Меньше четырёх месяцев назад известный русский публицист, ярый ненавистник Украины и сторонник войны Дмитрий Ольшанский написал у себя в телеграм-канале, что "одинокий человек с кувалдой, Пригожин-Бахмутский, навсегда войдет в русскую историю героем и победителем", а потом процитировал последние строки стихотворения Бродского "На смерть Жукова":
Бей, барабан, и военная флейта,
громко свисти на манер снегиря.
На всякий случай напомним, что стихи Бродского – прямая отсылка к оде Державина "Снигирь", написанной на смерть Суворова. Видимо, по тогдашней мысли Ольшанского, на прямой, проходящей через Суворова и Жукова, находится (находился?) и Пригожин.
Конечно, и тогда сложно было счесть цитирование чем-то кроме полного безумия или завуалированной издёвки. У Бродского Жуков "блеском маневра о Ганнибале" напоминал "средь волжских степей", а наёмники Пригожина в это время просто методично разрушали дом за домом небольшой ни в чём не повинный город в Донецкой области.
Но если какая-то параллель с тех пор и высветилась по новой, то она заключена вот в этой строфе:
Спи! У истории русской страницы
хватит для тех, кто в пехотном строю
смело входили в чужие столицы,
но возвращались в страхе в свою.
Бессмысленной войне просто положено пожирать своих энтузиастов
Наверное, бессмысленной и захватнической войне просто положено пожирать своих энтузиастов, но эта война перевыполняет планы. Различных полевых командиров и "героев русской весны", убитых то ли собственными товарищами, то ли попросту российскими спецслужбами, даже некогда перечислять. Пресловутые "военкоры" сами себя запугивают скорыми арестами и репрессиями. Пригожин взорван. Игорь Стрелков в тюрьме. Про "генерала Армагеддона" Суровикина два с лишним месяца не понять, на свободе ли он (и недавнее фото в канале Собчак ничего по-настоящему не проясняет). Да что там, даже министр обороны и начальник Генштаба все эти полтора года балансируют на грани опалы и выпадают из новостей на недели, если не месяцы, порождая слухи об инфарктах, запоях и домашних арестах.
В общем, не будет, снова вспоминая Бродского, ни колонн замерших внуков, ни гроба на лафете. Будет одно глухое бесславие и, в лучшем случае, посмертное умолчание. Не было лафета и плачущих труб и у самого Пригожина, его похороны вообще превратились в какой-то запутанный сумбур, в котором в последнюю очередь можно было подумать, что земле предают "героя и победителя". Какая война, такой и Помпей!
Любопытно, что на самих похоронах тоже нашлось место для Бродского. Кто-то оставил рядом с крестом рамку с вот этим стихотворением из большого цикла "Натюрморт":
Мать говорит Христу:
– Ты мой сын или мой
Бог? Ты прибит к кресту.
Как я пойду домой?
Как ступлю на порог,
не поняв, не решив:
ты мой сын или Бог?
То есть, мертв или жив?
Он говорит в ответ:
– Мертвый или живой,
разницы, жено, нет.
Сын или Бог, я твой.
Впрочем, тут прямая логика ускользает. Что можно было сказать такой эпитафией? Это возвеличивание Пригожина и сравнение его уже с Христом? Или, наоборот, такое христианское смирение?
Вы понимаете? Боюсь, что я нет. Но цитировать "На смерть Жукова" всего четыре месяца спустя уже никто не решился.
Иван Беляев – журналист Радио Свобода
Высказанные в рубрике "Блоги" мнения могут не совпадать с точкой зрения редакции
