Ушёл из жизни последний председатель Совета Министров СССР Николай Рыжков (он же – предпоследний глава советского правительства, которое в 1991 году было переименовано в Кабинет министров, а его руководитель Валентин Павлов – в премьер-министра). Воспоминания о нём показывают противоречивость позднесоветской эпохи: его часто яростно критикуют, но чаще всего без личной злобы в его адрес.
В перестройке поучаствовал активнейшим образом, а запомнился многим по своей фразе лета 1990 года о том, что цены на хлеб и продукты в Союзе неоправданно занижены, и их надо повышать. С этим справились уже без него – в конце года он перенес инфаркт и отправился в отставку.
Он был последним премьером СССР, остававшимся в живых. Теперь на Земле больше нет живых экс-премьеров СССР.
Рыжков это китайский путь для СССР. Но мы пошли другим путём. Гайдаровским.
К Николаю Ивановичу все всегда относились тепло. Когда мы с ним оба были депутатами второго созыва, был забавный случай: на пресс-конференции фракции Рыжков долго говорил о необходимости спасения отечественной промышленности (ельцинская деиндустриализация тогда шла полным ходом). Какой-то зарубежный журналист ехидно поинтересовался: вот вы, Николай Иванович, так за российское производство радеете, а на вас-то костюм шикарный, небось, заграничный?...
Всегда одетый с иголочки Рыжков встал, снял пиджак, показал бирку: "Фабрика "Большевичка".
Называли клеветники его "плачущим большевиком", хотя никогда публично он не плакал, и большевиком, конечно же, не был, рассудительный умный дядя, лишённый всякого радикализма мозговитый крепкий хозяйственник.
Не был, а зря. Только радикал мог победить тогда, и сейчас только радикал сможет. Вы посмотрите, кто вытеснил нынче крепких и мозговитых. Петрушки разрушения захватывают дискурс, бессмысленные и инкубаторные, просто потому, что они чуть отвязанней и бесноватей.
Рыжков был не радикал и уж тем более не петрушка. Слишком спокойный, слишком умеренный, слишком связанный чугунным номенклатурным политесом. Обращала на себя внимание большая его голова, крупный, основательный череп. Что-нибудь конструктивное да наварится в таком.
Только вот карма земель наших много лет уже не предназначена для конструктива.
Я видела, как плакал Рыжков в Ленинакане во время землетрясения. И в этот момент он из функции превратился в человека. Меня всегда поражало, что именно над этим все издевались. Да и продолжают. Идиоты.
На мой взгляд, Рыжков, происходивший из потомственной шахтерской семьи, сам ставший машиностроителем, которого, к его собственному удивлению, в свое время выделил и выдвинул на руководящую должность Андропов – был очень необычным партийным функционером. И был хорошим и сердечным человеком.
А еще он оказался прекрасным кризисным менеджером. И его вечно посылали разгребать всякие неподъемные ужасы. Например, аварию на Чернобыльской АЭС – и случившееся в Армении известное Спитакское землетрясение.
Рыжков тогда действительно очень помог армянскому народу. Мне кажется, он сделал все, что было в его силах, чтобы союзная помощь во время трагедии была максимальной.
Не зря же он единственный человек неармянского происхождения, который носит звание Национального героя Армении. Я считаю, что совершенно заслуженно.
Армяне полюбили его не за чин, слова или взгляды, народ разглядел в нём Человека, принявшего боль и горе нации.
Человек-эпоха, подаривший армянам в страшные дни веру, надежду и любовь. Единственный Национальный Герой Армении не армянин. А в 1998г. в Спитаке ему установили памятник – редкий случай прижизненного поклонения.
Если коротко, путь от образа сильного и мудрого руководителя, № 2 по популярности и почти что № 1 (декабрь 1988, землетрясение в Армении) до репутации беспомощного объекта иронии (начало 1990 года, дело АНТа) он прошел чуть больше чем за год.
Не то что за это время Рыжков изменился. Просто слишком быстро менялся контекст – самая трудно просчитываемая в политике штука.
Советские начальники жили долго, но даже они умирают.
Ничего хорошего про Рыжкова я сказать не могу. Только про очереди, талоны и дефицит. А дальше он сохранился в номенклатуре до последнего дня.
Егор Лигачёв прожил 100 лет.
Дмитрий Язов и Владимир Долгих по 95 лет,
Михаил Соломенцев и Филипп Бобков – по 94 года.
Александр Тизяков и Николай Тихонов по 92 года.
Олег Бакланов – 90.
Анатолий Лукьянов – 89.
Михаил Горбачёв - 91.
* * *
90% единороссов не доживают даже до 65 лет.
Всё это было так давно, что 94 года кажутся даже небольшим возрастом. Моя давно уже покойная бабушка была "влюблена" в него, и глядя в телевизор, называла его Коленька. В какой-то момент на фоне стремительного падения популярности Горбачёва, Рыжков получал негласный приз зрительских симпатий, а в Армении, наверное, его и до сих пор чтут старожилы – во время спитакской трагедии у власти было человеческое лицо Рыжкова. Но потом всё как-то сошло на нет, Рыжкова помнили только те, кому не давала покоя поздняя советская история. А он в это время целых 20 лет незаметно заседал в Совете Федерации. Что прекрасно характеризовало этот орган. Но последний ход Рыжков сделал красиво, сдав мандат добровольно, потому что "посмотрел в паспорт".
Классический крепкий хозяйственник времен позднесоветской катастрофы. Ноль инициативы, полная исполнительность, абсолютное неумение импровизировать и категорическое нежелание брать на себя ответственность. Такие люди и проср..ли страну.
Совершенно неудивительно, что Рыжков был обласкан нынешней властью – он для нее был полностью своим.
Николай Рыжков – человек, который действительно умел жить.
Попал в плеяду преемников Андропова.
Ещё до всяких чубайсов начал создавать такое положение дел, когда частный карман появился, но стал неотделим от государственного, разрешив создавать кооперативы на госпредприятиях.
Вовремя соскочил с тонущего корабля.
Денег более-менее нахапал. Тверьуниверсалбанк и т.д. В общем, пиццу рекламировать не пришлось.
Доживал последние десятилетия жизни в парламентской синекуре и в самом конце просто на пенсии.
Прожил долго, как и всё горбачёвское Политбюро.
Оказался почти что весь в белом: весь негатив прилипал к кому угодно из участников тех событий, только не к нему.
В общем, ДЛЯ СЕБЯ он действовал оптимально.
Как оно для страны – другой и во многом риторический с учётом его главного подвига и соучастия в "бешеном принтере" в последние годы вопрос.
