- Более 30 тысяч человек каждый год умирают от ВИЧ-инфекции в России. Контролировать эпидемию становится все сложнее.
- Болельщики против Fan-ID, полиция против болельщиков. За что задержали несколько сотен зрителей футбольного матча ЦСКА-"Зенит".
- Почему семерых лидеров протеста в Ингушетии обвиняют в создании экстремистского сообщества.
ПАНДЕМИЯ ВИЧ
Сегодня в мире активно обсуждают новый штамм коронавируса – омикрон, который впервые обнаружили у заболевшего в ЮАР. Слово "пандемия" теперь у многих прочно ассоциируется с COVID. Но уже десятки лет в мире не прекращается пандемия другого вируса африканского происхождения – вируса иммунодефицита человека. В России с ВИЧ живет по меньшей мере 1 миллион 100 тысяч человек (и это только зарегистрированные случаи).
В России с ВИЧ живет по меньшей мере 1 миллион 100 тысяч человек
В России заболеваемость ВИЧ-инфекцией в пересчете на 100 тысяч населения в 10 раз выше, чем во всех странах Европейского союза. Ежегодно, по словам руководителя Федерального научно-методического центра по профилактике и борьбе со СПИДом Вадима Покровского, от ВИЧ-инфекции в России умирает не менее 30 тысяч человек, слишком поздно обратившихся за лечением. Врачи сегодня довольно много знают о ВИЧ и о том, как нейтрализовать эту болезнь, но люди до сих пор склонны верить мифам о ВИЧ-инфекции и часто вовсе не знают о своем иммунном статусе.
Видеоверсия программы
Вот что рассказал нам руководитель программ фонда "Шаги" Кирилл Барский.
Люди до сих пор склонны верить мифам о ВИЧ-инфекции и часто вовсе не знают о своем иммунном статусе
Кирилл Барский: Все мифы как были, так и есть, и будут, к сожалению. Это связано не с какими-то реальными знаниями, а с незнанием и со страхами. У нас же непривычно говорить о сексе, о половых отношениях, соответственно, человеку стыдно рассказать о том, что у него случился какой-то незащищенный разовый контакт, например. Тут и начинаются всякие байки о том, что "сходил к стоматологу", "сходил на маникюр", – наносят на ВИЧ-инфекцию такую вуаль, которая формирует на мифы. Важно знать свой статус и знать, как себя защитить.
Благодаря тестированию многие обнаруживают у себя ВИЧ-инфекцию раньше, чем начнутся какие-то объективные проблемы, но это не сильно меняет ситуацию. Например, в прошлом году наблюдалось резкое снижение количества новых случаев. Заявляют, что тестирование в России растет, но фактическая выявляемость снижается, потому что наиболее уязвимые группы риска все-таки боятся лишний раз обратиться в любую государственную (и даже коммерческую) службу и сдать тест на ВИЧ.
Мы каждый год проводим всероссийский опрос среди мужчин, практикующих секс с мужчинами (это большая группа риска для России), и выясняем, что от четверти до трети таких мужчин вообще не сдают тесты на ВИЧ. Значит, что-то идет не так. Тестируют в основном тех, кто поступает в больницы, в экстренные службы, приходит в поликлиники. Но это не те места скопления ВИЧ-инфекции, где действительно необходимо тестирование.
Марьяна Торочешникова: У нас на связи – врач-инфекционист университетской клиники по инфекционным болезням H-Clinic, кандидат медицинских наук Василий Шахгильдян.
Василий Иосифович, можно ли рассчитывать на то, что эпидемия ВИЧ в России вскоре пойдет на спад?
66% людей, живущих с ВИЧ, являются социально активными, работают, имеют семьи
Василий Шахгильдян: Можно. И с 2018 года, благодаря достаточно выраженным усилиям со стороны федеральных органов и региональных Центров СПИДа, мы видели снижение количества новых случаев за год (например, в 2020 году, по сравнению с 2019-м – на 25%). Количество умерших пациентов за год тоже уменьшилось – на 4%. Это очень скромные результаты, но они есть. Возможно, снижение новых случаев было обусловлено снижением количества обследованных. Но я все-таки очень надеюсь, что благодаря увеличению количества привлекаемых людей, увеличению охвата антиретровирусной терапии, улучшению качества этой терапии положительная тенденция налицо.
Марьяна Торочешникова: А какие мифы о ВИЧ до сих пор крепко сидят в головах россиян?
Василий Шахгильдян: Прежде всего, стереотипный портрет человека, живущего с ВИЧ: это наркозависимый или человек соответствующего внешнего вида. Но сейчас портрет пациента совершенно иной. В России 66% людей, живущих с ВИЧ, являются социально активными, работают, имеют семьи. Одна из основных групп инфицированных ВИЧ – это мужчины 35-45 лет. Миф о том, что хорошо одетая молодая женщина или приятный, социально активный мужчина не могут быть заражены ВИЧ, совершенно не соответствует действительности.
Второй момент. У нас есть постыдные данные: ряд учреждений в Москве отказывает в медицинской помощи людям, живущим с ВИЧ, например, нуждающимся в офтальмологической операции. Это бесчеловечно и абсолютно безграмотно, ибо ВИЧ – это младенец по сравнению, например, с вирусом гепатита В. И если медицинское учреждение соблюдает все правила профилактики внутрибольничной передачи вируса гепатита В, этого с лихвой достаточно для профилактики ВИЧ. Кроме того, если человек получает антиретровирусную терапию и у него неопределяемая вирусная нагрузка, то есть РНК ВИЧ отсутствует в крови более трех месяцев, то он абсолютно безопасен в плане инфицирования других людей любым путем.
Ряд учреждений в Москве отказывает в медицинской помощи людям, живущим с ВИЧ
Марьяна Торочешникова: Но для этого человек должен не бояться проверить свой статус и обратиться за помощью к специалистам.
Василий Шахгильдян: Такой человек может обратиться в региональные Центры по профилактике и борьбе со СПИДом. Там работают адекватные люди, никто не выпучивает глаза. Мы смотрели анамнез людей, поступивших в московскую больницу с туберкулезом и впоследствии умерших: более 40% из них знали о том, что у них ВИЧ-инфекция больше 10 лет, и не обращались в Центры СПИДа. Это страшно, просто руки опускаются! Хотя чему удивляться? Взять ту же историю с вакцинацией против новой коронавирусной инфекции: что еще должны сказать медики, чтобы призвать людей вакцинироваться?!
Ни в коем случае нельзя все сводить к бессознательности или безалаберности людей, хотя и такие случаи есть. Я сейчас наблюдаю молодую женщину, которая во время беременности принимала антиретровирусную терапию, потом прекращала, и так 10 лет, и в итоге она полностью ослепла, имея двух детей. Это просто катастрофа! Она не наркоманка, ведет абсолютно нормальную жизнь, очень хорошая семья, и тем не менее в Центр СПИДа она не обращалась. Ну, может быть, мы что-то не так говорим, возможно, должна быть иная информационная программа.
Надо привлекать больше пациентов, быстрее начинать антиретровирусную терапию
Очень важно максимально упростить наблюдение по ВИЧ-инфекции и предоставлять самую современную антиретровирусную терапию, чтобы люди не боялись начинать ее, с минимальными побочными эффектами, с максимальной эффективностью. Диспансер наблюдения больных с ВИЧ-инфекцией в Центрах СПИДа очень перегружен. Надо это упростить, привлекать больше пациентов, быстрее начинать терапию.
Если человек, живущий с ВИЧ, обследуется, наблюдается и получает терапию, то продолжительность его жизни сегодня больше, чем в общей популяции.
Марьяна Торочешникова: Потому что он постоянно проходит обследования и может вовремя поймать что-то другое.
БОЛЕЛЬЩИКИ И ПОЛИЦИЯ
С каждым годом чиновники все больше ограничивают арсенал фанатов
В Москве 28 ноября полицейские одновременно задержали более 400 человек, и это не участники запрещенного властями митинга, а зрители футбольного матча. Большинство из них отпустили из полиции глубокой ночью. Ближе к концу встречи ЦСКА и "Зенита" фанаты зажгли файеры, а после финального свистка полицейские заблокировали целую трибуну, и зрителей несколько часов продержали на морозе без возможности выпить воды и отойти в туалет. Это событие совпало с рассмотрением в Госдуме законопроекта о введении на стадионах так называемых "паспортов болельщика" - Fan-ID, против которых активно выступают сами болельщики.
В Германии файеры навсегда ушли в прошлое
В разных странах принято по-разному болеть за любимые команды, но с каждым годом чиновники все больше ограничивают арсенал фанатов, который можно проносить на стадионы. Например, в Германии файеры навсегда ушли в прошлое, их запрещают зажигать не только на стадионе, но и за его пределами.
Семерых участников протеста судят за создание экстремистского сообщества
На финишную прямую вышло судебное разбирательство по так называемому "ингушскому делу". Пожалуй, это самое масштабное политическое дело со времен "Болотного" в Москве. Сейчас речь идет о суде над семью лидерами протестов в Магасе. Два с половиной года назад власти решили изменить административную границу между Ингушетией и соседней Чечней, и тогда на улицы ингушской столицы вышли десятки тысяч недовольных этим решением жителей республики. Один из митингов в конце марта 2019 года закончился столкновениями с ОМОНом и Росгвардией. Теперь семерых участников протеста судят за создание экстремистского сообщества. Прокуратура запросила для них от семи с половиной до девяти лет колонии.
Уже вынесено 38 обвинительных приговоров
У нас на связи адвокат Каринна Москаленко, журналистка Дарья Корнилова и Олег Орлов, член совета Правозащитного центра "Мемориал" (организация объявлена иностранным агентом, правозащитники с этим не согласны).
Олег Орлов: Всего к уголовной ответственности по этому делу был привлечен 51 человек. Уже вынесено 38 обвинительных приговоров. Рядовых участников митинга 27 марта 2019 года, которых обвинили в участии в столкновениях с представителями Росгвардии, в течение длительного времени одного за другим осуждали по обвинению в применении насилия, в основном не опасного для жизни и здоровья представителей власти.
Сейчас идет суд над семью лидерами ингушского протеста. Это наиболее уважаемые люди в Ингушетии. Их обвиняют в том, что они якобы организовали насилие, опасное для жизни и здоровья представителей власти. А также они организовали экстремистское сообщество или участвовали в нем. Оно, как говорят, уже давно готовило какие-то преступления "экстремистской направленности". Адвокаты на протяжении всего процесса требовали привести примеры этих преступлений, но обвинение упорно не хочет говорить о конкретике, ограничиваясь исключительно общими словами.
Применение насилия против них было совершенно не оправдано: это была абсолютно мирная акция
Мы признали политзаключенными только семерых на основании досконального изучения материалов дела. Других молодых людей приговаривали к относительно небольшим срокам, и их адвокаты были не очень заинтересованы в признании их политзаключенными. Некоторые из них признавали, что они кидали камни в росгвардейцев, так как были вынуждены, защищали, в том числе, стариков, стоявших на площади. Не они начали это насилие, и применение насилия против них было совершенно не оправдано: это была абсолютно мирная акция. И когда на них (в момент молитвы, заметим) бросили светошумовую гранату, а затем – вооруженных дубинками, щитами и касками росгвардейцев, специально привезенных туда из других регионов России, они начали оказывать сопротивление этому незаконному насилию.
Я сам вошел в это дело в качестве защитника Зарифы Саутиевой. Это замечательная девушка, совершенно необоснованно обвиняемая в организации насилия. Ее "экстремизм" сводился к одному – она как блогер освещала мирные оппозиционные акции. Якобы она, ссылаясь на то, что она женщина, призывала джигитов на площади защитить ее, оказать сопротивление. Но это голословное утверждение, никаких доказательств нет. А когда молодые люди начали кидать стулья в росгвардейцев, она даже закричала: "Идиоты! Не кидайте стулья!", – то есть призвала к сдержанности.
Каринна Москаленко: Мы отмечаем грубейшие нарушения права на справедливое судебное разбирательство в ходе процесса. Судья посчитал необходимым рассматривать дело частично в закрытом процессе. То есть те свидетели и потерпевшие, которые скрывали свои лица, были очень хорошо защищены: всеми силами процессуального законодательства и особой заботой о них. Они не предстали перед судом и не давали свои показания лицом к лицу с защитой и с подсудимыми. Специально для них закрывалось судебное заседание. Всегда, когда судьи пытаются скрыть самые провальные моменты в обвинении, сочувствуют стороне обвинения или следуют определенным инструкциям, они стараются вывести все спорные и наиболее уязвимые для обвинения моменты из открытого судебного заседания.
Мы отмечаем грубейшие нарушения права на справедливое судебное разбирательство в ходе процесса
Не были вызваны ключевые свидетели, не были нормально допрошены те люди, которые скрывали свои лица. Не был удовлетворен ряд важных ходатайств защиты. В конце судебного следствия мы вынуждены были заявить отвод судье: последней каплей стало то, что он огласил те показания, которые по закону вообще запрещено было оглашать. Но судья не дал себе отвод.
Марьяна Торочешникова: Дарья Корнилова – одна из тех немногих журналистов, кому удалось побывать на части слушаний по этому делу.
Дарья Корнилова: Процесс исторический, он имеет огромное значение для Ингушетии и для всей России. Это история, которая творится у нас на глазах.
У меня создалось впечатление, что люди в Ессентуках не в курсе, что у них происходит. Огромная вовлеченность есть в Ингушетии, на каждый процесс приезжают люди – родственники, поддерживают подсудимых, передают им теплые пожелания, дарят цветы. Невероятно огромная атмосфера поддержки, принятия, понимания того, что люди, которые сейчас сидят на скамье подсудимых, – это национальные герои, за которых болеет вся Ингушетия. И то, каким будет приговор, очень сильно скажется на отношениях этого региона и федерального центра.
Процесс исторический, он имеет огромное значение для Ингушетии и для всей России
Это политический процесс. Эти люди не должны были сидеть на скамье подсудимых. Но у людей все-таки есть надежда на то, что приговор будет или по отсиженному, или, может быть, какой-то штраф (хотя и понятно, что это было бы чудо). Прокуратура запросила совершенно дикие сроки – девять лет абсолютно невиновным людям, старейшинам, семь с половиной лет Зарифе Саутиевой.
Марьяна Торочешникова: Почему об этом деле не рассказывают федеральные каналы?
Дарья Корнилова: У нас очень большая страна, и Северный Кавказ – это как бы "не мы". Но это абсолютная неправда! То, что происходит на Северном Кавказе, потом приходит к нам, в нашу Московию, особое удельное княжество, где мы задаемся вопросом: есть ли жизнь за МКАДом? Да, за МКАДом есть жизнь. Там есть очень достойные люди, там происходят драмы. И вот этот ингушский процесс – это невероятная драма! Там и тема предательства, и тема взаимоотношений федерального центра и региона, метрополии и колонии. Федеральный центр как-то рудиментарно и неосознанно продолжает некие имперские традиции. Это порочная практика.
Об ингушском процессе должны говорить все, потому что судят абсолютно невиновных, достойных людей, и в их лице судят весь ингушский народ. А это народ очень монолитен в вопросах, которые касаются земли и чувства собственного достоинства.
Марьяна Торочешникова: Олег Петрович, что будет означать жесткий обвинительный приговор семерым лидерам протеста?
Судят абсолютно невиновных, достойных людей, и в их лице судят весь ингушский народ
Олег Орлов: Это дело уникально: в нем нет ни одной фальсификации доказательств, но лишь потому, что там вообще нет доказательств. И обвинительный приговор будет означать, что с этого момента любая деятельность любой неправительственной организации, оппозиционной партии, любого СМИ и даже негосударственного коммерческого предприятия при желании может быть описана следствием, как некая криминальная подпольная деятельность по подготовке экстремистских преступлений.
Марьяна Торочешникова: Мне это очень напоминает дело ЮКОСа, когда обычную хозяйственную деятельность компании перевели на околокриминальный язык, и они все стали мошенниками. А теперь все будут становиться экстремистами.
Олег Орлов: Да, это напоминает и дело ЮКОСа, и дело Yves Rocher, когда тоже вполне легитимную коммерческую деятельность Навального и его брата описывали в криминальных терминах. Но в плане создания экстремистского сообщества такое, пожалуй, впервые.
