Священника из Димитровграда Георгия Сухобокого сняли с руководства информационно-издательским отделом и пресс-службой Мелекесской епархии. По мнению Сухобокова, виной всему – пост в Facebook, в котором он высказался о присуждении Алексею Навальному премии имени Сахарова и добавил, что "готов пожать ему руку". В интервью Idel.Реалии Сухобокий рассказал об отношении к оппозиционному лидеру, репрессивном аппарате церкви и государства, социальных сетях и деле Pussy Riot.

Указ о его увольнении уже подписан (есть в распоряжении редакции). При этом представители епархии утверждают, что публикация Сухобокого не имеет отношения к его увольнению. Управляющий Мелекесской и Чердаклинской епархией епископ Диодор так прокомментировал ситуацию в разговоре с корреспондентом Idel.Реалии:

– [Сухобокий] не является секретарем президента или губернатора, так кто он такой, чтобы уделять ему столько внимания? Увольнение связано с тем, что нашелся человек, который будет исполнять обязанности лучше, более образованный и талантливый, куда лучше подходящий на должность пресс-секретаря. Отец Георгий прежде всего священнослужитель, клерик кафедрального собора, и он как был священником, так и остается. Все остальные вещи – это послушания, то есть поручения, если говорить светским языком, их дают на время, потом от них освобождают. Бывает, что человек хорошо исполняет послушания, а бывает, что по тем или иным причинам не справляется. С постом о Навальном наши решения никак не связаны. Отец Георгий высказал своё личное мнение, к нам это не имеет никакого отношения, – сказал епископ.

Редакция Idel.Реалии поговорила с Георгием Сухобоким, чтобы выяснить его версию событий. Мы также узнали, как он видит отношения РПЦ и государства, почему ведет социальные сети и что думает о Навальном и законе об оскорблении чувств верующих.

Священник Русской православной церкви Георгий Сухобокий родом из Астаны, Казахстан. Учился в Евразийском национальном университете имени Л.Н. Гумилева по специальности "Английская филология", но из-за болезни не смог получить диплом. Священнослужитель говорит, что когда попал на операционный стол, уверился, что нужно идти учиться в семинарию: "После первого года учебы в семинарии у меня были одни пятёрки. Ректор семинарии это заметил, и в 2011 году меня взяли сотрудником епархиального управления. С тех пор занимаюсь церковной работой в информационной сфере, возглавляю епархиальную пресс-службу. В Россию переехал в 2016 году, потому что в Казахстане стала происходить национализация государства, русскоязычным людям стало жить непросто. Подробнее о тех событиях я неоднократно рассказывал в своих видео. В августе этого года я получил гражданство России. Вот таков был мой путь. Сейчас мне 33 года", рассказал о себе Георгий Сухобокий.

С декабря 2016 года священник живет и служит в Димитровграде Ульяновской области. Сухобокий признается, что город ему нравится, но он недоволен политической жизнью. Например, говорит священник, здесь не могут выбирать главу города. Он считает, что мэра должны избирать жители, а градоначальником должен быть человек, способный к диалогу, а не тот, кто скрывается за толстыми дверями кабинета.

– Как вы расцениваете решение епархии о вашем увольнении с должности пресс-секретаря?

– На мой взгляд, в настоящих условиях в стране, не только касаемо церкви, духовной жизни и даже светской, пожалуй, важно признаться самому себе, и вам, и общественности тоже, что у церкви нет возможности принять какое-то другое решение. Просто нет такого права, как считают наши церковные руководители. А почему нет? Они смотрят на "линию партии" – и как она решила, так тому и быть. Если Алексей Навальный нынче не в почете у власти, то значит, и Церковь не должна держать его в почете. И это очень нехорошо, даже с христианской точки зрения.

Мы ведь в первую очередь должны любить врагов наших, благословлять их. А я Навального не считаю даже врагом и не могу так сказать. Хотя отдельно взятые люди и похуже в его адрес слова говорят. Я и сам высказывался в его адрес критически, были такие моменты. Как я уже говорил и повторюсь сейчас, мало ему верил раньше, потому что не видел стыковки слов и дел. Конечно, я наблюдал со стороны, но все равно. Для меня очень ценно, когда человек не просто говорит и показывает бумажку, мол, тут так написано и так верно, а он еще готов за это пострадать. Он готов ответить за свои слова как деятель. Я не могу его позицию не уважать и даже готов пожать руку, потому что его слово вполне соответствует его делу. Вот моя позиция. Но церковь эту позицию признать не может, потому что будет меньше поддержки от государства. А высокопоставленные церковные деятели в этой поддержке очень нуждаются.

– Если бы можно было вернуть время, вы бы написали тот пост?

– На тысячу процентов уверен, что написал бы. Я не мог предугадать, что будет вот так. И до сих пор я пребываю в шоке, не могу до конца осознать, что произошло. И, может быть, так по-человечески и есть. Сделал бы так еще раз и второй, и третий, и сколько угодно.

– Вы понимаете, за что церковь хочет вас наказать? Будете ли вы защищаться?

– У меня линия защиты самая первая – это молитва. Молитва умиротворяет, дает силы. Молитва животворит. Я каждый раз очень живо ощущаю, когда молюсь, что Господь наполняет меня божественной энергией. Эту энергию мы называем благодать Божья. Это самая главная моя линия защиты. Ну, а другое – я просто говорю об этом людям, чтобы люди понимали, слышали, что происходит. Возможно, эти мои слова, которые я обращаю к простым людям, станут первыми шагами к тому, чтобы понятие "свобода слова" хоть что-то начало значить.

– Почему ваше мнение о Навальном изменилось?

– В первую очередь, как я сказал, его слова стали соответствовать делам. Наш начальник, епископ Диодор, мне недавно сказал, что он не верит, что Навальный сидит в тюрьме. Меня это в крайней степени удивило, он мне сказал: "Ты знаешь, а ведь он на госзарплате. Его просто назначили сверху, и он выполняет свою работу, получает деньги, а в тюрьме даже не сидит". Я с этой позицией не согласился. Навальный ведь потому и приехал, чтобы пострадать за свою позицию. Более того, сам Христос знал, что идёт на страдание и на смерть. Я не то чтобы сравниваю Навального с Иисусом Христом, я лишь указываю на то, что нашу христианскую жизнь мы должны уподобить жизни Христа настолько, насколько это возможно.

Я вижу, что Алексей в некотором смысле это сделал. Он возвратился в нашу страну, заранее зная, что ничего хорошего его тут не ждет. Чем это не подобие того пути, которому нас научил Христос? После того, как я услышал об отравлении, смотрел расследования, я колебался в мыслях. Но когда человек, зная что с ним произойдёт, пошёл на этот шаг, я сказал: "Господи, за этого человека я буду молиться". Да, раньше я его критиковал. Сейчас думаю, что тогда я ошибался. Считаю, что каждый человек имеет право отредактировать свое мнение.

– Как вы в целом оцениваете общественно-политическую обстановку в России за последние несколько лет?

– Я отвечу словами протодиакона Андрея Кураева. У него было интервью с Антоном Красовским. Интервьюер спросил отца Андрея, пойдет ли он в Константинопольский патриархат, если его лишат сана. Он ответил, что наверняка пойдет. Тогда Красовский спросил: "А почему прямо сейчас не пойдете, не напишете письмо?" Тогда Кураев ответил: "Мои знакомые из спецслужб сказали мне, что как только я это сделаю, меня тут же объявят иностранным шпионом, а что за это грозит, все прекрасно знают. Я такой же человек, как все – и мне свойственно бояться". На данный момент отца Андрея сана не лишили, и слава Богу. Почему я это вспомнил – епископ мне прямо сказал, что мной уже занялись и я могу уехать в места не столь отдаленные. Меня как христианина это может только порадовать, я перекрещусь и восславлю Господа нашего. Как христианин я готов к такому. Но как человека меня это пугает. Страшно, что за небольшую публикацию человеку могут угрожать тюрьмой.

– Есть священники, которые вас поддерживают?

– Да, такие есть. Мне написали друзья из Казахстана, из России, из других стран дальнего и ближнего зарубежья. Много слов поддержки я услышал и очень за это благодарен. Были и критические высказывания. Меня спрашивали, не боюсь ли я, что меня лишат священного сана. Я всегда спрашиваю в ответ: "А за что?" За то, что я написал, что готов пожать человеку руку? Это нонсенс! Как и любой человек, я надеюсь на лучшее.

– Как вы можете прокомментировать мнение тех, кто расценивает ваш пост о Навальном как пиар?

– Сейчас понятие "использование информационных технологий" у всех на слуху. Мы видим кричащие заголовки желтой прессы. Они бывают настолько ярко-желтыми, что их не хочется открывать. Поэтому я могу понять этих людей, но не считаю, что они правы. Мне немалых усилий стоило сделать эту публикацию. Ради пиара священник мог бы использовать редкие молитвы или рассказывать о чудотворных иконах. Такие публикации на моих страницах пользовались большим спросом. Публикация о Навальном не пользовалась спросом вообще, лайк поставили 15–20 человек. Для политического деятеля из числа либералов это могло быть пиаром, но никак не для меня.

– Недавно священнослужитель из Чувашии Роман Степанов выступил за налогообложение церкви и посоветовал патриарху показать свои доходы. После этого его отстранили от служений в церкви и обвинили в самопиаре. Как вы оцениваете этот случай?

– Я пока еще остаюсь священником, мне не запретили служение. Я не смогу заниматься информационной работой, которую я делал для епархии, но я могу делать публикации в соцсетях. Что касается высказываний отца Романа, они по-своему справедливы. Уровень доходов такого священника, как я, и уровень доходов моего епископа просто несопоставимы. Вообразите себе – человек может сам полностью распоряжаться всеми деньгами, которые есть в епархии. Я же получаю зарплату в 25 тысяч, это мой единственный источник дохода. На сегодня этих денег едва хватает на съем квартиры, еду и бензин. Поэтому нечто справедливое в словах отца Романа, конечно, есть. Другой момент, что никому не нравится, когда считают его деньги. Поэтому неудивительна такая резкая и даже радикальная реакция. Самое страшное в этой ситуации, что отец Роман был настоятелем храма и до видеообращения его руководство все устраивало. Они наверняка знали о его личных проблемах, которые с точки зрения канонов церкви не вполне совместимы со священной службой. Отца Романа я не осуждаю, не хочу, чтобы он обиделся на мои слова. Я говорю в целом о концепции. Когда человек сидит тихо и помалкивает, не мешает архимандриту и епископу, его оставят служить священником, даже если он совершает серьезные проступки и грехи. Но как только появляется камень преткновения для епископа, тут же находится куча проблем и претензий к этому священнику, находятся основания для лишения сана. По сути это двойные стандарты. Получается, руководство хранит на священников компромат. И тогда возникает вопрос – насколько нравственно или безнравственно использовать двойные стандарты в отношении священников, которые решили озвучить свое мнение?

– Как вы оцениваете отношения РПЦ и государства? Церковь и государство с каждым годом все чаще применяют репрессивные меры. Вы знаете о деле Pussy Riot, например. Или недавно в Москве возбудили уголовное дело на оголившую грудь у храма блогершу.

– Поступков Pussy Riot и этой блогерши я не одобряю. Так вести себя в храме и вблизи него неприемлемо. Однако сажать за это – конечно, перебор. Было бы достаточно штрафа, человек бы задумался над своим поведением, но лишать свободы за такое – недопустимо. Закон об оскорблении чувств верующих непременно должен быть пересмотрен. Но меня ни первое, ни второе не оскорбило. Что касается церкви и государства, то в советское время государство не понимало ту роль, которую церковь играет в единстве народа. И вот сегодняшнее государство воспринимает церковь как некий консолидирующий фактор, притом не только людей в России, но и для русскоговорящих граждан Казахстана, Украины, Беларуси. Везде, где говорят на русском языке, везде, где есть русская православная церковь, везде люди чувствуют себя частью русского мира. Поэтому государство помогает РПЦ расширяться, развиваться, упрочивать свое влияние.

К сожалению, люди видят, что в последние 8–10 лет это единение создается искусственно. У многих людей возникает отторжение к церкви, особенно когда они видят, какую огромную финансовую помощь получает РПЦ от руководства страны. Как раз-таки мы – простые священники – эту поддержку не получаем. Мы видим, что людей в храмах становится меньше, особенно среди молодого поколения.

– Почему вы решили вести социальные сети? В России часто критикуют людей, которые ведут их активно, особенно священнослужителей. Почему это важно делать, по вашему мнению?

– Хотя бы потому, что важно показать людям адекватное лицо священника. Иногда я делаю что-то с юмором, особенно с тех пор, как я завел профиль в ТikTok. Я наблюдал за другими тиктокерами, чтобы найти доступную зрителям форму. Стараюсь делать живо и не затянуто. Цель всегда была одна – я рассказываю людям о Христе, как это когда-то делали апостолы. Мои зрители узнают больше о Евангелие, о священнодействиях и их назначении, пропадают заблуждения и расхожие стереотипы. Я пробовал разные форматы, были у меня и длинные массивные видео, в которых я, например, разбирал аргументы Михаила Лидина – известного в YouTube популяризатора атеизма. Больше всего меня затронуло его видео про Рождество. Я разобрал все его слова от начала до конца, буквально каждую его реплику. Адекватно, по-научному, как, в частности, любит сам Лидин. Благодаря моему видео многим людям стало понятно, что же такое Рождество. Я свою деятельность вижу в этом. А ещё хочу поделиться опытом из TikTok. Люди хотят видеть священника, хотят получить от него утешение, хотят получить хоть какую-то положительную эмоцию, ведь в нашем мире много плохого и негативного. Люди хотят почерпнуть что-то светлое, что-то хорошее, улыбнуться, возрадоваться жизни. Это и есть причины, по которым я завел соцсети.