Ещё несколько дней назад кремлевские пропагандисты и эксперты живописали, как российские танковые колонны будут окружать Харьков, рваться к Киеву, а морская пехота будет высаживаться на одесских пляжах. Зарубежные журналисты с тревогой подсчитывали, сколько российских батальонных тактических групп, полевых госпиталей и похоронных команд развёрнуто вблизи украинских границ. Военное вторжение в Украину казалось если не неминуемым, то более чем вероятным. Однако 15 февраля ситуация, возможно, начала меняться.
Официальный представитель Министерства обороны генерал Игорь Конашенков объявил, что "по мере окончания мероприятий боевой подготовки" войска вернутся в пункты постоянной дислокации, а некоторые подразделения Южного и Западного военных округов уже приступили к погрузке". На совместной пресс-конференции с германским канцлером Олафом Шольцем Владимир Путин дал понять, что Москва намерена добиваться удовлетворения своих требований дипломатическим путем. Он даже не упомянул ни о "военных", ни о "военно-технических" ответных мерах. Не исключено, что деэскалация, на которой настаивали США и НАТО, началась. Но вопрос, насколько реальной была – и остается! – война России против Украины, никуда не делся.
Прежде всего хочу уточнить, о какой войне идет речь. Аналитики рассматривают несколько вариантов. Среди них оккупация Россией всей левобережной Украины, Николаевской и Одесской областей, штурм Киева. Это часто называют "большой" или "полномасштабной" войной. Другие сценарии предусматривают захват существенно меньших территорий, например, находящихся под контролем Киева частей Донецкой и Луганской областей, Запорожской и Херсонских областей с тем, чтобы пробить так называемый сухопутный коридор в Крым.
Единственный имеющийся у Кремля способ заставить Запад принять российские ультиматумы – шантаж войной против Украины, и он, похоже, даёт сбои
Однако любое ограниченное вторжение в Украину с высокой вероятностью эскалирует в полномасштабное вооруженное противоборство, охватывающее всю или большую часть этой страны к востоку от Днепра. И поэтому Россия готовится к "большой войне". К концу первой декады февраля вокруг Украины было сосредоточено как минимум сто российских батальонных тактических групп, то есть не менее 60 процентов всех боеспособных частей российских сухопутных войск (всего у России имеется 168 таких групп). Развертывая против Украины столь крупные силы, в Москве, скорее всего, рассчитывают на быструю победу, своего рода блицкриг, с тем чтобы, разгромив за несколько дней основные силы украинской армии на востоке страны, поставить Киев перед выбором: либо продолжение войны, либо капитуляция. А последняя, как могут надеяться московские стратеги, сделает бессмысленными западные санкции.
Такие расчёты построены на песке. Легкой прогулки у российской армии точно не получится. Война против Украины, если она случится, будет долгой, тяжёлой и кровавой. Несколько дней назад бывший сотрудник Генерального штаба полковник Михаил Ходаренок написал: "Никакого украинского блицкрига не будет. Высказывания некоторых экспертов типа "Российская армия разгромит большую часть подразделений ВСУ за 30–40 минут", "Россия способна разгромить Украину за 10 минут в случае полномасштабной войны", "Россия разгромит Украину за восемь минут" не имеют под собой серьёзных оснований".
Для такого вывода есть все резоны. Хотя российская армия заметно превосходит Вооруженные силы Украины по многим видам вооружения (особенно в авиации), ВСУ представляют собой значительную силу. В украинских сухопутных и десантно-штурмовых войсках насчитывается более 80 боеготовых батальонных тактических групп; солдаты и офицеры хорошо мотивированы; создан почти двухсоттысячный оперативный резерв из людей, имеющих боевой опыт. И самое важное – украинское общество готово к защите своей родины. В Украине нет паники, а в оружейных магазинах раскупили огнестрельное оружие: украинцы готовы к партизанской войне с захватчиками. Начавшиеся пару месяцев назад массированные поставки Украине западных вооружений заметно укрепили её оборонный потенциал. Наконец, штурм больших городов, форсирование крупных рек и высадка морских десантов относятся к самым трудным военным операциям, чреватым тяжелыми потерями для наступающей стороны. У российской армии опыта таких операций фактически нет.
Но допустим, России удалось оккупировать несколько украинских областей. Это ставит вопросы: что делать дальше? Готов ли Киев капитулировать или украинское общество, что самое вероятное, продолжит сопротивление? Наконец, сколько сил требуется для того, чтобы держать оккупированные территории под контролем и предотвратить массовое партизанское движение? Американские специалисты на основе собственного опыта подсчитали, что на 20 человек враждебно настроенного населения, требуется один военнослужащий оккупационных войск. Это значит, что, например, для поддержания оккупационного режима в полуторамиллионном Харькове понадобится 75 тысяч солдат и полицейских. Вопрос, откуда их взять, остаётся открытым.
И ещё одно крайне неприятное для России обстоятельство. Если 60 процентов (а может быть, и ещё большая часть) её боеспособных сухопутных войск будет отвлечено на войну с Украиной и в значительной степени там перемолото, то какими силами российский Генштаб собирается оборонять западное, южное и дальневосточное стратегические направления? Джо Байден пообещал в случае российского вторжения в Украину увеличить американское военное присутствие на восточном фланге НАТО. И кто знает, вдруг США развернут в балтийском и черноморском регионах не одну, а несколько эскадрилий ударных самолётов пятого поколения F-35, с которыми российская ПВО бороться не в состоянии?
Все эти соображения достаточно очевидны. Потому кремлёвские политологи обратились к идее массированного авиаракетного удара по украинским военным и политическим объектам, с помощью которого Москва может надеяться принудить Киев к капитуляции, не доводя дело до масштабной наземной операции. Бомбардировки действительно заставили капитулировать саддамовский Ирак в 1991 году и режим Милошевича восемью годами позже. Вот только в первом случае воздушная операция длилась почти сорок дней, а во втором чуть ли не восемьдесят. Позволит ли мировое сообщество российским силам месяцами безнаказанно пиратствовать в украинском небе? Вряд ли стоит на это надеяться.
Заявления о выводе части войск из приграничных с Украиной районов и о готовности (пока лишь декларируемой) обратиться к дипломатическим методам выхода из кризиса свидетельствуют о том, что в Москве, хочется верить, отказались от самого страшного варианта. Но нет никакой уверенности в том, что кремлевские обитатели и их ученая обслуга способны осознать, что соотношение сил не позволяет России претендовать на равное с США или Китаем место на мировой арене. "Россия выступила с жесткими требованиями, сформулировав их в ультимативной форме, – заявил политолог и журналист Фёдор Лукьянов. – Речь об изменении системы безопасности в Европе, как она сложилась после холодной войны. Россия намерена заставить Запад признать, что инерция событий конца ХХ века закончена". Скорее всего, Лукьянов размахивает кулаками после драки. Единственный имеющийся у России способ заставить Запад принять российские ультиматумы – шантаж войной против Украины, и он, похоже, даёт сбои.
Юрий Федоров – военно-политический эксперт
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
