Хроники эпохи самодержавия: полиция задерживает ректора прогрессивного университета, военный министр предлагает тянуть железную дорогу к Амуру, а его советник – строить военные поселения в Сибири, бунтуют заключенные в остроге, казаки патрулируют улицы, жандармы в Москве заблокировали горком большевиков и ловят по дворам социалистов, а в Исаакиевском соборе в Петербурге венчается наследник дома Романовых. Все это могло происходить 120 лет назад, но это хроника 2021-го. Как говорится, в России все меняется за десять лет и ничего не меняется за сто.
Из всего происходящего самым интересным представляются полицейские репрессии против коммунистов. Показав высокие результаты на сентябрьских выборах в Госдуму и собрав значительную часть протестного электората, КПРФ поневоле оказалась главной оппозиционной силой на выжженном и зачищенном поле российской политики. Да что говорить: автору этих строк, 30 лет назад ходившему на митинги за отмену статьи советской Конституции о "руководящей и направляющей роли КПСС", убежденному антисоветчику и антикоммунисту, и в страшном сне не могло присниться, что на парламентских выборах в 2021 году я буду голосовать за кандидата от КПРФ – но именно так и случилось. Дело даже не столько в том, что он был поддержан "Умным голосованием" Алексея Навального, как и большинство кандидатов от КПРФ в одномандатных округах, а в том, что из всех кандидатов в моем округе он обладал наиболее убедительной программой, проводил реальную работу с избирателями и местным сообществом и был единственным, кто мог дать бой кандидату от "Единой России", наглому и беспринципному пропагандисту из телевизора. Убедительно победив по данным "живого" голосования на участках, он упустил победу в дистанционном электронном голосовании, которое предсказуемо скорректировало итоги выборов в пользу кандидата от власти.
Протест против фальсификаций на несогласованных митингах КПРФ в Москве, Магадане, Екатеринбурге, Вологде, Ростове-на-Дону, Барнауле, оспаривание итогов выборов в судах стало лишь одним из эпизодов в противостоянии КПРФ с режимом: коммунисты бойкотировали первое заседание Мосгордумы 29 сентября, а после нашумевшей публикации правозащитным проектом Gulagu.net архива видеозаписей с пытками заключенных в российских колониях фракция КПРФ в Госдуме предложила возбудить парламентское расследование (что было тут же заблокировано "Единой Россией").
Значит ли это, что коммунисты смогут превратиться в реальную оппозицию? Этого больше всего не хотелось бы ни Кремлю, ни руководству КПРФ. В своем нынешнем виде компартия является важной частью системы власти в России, захватывая и канализируя значительный сегмент социального протеста, направляя его в архаичное русло великодержавности и советской ностальгии. Шутовской показной сталинизм верхушки КПРФ выгоден Кремлю как сливное отверстие для распространенного в обществе ресентимента и одновременно как страшилка для более умеренной части электората, на фоне чего партия власти представляется оплотом здравомыслия и центризма. В этом смысле сегодняшняя КПРФ поддерживается Кремлем как управляемый заповедник архаики, "Парк советского периода".
По большому счету, коммунистическая партия не является даже левой: как заметил политолог Григорий Голосов, левая повестка в структуре российского государства просто невозможна – в России нет ни организованного труда, ни организованного капитала, всё это лишь подразделения в корпоративной системе госкапитализма и сословного общества. Добавлю, что российские "левые" имеют мало общего и со своими западными собратьями: в мировом политическом спектре они скорее правые консерваторы с националистическим уклоном, имеющие больше общего со сторонниками Дональда Трампа или европейскими ультраправыми, чем с традиционными левыми и социал-демократами. Два столпа, на которых стоит нынешняя КПРФ, – это имперско-державный миф (во многом и олицетворенный Сталиным, хотя и с элементами православия и шовинизма) и патерналистско-уравнительная идеология ("отнять и поделить") – ничего специфически левого ни в державности, ни в патернализме нет, это скорее общий знаменатель большинства российских политических сил, апеллирующих к большому государству.
Современная Россия стоит на идее неравенства – сословного, рыночного, статусного, на неравноправном доступе разных групп населения к ресурсам, благам, правосудию, представительству
Но политика прорастает из-под асфальта, и в условиях тотального разгрома либеральной оппозиции в 2020–2021 годах коммунисты становятся точкой сбора протестных голосов. Отчасти это объясняется тем, что КПРФ – не вождистская партия по типу ЛДПР (хотя роль Геннадия Зюганова в её легитимации и встраивании в систему власти огромна), а разветвлённая структура с массой региональных и низовых организаций и альтернативных лидеров (Валерий Рашкин, Сергей Левченко, Николай Бондаренко); более того, эта партия превращается в платформу, которую используют в своих целях местные активисты и новые политики, такие как Михаил Лобанов. И что ещё важнее, пускай даже не сама партия, но левая идея близка к главному запросу общества – на социальную справедливость. По сути, современная Россия стоит на идее неравенства – сословного, рыночного, статусного, на неравноправном доступе разных групп населения к ресурсам, благам, правосудию, представительству. Несправедливость возводится в закон и государственную политику, её охраняет вся сила репрессивного аппарата. Запрос на равенство и достоинство витает в воздухе и становится новой этической основой политики.
Для того чтобы ответить на него, КПРФ предстоит избавиться от сталинизма и советской ностальгии, от своего архаичного имиджа (который так хорошо вписывается в ретрополитику путинизма, озабоченного проблемами "геополитической катастрофы" и "исторической памяти") и развернуться к проблемам современности: авторитаризму и коррупции, к нарушениям законности и подрыву Конституции, к политическим репрессиям и разложению правоохранительной системы, к развалу социального государства и деградации человеческого капитала. Коммунисты должны адресоваться не к нынешним официальным лакейским профсоюзам, а напрямую к профессиональным сообществам, подвергающимся наибольшей эксплуатации в системе государственного капитализма: врачам (особенно в эпоху коронавируса) и учителям (едва ли не самая бесправная каста в российской сословной иерархии), к пилотам и авиадиспетчерам, к университетским преподавателям и к своим традиционным союзникам – студентам. Подобно западным левым, коммунисты могут работать с феминистской и экологической повесткой, с этническими и сексуальными меньшинствами (как бы дико это ни казалось для зюгановской КПРФ), с жертвами семейного насилия и гастарбайтерами, с пенсионерами и другими обездоленными, пострадавшими от звериного оскала современного российского капитализма. И тогда, став по-настоящему левой, Коммунистическая партия сможет вспомнить и о своей исторической миссии – борьбе с имперским наследием и самодержавной властью, как и сто с лишним лет назад.
Сергей Медведев – историк, ведущий цикла программ Радио Свобода "Археология"
Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции
