопроектов, фактически мы планируем убрать весь административный прессинг, который идет на бизнес. Особенно это касается проверок, проверок разных, начиная от санэпидемстанций и заканчивая внесением изменений в закон о милиции многие другие процессуальные акты. Я здесь процитирую первого вице-премьера Игоря Шувалова, который сказал: «Нужно создать такие условия, чтобы вообще чиновники бизнес не трогали. Дайте им возможность спокойно развиваться». Я надеюсь, что в ближайшие месяцы эти законопроекты вступят в силу. Мы их приняли уже в первом чтении, и надеюсь, что доведем до третьего чтения, и президент их подпишет.
Карэн Агамиров: Вы экономист, я юрист, и это извечная проблема, когда проходит, а потом реализуется закона, и мне вот до сих пор непонятен механизм потом реализации данных законов. Вот он есть, он на бумаге прекрасно существует, но когда доходит дело до реализации, его реализуют опять те же чиновники. Что произойдет с этим законопроектом?
Владимир Головнев: Знаете, это же лежит в плоскости вопроса так называемого правового нигилизма, о чем говорил и наш нынешний президент, и лидер нашей партии «Единая Россия» Владимир Владимирович Путин. К сожалению, у нас не самые плохие законы, но они очень плохо выполняются. И здесь возвращусь к тому же тезису, который был высказан мною в начале: средний уровень чиновников зачастую понимает эти законы либо по-своему. Либо путем различных подзаконных актов, как часто бывает, распоряжений министерств, ведомств мы получаем то, что мы имеем. А ведь в этой ситуации мы фактически рубим тот сук, на котором сидим, потому что если мы говорим о том, что должны построить инновационную экономику, именно в малом и среднем бизнесе количество идей, и реализованных идей, оно в разы отличается от того, что есть в крупных компаниях, и то и понятно. Потому что мы должны поддерживать людей, которые стремятся заниматься предпринимательством, это сегодняшняя проблема. А еще одну мысль я несколько раз приводил, но она показательна. Если мы проводили опрос в начале 90-х годов – количество выпускников 11-х классов, которые хотели заниматься бизнесом, было порядка 20 процентов, то год назад или полтора их уже было порядка 4-5 процентов. Вот так вот. А 11-классники хотят становиться чиновниками, особенно почему-то Государственного таможенного комитета. Это хорошо, молодцы.
Карэн Агамиров: Да, 4-5 процентов хотят заниматься бизнесом, а число желающих стать чиновниками растет. Ну, это же и понятно, у чиновника, как ни крути, все равно власть. Медведев обращается с посланием к Федеральному Собранию Российской Федерации и говорит о коррупции, о том, что надо вот так делать, но к кому он обращается? Он обращается-то, собственно говоря…
Владимир Головнев: Он обращается к людям. Не надо забывать, что любой чиновник – это живой человек, у которого есть жена, семья, дети, родственники. Он обращается к живым людям, и мы не должны эту ситуацию тут совсем уж упрощать.
Карэн Агамиров: Я спрошу вот так, по-простому, вы знаете, чтобы все-таки реализовать пожелания президента, пожелания руководства страны, чтобы не кошмарили, не только бизнес, а вообще людей, нужно ли усиление юридической ответственности по отношению к чиновничеству? Как в Китае, например. В том числе и с коррупцией.
Владимир Головнев: Ну, наверное, доходить до уровня публичных отрубаний рук или казней, которые они устраивают на площадях, наверное, это не очень правильно, но то, что чиновники должны нести более суровую ответственность, это абсолютная правда. Ведь часто мы видим, что кого-то арестовывают, кого-то даже наказывают в судебном порядке, но это очень небольшие…
Карэн Агамиров: 9 лет условно.
Владимир Головнев: Можно даже сказать, вокруг этого, и многим даже становится смешно. А ведь на самом деле более крупные величины как себя вели, так и продолжают вести, и это очень серьезная проблема.
Карэн Агамиров: Дума может в лице «Единой России» в конце концов заняться этой ситуацией, я имею в виду усилением правовой, юридической ответственности чиновничества?
Владимир Головнев: Во-первых, она не только может этим заниматься, а она занимается. Как бы мы ни относились критично и к Думе в целом, и к «Единой России», ведь Дума очень серьезно омолодилась и обновилась. Из 450 депутатов сегодня больше 50 процентов – вновь пришедшие, и из 315 депутатов «Единой России» также более 50 процентов – люди, которые первый раз избрались, в Думе пятого созыва. И это очень хорошо. Очень много людей, которые пришли из реального сектора экономики, которые понимают, что реально творится на местах, на производстве, в регионах. И вот это меня наводит на ту мысль, что мы действительно сумеем выполнить поставленные задачи.
Александр Евтушенко: Владимир Александрович, да, мы не хотим кошмарить бизнес, в том числе и излишними, а может быть, и не излишними контрольными функциями, и в то же время мы хотим, чтобы у нас было здоровое, умное общество, мы говорим о социальной политике, мы объявляем год семьи. При всем при этом у нас две пачки сигарет стоят как одна поездка в троллейбусе, у нас бутылка водки стоит как две поездки в троллейбусе, у нас бутылка пива стоит дешевле, чем бутылка минералки. У нас за копейки можно купить в аптечном киоске, который тоже превратился просто в коммерческую точку, наркотикосодержащий препарат. То есть по недомыслию, а может быть, и не по недомыслию, вы, наверное, лучше знаете, мы как-то травим общество, подрубаем свой генофонд. И при этом мы убираем излишние, а может быть, не излишние, как я уже говорил, контрольные функции над, в том числе, и торговлей, над, в том числе, и производителем, который выпускает ту же самую так называемую паленую водку. Вот где это соответствие, как нам найти золотую середину?
Владимир Головнев: Действительно, вы подняли очень важную тему. Потому что сейчас в рамках рассмотрения законопроекта о проверках, избыточных проверках главное, чтобы не получилось, чего мы больше всего боимся, как в той пословице, чтобы ребенка не выбросили из ванны. Потому что, что касается того же самого потребительского рынка, нам удалось навести в той или иной степени порядок. Не надо забывать, что существует множество подпольных производств, и потом эти товары выплескиваются, в том числе, даже в крупные сети. Или, допустим, охрана труда на производстве, - если будет такая норма, что можно будет те или иные меры или санкции применять, когда у человека уже оторвало руку или ногу или, не дай бог, какой-то летальный исход, это уже не нужно. Безопасность труда, спецодежда и многие другие вещи, конечно, это очень важно. Поэтому здесь я вас абсолютно поддерживаю, и мне бы хотелось, чтобы и мои коллеги по Думе и авторы законопроекта в правительстве действительно грамотно подошли к этому вопросу, чтобы потом нам не пришлось поправками, как это часто бывает, исправлять уже такие вещи, когда уже человека не стало. Поэтому все это правильно.
Александр Евтушенко: Конечно, у нас рыночная экономика, но можно как-то регулировать ценообразование, чтобы действительно шестиклассник вместо бутерброда, на который ему мама дала 10 рублей, не побежал бы за пачкой сигарет или за бутылкой пива.
Владимир Головнев: Мне кажется, этот вопрос лежит немножко в другой области. Вот вы приводите пример, что бутылка водки стоит 80 рублей.
Александр Евтушенко: Две поездки в троллейбусе.
Владимир Головнев: Да. Но если это законная водка, там акциз превышает 50 рублей. То есть, не надо забывать, это, в том числе, идут и поступления в бюджет. Даже про пачку сигарет вы сказали, те же самые табачные компании в год…
Александр Евтушенко: Ну, давайте богатеть на здоровье нации.
Владимир Головнев: Я бы так не упрощал эту ситуацию. Потому что, повторю, экономика – это такая вещь, она, с одной стороны, вроде по своей формуле, но, с другой стороны, она лежит в любых преломлениях. И не надо забывать, что Россия – это социальное государство, чтобы выполнить все те обязательства, которые мы взяли перед собой, мы не можем сидеть только на нефтяной игле. Ну, сколько нефть еще будет? С моей точки зрения, при тех тенденциях, которые есть, в ближайшие, наверное, 8, 10, 15 лет будут альтернативные источники энергии, и не важно какие – биотопливо, приличные электростанции, солнечная энергия, не важно. Поэтому мы должны понимать, какие будут источники поступлений.
Александр Евтушенко: По мне так лучше на нефтяной, чем на алкогольно-табачной.
Владимир Головнев: Ну, никто же не говорит о том, что мы должны сесть вместо нефтяной на алкогольно-табачную иглу. Просто мы говорим о том, что мы должны ко всем вопросам подходить очень взвешенно и смотреть какие-то экономические аспекты, в том числе эти деньги идут на строительство дорог, на армию, на учителей. Хотя я согласен с вами, я сторонник того, что курение – самый, наверное злой рок, который есть.
Александр Евтушенко: А если вымрем, кому нужны будут дороги, армия, учителя?
Владимир Головнев: Ну, я думаю, что мы не вымрем. Если посмотреть статистику последних пары лет, вы знаете, динамика у нас положительная. И те законопроекты, которые инициировала партия «Единая Россия», в целом приняла Государственная Дума, о материнском капитале, о многом другом, они говорят о том, что сегодня для женщины созданы условия, для того чтобы они рожали второго, третьего ребенка. Поэтому я думаю, что в этом плане делается очень многое.
Карэн Агамиров: Саша, а вы можете представить себе абсолютно трезвого и не курящего строителя, простого?
Александр Евтушенко: Да. Мы же позиционируем себя, в том числе, как европейская страна, с европейской цивилизацией. И я видел таких строителей.
Владимир Головнев: В Европе?
Александр Евтушенко: Когда-то же надо и нам приходить к этому. Что же мы сами себя гнобим-то? Кроме как пьяни да рвани на Руси и быть никого не может?
Карэн Агамиров: Александр Евтушенко начинает серьезную тему о введении сухого закона и запрете табакокурения.
Александр Евтушенко: Нет. Когда пачка сигарет стоит 5 евро, то задумаешься, покупать ее или нет и как много курить.
Карэн Агамиров: В России купят и за 500 рублей бутылку водки, и за 100 рублей бутылку пива, я так думаю.
Александр Евтушенко: Одну. Сейчас за 500 рублей покупают 5 бутылок водки.
Владимир Головнев: А я все-таки в другую плоскость эту тему поверну. С моей точки зрения, нужно строить во всех регионах, даже в небольших населенных пунктах как можно больше различных спортивных залов, секций, всего остального. Россия выиграла право в непростой борьбе в 2014 году проводить Олимпиаду, и мы хотим, чтобы наши спортсмены выступили не просто достойно, а постарались занять первое место. Ведь что там грех таить, на пекинской Олимпиаде еле-еле в троечку заползли, и то девчонки, молодцы, подсобили стране. Так вот, почему именно спорт? Если ты употребляешь спиртные напитки, если ты куришь, то не сможешь добиться не просто каких-то высочайших достижений, а даже в своем районе, во дворе, в школе не сможет претендовать ни на какие позиции. Поэтому я бы через спорт, через культуру проблему бы решал.
Карэн Агамиров: Это тоже одна из извечных тем – как заменить плохие привычки на спорт. А непьющий некурящий человек очень опасен, в России особенно, у него мысли появятся, как улучшить свою жизнь. Вы такую базу можете, Александр Евтушенко, подготовить, очень серьезную.
Александр Евтушенко: И хорошо.
Владимир Головнев: То, что проблема существует, это да, но мы видим же и положительные сдвиги в этой ситуации, мне кажется, нельзя этого не заметить.
Карэн Агамиров: А вы сами каким спортом занимаетесь?
Владимир Головнев: Я предпочитают футбол и стараюсь пару раз в неделю любимому виду спорта уделять внимание.
Карэн Агамиров: ЦСКА, «Спартак», «Локомотив»?
Владимир Головнев: В связи с тем, что я родился во Владивостоке, я болею за «Луч-Владивосток», но, к сожалению, она…
Карэн Агамиров: «Луч-Энергия» в смысле?
Владимир Головнев: «Луч-Энергия», да. Он вылетел в более низшую лигу, ну, что же делать, ничего страшного.
Карэн Агамиров: А вылетит ли в низшую, в другую лигу Россия в связи с экономическим кризисом? Нас убеждают, что не вылетит, что переживем, Россия относительно благополучно переживет. Вы, как представитель серьезного Комитета по экономической политике, знаете, наверное, ответ на этот вопрос или чувствуете, и как кандидат экономических наук. Да, нас убеждают в этом, но каждый день приходят сообщения о закрытии предприятий, о массовых увольнениях. В таких городах, как Копейск, закрываются шахты, где люди вообще больше никакую работу найти не смогут. А шахтер вообще кроме того, чтобы быть шахтером, он не может больше никем быть. Тысячи люди оказываются без работы. Они слышат бодрые заявления президента и премьера, включает телевизор и их слушают, а их раз – и все. И как этому человеку, которому, условно говоря, 50 лет, дальше жить? Там дети еще не встали на ноги, там жены. Вот как этим людям выживать?
Владимир Головнев: С моей точки зрения, мы с вами все-таки возраста постарше чуть-чуть, нам не 15, не 12 лет, мы проходили серьезные испытания, и в 90-е годы, и в начале, и 1998 год был. То, что мы выживем, в этом нет никакого сомнения. Потому что на надо забывать, что это не просто локальный российский кризис, а это мировой финансовый кризис, который разразился. Это бывает. Просто когда мы все учили в институте, не важно, экономическое это было направление или нет, предмет назывался политэкономия, и все почему-то хотят жить по-капиталистически, чтобы были вот эти льготы, чтобы были какие-то возможности… Когда молодая девушка заканчивает институт в 22 года, смотрю – сразу побежала, кредит берет, ездит, глядишь, на новеньком «Пежо».
Карэн Агамиров: Мы говорим не о девушке 20-летней, а о 50-летнем мужчине, который остался без работы, и он ее найти не может. Что ему делать?
Владимир Головнев: Да, принимается. Это мировой кризис, и в том числе, конечно, он коснулся нашей страны. С моей точки зрения, правительство принимает большие меры. Конечно, ситуация непростая, об этом говорит наш президент…
Карэн Агамиров: Найдут ли им, действительно, как в других странах, серьезные деньги, чтобы поддержать хотя бы в течение какого-то времени, серьезные, нормальные деньги, чтобы поддержать их?
Владимир Головнев: Что вы называете серьезными, нормальными деньгами? На сегодняшний день, вы знаете, поднимается пособие по безработице.
Карэн Агамиров: Но оно смехотворное в России. Может ли Государственная Дума, «Единая Россия» какие-то усилия предпринять, чтобы люди относительно безболезненно хотя бы первые полгода, пока человек не найдет работу… Хотя в том же Копейске он не найдет другую работу, но чтобы хотя бы как-то поддержать в течение 3-4 месяцев серьезными, нормальными деньгами?
Владимир Головнев: Надо понимать, что сегодня Россия – это 145 миллионов россиян, и мы должны думать, конечно, о каждом отдельном гражданине, и у нас есть еще учителя, военные, пенсионеры и много других социальных слоев. Конечно, мы сегодня занимаемся этой проблемой. И меры не только ограничиваются тем, что мы поднимаем пособия по безработице. Сегодня строит вопрос о перепрофилировании. Посмотрите, премьер-министр лично встречается с руководителями крупных компаний, и сегодня он говорит: ребята, была возможность, был тренд, когда шли очень большие прибыли, и в каких-то областях это были суперприбыли, и часть из них должна пойти на перепрофилирование, на создание других рабочих мест. И в этом направлении мы движемся. Поэтому не видеть шагов, я бы сказал, неправильно. Но не надо, повторю, забывать, что это мировой финансовый кризис, он зародился не у нас, и в этом тоже есть определенные проблемы.
Карэн Агамиров: Да, но жить-то хотят и у нас. И каждый человек, если вы можете встать на него место, он хочет жить как-то. Я еще вот что хотел спросить в этой связи. Да, мировой финансовый кризис, я не знаю, как у них там, потому что не был, а здесь я знаю, что сокращаются рабочие места, но при этом сами руководители предприятий себя не сокращают, свой аппарат не сокращают фактически, а сокращают простых людей. Вот 30 процентов уволены на предприятии, его штат остался, его зарплата осталась, его льготы остались, его заместители, неимоверное количество, остались. Как с этим, можно бороться или нет? Или это частные предприятия, государственные предприятия – можно ли здесь воздействовать на этих людей? Нужен ли – я думаю об этом как юрист – закон о социальной ответственности? Чтобы ты думал не только о себе, о своих заместителях, родственниках, которых ты не сокращаешь, а ты сокращаешь людей, которые тебе не нужны, выбрасываешь их на улицу. Закон о социальной ответственности.
Владимир Головнев: Я думаю, что вы не правы, говоря о том, что идет сокращение исключительно рабочих, а не сокращается аппарат. Как раз с точностью до наоборот, любой руководитель, социально ответственный и не социально ответственный, он в первую очередь сократит так называемый бэк-офис, тех, кто работает вспомогательным персоналом. А рабочие – это, с моей точки зрения, уже самый последний вариант, когда, что касается издержек, уже нечего предпринимать. Я также не соглашусь, что директорский корпус не сокращает себе зарплаты, это тоже неправда. Понятно, что в семье не без урода, и даже у Иисуса Христа было 12 нормальных помощников, а 13-ый тоже не очень правильно все делал.
Карэн Агамиров: А уродов очень много. С ними можно бороться?
Владимир Головнев: Мы не будем переходить в проценты, сколько их там, одна тринадцатая, но закончу мысль. Сегодня первые лица компаний испытывают колоссальный прессинг, и с моей точки зрения, наоборот, чем дольше они будут выполнять свои прямые обязанности как первые лица, тем лучше. Они знают тему, они понимают, что изнутри происходит на этом предприятии. Гораздо хуже, если директор соберет чемоданы и скажет: «Все, я устал, я не могу, я уезжаю – не важно куда, в Москву, за границу или в какой-то столичный город. Поэтому от кризиса страдают все.
Карэн Агамиров: А специальный закон о социальной ответственности нужен или это уже прописано в Конституции, забота о людях?
Владимир Головнев: Социальная ответственность – это в голове, что родители вложили в человека. Если для руководителя человек, работающий на производстве, это номер один, это базис некий… Какой закон? Есть закон об акционерном обществе. Если это собственник, его задача – зарабатывать прибыль, но это такие вещи, которые лежат в другой абсолютно плоскости.
Карэн Агамиров: В плоскости духа то есть, да?
Владимир Головнев: Абсолютно. И мы начинали сегодня с Алексия, с такого печального события. Вот благодаря церкви, благодаря многим другим вещам, воспитанию, школе, институту даже эти вещи должны вложиться. Потому что когда, повторю, хорошие времена, руководитель сидит в хорошем кресле и так далее, но когда наступают трудные моменты, он должен, наоборот, все свои знания, опыт применить, чтобы пришло предприятие…
Карэн Агамиров: Мы записываем эту передачу в субботу, а после записи этой передачи я идут на пикет против единого госэкзамена под лозунгом «Нет превращению образования в конвейер по производству стандартных людей». Инициаторы этого пикета утверждают, что единый госэкзамен станет обязательным, и с 1 января 2009 года он станет обязательным для всех выпускников. И несмотря на бурные дискуссии и обоснованную критику ЕГЭ со стороны самих школьников, родителей, учителей, Минобразования все равно сочло, что эксперимент удался. Аргументы в пользу ЕГЭ повторялись так часто, что, наверное, известны каждому. В обращении написано: «Он дает равные шансы для поступления в вуз, определяет единый стандарт знаний, снижает уровень коррупции, упрощает жизнь абитуриентам» - и ни одна из этих позиций не реализована за то время, что эксперимент проходит. Результаты ЕГЭ за последнюю пару лет беспощадно разбивают каждое из этих утверждений. Вы заговорили о школе, что вы думаете о ЕГЭ и как «Единая Россия» с этим будет дальше или бороться, или реагировать на эту тяжелейшую проблему?
Владимир Головнев: Вы знаете, идет очень бурная дискуссия, и у меня нет какого-то четкого представления. Сам я с этим никогда не сталкивался, мои дети еще достаточно маленькие и не сдавали ни в каком классе единый экзамен. С другой точки зрения, два момента. Я четко понимаю, что при поступлении в вузы была и есть достаточно серьезная коррупция. И с этим надо что-то делать путем ЕГЭ, путем каких-то других вещей, но это страшное зло, которое потом переходит на все 5-6 лет учебы студентов в институте и не останавливается только на этапе поступления, когда они еще абитуриенты. Другой аспект, вот я учился в обыкновенной школе, не было никакого ЕГЭ, и мне ее удалось закончить с золотой медалью, институт – с красным дипломом, и я чувствую себя сегодня нормально, могу общаться и с моими зарубежными коллегами, которые в этой системе много работали. Поэтому у меня двойственное впечатление. Но то, что надо что-то менять… Давайте посмотрим.
Карэн Агамиров: Поднимите вопрос в Думе этот, как депутат.
Владимир Головнев: А поднять вопрос о чем? Если я с этим никогда не сталкивался, как, сказать, что я сомневаюсь?
Карэн Агамиров: В Комитет по образованию надо.
Владимир Головнев: Я думаю, что в Комитете по образованию тоже есть некая дискуссия.
Хайсам Бадерхан: На самом деле, у меня сейчас дети учатся в школе, и я знаю эту ситуацию. Могу сказать, я на сто процентов поддерживаю единый экзамен, но однако, как всегда у нас получается, и социализм испортили, и Православная церковь от центра тоже свою специфику взяла. И единый экзамен тоже хорошо, просто его создали здесь, ну, одни же чиновники. Единый экзамен не так делается. Есть опыт других стран, вот я учился, но даже президент Сирии не может помочь своему сыну проходить экзамен, хоть он президент, помогать в чем-то он не может реально. И давайте, если поставить единый экзамен, пусть он был действительно единый, и все бы соответствовали закону. Я учусь в этой школе – и я сдаю экзамен в этой школе, и тот учитель, который у меня преподавал, он у меня и проверяет. Это опять не единый экзамен, который получился.
Владимир Головнев: Я считаю, с точки зрения школы, с одной стороны, себя не очень хорошим отцом, но с другой стороны, экспертом. Моей дочери скоро будет 13 лет, и она за это время проучилась в четырех школах. Не то что они по номерам разные, а разные по сути. Она училась в Америке, она училась в английской школе, она училась в элитарнейшей частной школе в Москве, такая «Рублевка-лайт», и в конце концов мы перевели ее в обыкновенную общеобразовательную гимназию, и очень рады. Потому что я считаю, что наша система образования очень хорошая. Но вопрос-то лежит немножко даже в другой плоскости. Мы должны уделять больше внимания заработной плате учителей, оснащению школ, роли педагога, его имени, обеспечению жильем и многим другим. Тогда думаю, что дискуссия по ЕГЭ, может быть, будет менее острой, как она стоит сейчас.
Александр Евтушенко: Практически главным аргументом за ЕГЭ звучит на высшем уровне, что мы не знаем, хорошо это или плохо, но это поможет нам в борьбе с коррупцией. Так что же это такое? Мы боремся с коррупцией за счет качества образования. Мы расписываемся в полном бессилии правоохранительных органов, мы говорим о том, что вся наша система образования просто безнравственна, пронизана взяточничеством. Ну, давайте введем роботизацию в ГАИ, у всех чиновников, ну, везде, где есть коррупция, а она есть везде. Мне кажется, на мой взгляд, не от борьбы с коррупцией надо отталкиваться, говоря о качестве образования, это, по-моему, полная чушь.
Хайсам Бадерхан: На самом деле, это улучшит образования, единый экзамен улучшит.
Александр Евтушенко: Мы мне это докажите или пусть кто-то это докажет, но не с позиции борьбы с коррупцией.
Хайсам Бадерхан: Нет, конечно.
Карэн Агамиров: Дискуссионная тема.
Хайсам Бадерхан: У меня еще есть вопрос. СССР развалился из-за цен на нефть и афганской войны, это основные причины, на самом деле. Сегодня цены на нефть в России, и не только в России, а в мировом масштабе уже падают. А если возникает какая-то, не дай бог, война, например, в Грузии или что-то, что будет с Россией?
Владимир Головнев: Цены на нефть, которые сегодня упали ниже 50 долларов, наверное, было бы приятно, чтобы они были такими, как в середине лета, несколько месяцев назад, 145 долларов, но и это не та критическая цифра, из-за которой мы сегодня можем кричать. Во-вторых, слава богу, наши лидеры, люди достаточно грамотные, говорили о том, что сегодня мы не собираемся ни с кем воевать, мы не собираемся идти в какие-то глобальные военные конфликты. Я думаю, что, по крайней мере, по геополитическим моментам у нас нет сегодня угрозы, что будет глобальная война, и будут колоссальные потери, людские и по ресурсам. Я бы не сказал, что только эти две причины лежат в основе того, что, как вы сказали, развалился Советский Союз. Это очень многогранная вещь, это связано и с высшим руководством страны, и с моей точки зрения, коммунистической идеологией, где было много сделано глобальных ошибок. Поэтому не надо так все упрощать, чтоб только цены на нефть и войн в Афганистане.
Хайсам Бадерхан: В 2007 году экспорт в России составил 23 миллиарда, 17 миллиардов из них были за нефть, а остальные 6 миллиардов – оружие и так далее. То есть такая огромная страна не может, ее экономика, держаться на одной нефти. Вот мы видим, что сейчас большой кризис в Персидском заливе. Вот взять Сирию, на самом деле, не повлияла ситуация, доллар так же 47 лир и остался. Не потому что там великие умы, а вопрос в том, что такая огромная страна, когда будет 75 процентов продуктов завозиться импортных, я думаю, в любой стране будет кризис. Как может быть сегодня в России картошка с Кубы или из Израиля? Что, не можем сами производить? Вот как у Явлинского была программа «500 дней» о развитии России, нормальная, и он предлагал покупать оборудование для производства чего-то и производить свое. А у нас до сих пор 75 процентов продуктов – импорта. Любая страна развалится при такой ситуации.
Владимир Головнев: Я думаю, что не 75, все-таки цифру вы завышаете. Что касается стран Персидского залива, я на прошлой неделе был на Всемирном экономическом форуме, который проходил в Бахрейне, и действительно, вы правильно заметили, что многие страны испытывают серьезнейшие последствия от мирового финансового кризиса, какие-то даже стоят на грани банкротства. Многие поднимают такой же вопрос… Вот чем интересен Бахрейн – вроде и населения 350-400 тысяч человек, а говорят: «Мы с Россией схожи тем, что сидим на одной нефтяной игле». Если говорить про Россию, конечно, это не очень хорошо, даже плохо, я бы сказал, и партия «Единая Россия» выступает в последние годы инициатором перехода от сырьевой экономики, от сырьевой зависимости к инновационной. Конечно, это крайне непросто. И когда, конечно, сыпался этот денежный поток сверху очень сложно заниматься какими-то серьезнейшими вещами, но этот проект есть, он развивается. Если вы посмотрите основные тезисы, основные параграфы «Программы-2020», где «Единая Россия» выступала инициатором, и там именно инновационная экономика заложена, поэтому делается.
Что касается сельского хозяйства, да, иметь такие поля, иметь такие просторы, с моей точки зрения, лет через 20 именно наличие земли, чистой воды – вот это будет главный актив, даже не нефть и газ. И сегодня, когда мы видим, что десятки миллионов гектаров пашни уже не просто заросли бурьяном, а уже березы там растут, конечно, это ужасно. Мы сто лет назад кормили мир, и мы должны сегодня вернуться к этой тематике, но это не быстро, к сожалению. Очень легко предприятия разрушить, и мы видели в 90-е годы, как ушли буквально в течение 2-3 недель, уже рамы вынесли, а попробуй это предприятие построить.
Хайсам Бадерхан: Кредитную систему надо поменять коренным образом. Все деньги, которые берутся на проекты, они воруются в основном.
Владимир Головнев: Проблема – в головах. Просто каждый человек, который живет в России, и не важно, он руководитель в частной компании, он чиновник, но он должен многие вещи все-таки пропускать через призму того, что он россиянин. Не хочу уже уходить в советские лозунги - «Прежде думай о родине, а потом о себе», - но какие-то элементы этого должны быть. Если мы говорим, что мы гордимся нашим флагом, мы хотим, чтобы наши спортсмены, наши артисты побеждали, так вот, мы и должны сами встать иногда перед зеркалом и сказать: «А что ты сделал для России?» Потому что у нас идут кухонные споры, все критикуют, все во всем разбираются, а что ты сам сделал? Ты какую-то крупинку, бисерку в этот узор внес? И в этом вся проблема.
Хайсам Бадерхан: А вот чиновник не позволяет это сделать для России.
Карэн Агамиров: Нужен закон о голове такой, да. Я проходил в четверг на работу сюда, и там компания была, бизнесмен вышел, по телефону с кем-то разговаривает и говорит таким заунывным тоном: «Бардак в стране начался, кошмар будет…» Скажите, это опять проблема в головах или люди реально ощущают, что что-то такое может не сейчас, но через 2-3 месяца произойти, от чего рухнет их бизнес, их работа и так далее и начнется кошмар? Пугают, что кредитными картами скоро нельзя будет расплачиваться, разрушится система оплаты через кредитные карты и многое другое. Это передается по телевидению, рассказывают об этом эксперты, выступают. Это проблема опять в головах или проблема в том, чтобы все-таки каким-то образом успокаивать людей, дать им надежду?
Владимир Головнев: Это проблема не то что даже в головах, а это проблема с головой у тех людей, которые работают на таких телеканалах. Мне они напоминают, знаете, как начиная с 90-х годов было модно на тот или иной канал пускать всяких знахарей, каких-то предсказателей, и каждый раз они предсказывали конец света – то он будет через 10 лет, то через 15, это из этой же категории. С моей точки зрения, да, мировой кризис, да, придется многим затянуть пояса, и руководителям, и простым людям, но кризисы приходят и уходят. Знаете, я иногда для себя провожу такую аналогию, она, может быть, не очень правильная, но коли мы сегодня много времени посвятили школе, мне напоминает это учебу в советском вузе. Ведь чем мы отличаемся? У нас есть пословица, и что бы мы ни делали, она часто работает: от сессии до сессии живут студенты весело. И вроде бы поступили, и надо каждый день ходить на занятия, а как мы ходим, особенно те, кто в общежитии живут? Весело, хорошо общаемся, дискотеки. Ну, да, есть какие-то строгие преподаватели, к которым надо ходить на лабораторки, на лекции. И тут наступает сессия, и встает такой момент: нужно сдать 5, 8, 10 зачетов, 4-5 экзаменов, и от этого зависит, перейдешь ли ты на следующий курс, дадут ли тебе стипендию. И ты должен напрягаться, ты должен изучать. И, наверное, для многих представителей бизнес, которых вы видели с телефоном, тоже вопрос: он должен напрячься, подумать. Потому что где-то я считаю, что не по средствам многие компании жили.
Карэн Агамиров: Еще, вы знаете, люди, видимо, должны вспоминать историю. История – такая штука, что, когда ты ее читаешь, вспоминаешь, начинаешь осознавать, что не ты первый живешь в этом мире, и до тебя жили люди, и не один человек жил до тебя, а миллиарды миллиардов, сколько их жило, и война была, и страшные вещи были, и люди переживали. Нужно еще сравнивать уметь с тем, что сегодня, и что было с теми людьми. Это же такие же люди были.
Владимир Головнев: Абсолютно. И даже аналог следующий. Вот кризис, конечно, это проблемы. Конечно, когда ты привык получать 100 рублей, получать 80 или 70 – это проблема. Но проблема главная – это здоровье близкого, не дай бог смерть, вот проблема в чем. Может быть, от хорошей жизни, может быть, от чего-то другого, но можно начать подмену понятий.
Карэн Агамиров: В переходе на метро «Третьяковская» сидит безногий человек, он читает книги на улице целыми днями. На него никто не обращает внимания. Никто ведь не понимает, как он живет, как он выживает. Ну, ему иногда дают подаяние. Такой же сидел недавно у метро «Арбатская», сейчас его нет, книги какие-то серьезные читал. Закон о сравнении еще нужен. Я так утрирую это все…
Владимир Головнев: У нас идет целая законодательная инициатива – о социальной ответственности, о голове (смеются).
Карэн Агамиров: Надо научиться сравнивать с тем, что есть. Понятно, что человек всегда несчастен, ему всегда хочется лучшего.
Владимир Головнев: А чтобы сравнивать, нужно с чем-то сравнивать. А чтобы с чем-то сравнивать, должны быть разные моменты, получше и похуже, и вот тогда есть сравнение.
Карэн Агамиров: И побывать ты должен еще в этой шкуре.
Владимир Головнев: Конечно, потому что по книжкам или по интернету это сложно сравнить.
Карэн Агамиров: Ну, что ж, завершаем нашу передачу. По традиции, журналисты подводят итоги беседы с Владимиром Александровичем Головневым.
Александр Евтушенко: Мы, может быть, не пришли к единому мнению между социальной политикой и рыночной экономикой, наверное, оно есть, но его найти очень сложно. Тем не менее, страна к этому идет. Инициативы законодательные, которые существуют, они направлены скорее на социальное, нежели на развитие бизнеса. И это тоже неплохо.
Хайсам Бадерхан: Готовят много документов, законы приняли, и дай бог, чтобы были приняты, чтобы стало легче малому бизнесу. И рэкетирство чиновников, которое сегодня узаконено, чтобы его поменьше стало.
Карэн Агамиров: Мы предложили Владимиру Головневу массу вопросов, Владимир Головнев выдержал прессинг. Владимир Головнев – серьезный представитель «Единой России».
